Пограничник - Павел Мамонтов

– Ты правда считаешь, что это будет правильно? – Бахрушев даже как-то просиял.

– Да, считаю, что это будет правильно. И пусть у вас всё будет хорошо.

– Спасибо. А коньяка всё-таки выпьешь?

– Если только немного, за то, чтобы у вас с Аглаей всё было хорошо.

Мы чокнулись рюмками, выпили.

– Я надеюсь, и у вас с Леной всё будет нормально.

– Я тоже надеюсь, – ответил я. – Как дела с Факториями, будут развиваться?

– Ведём переговоры, – вздохнул Бахрушев. – Сейчас у Колонии два важнейших направления, которые и решают всё. Кстати, какое ты выбираешь – Юг или Внешнюю Землю?

– Юг, – ответил я, практически не думая.

– Я запомню. Ещё раз спасибо за всё.

– Не за что, до встречи.

* * *

От Бахрушева я вернулся к себе и решил насладиться счастьем мирной жизни. Вернее, семейной – я ведь почти не знаю, что это такое. С Ликой у нас была не семья, а что-то другое. Союз двух душ, что ли.

Дома, что у меня, что у Лены в квартире, казалось непривычно тихо и спокойно. Поначалу я не знал, куда себя приложить. Поиграл с Настей, поболтал о пустяках с Леной. Стало веселее. Ближе к вечеру от скуки немного погонял организм: пару сотен раз отжался, покачал пресс, походил на руках, после сходил в душ и сел читать книгу – фэнтези. Я занимался у себя дома, Лена тоже была тут, готовила на кухне.

– Витя? – услышал я её голос.

– Слушаю.

– Ты завтра вечером что будешь делать?

– Понятия не имею.

– Может, сходим куда-нибудь. Говорят, танцплощадка открылась хорошая на Шолоховской улице.

– Не люблю танцевать, но, если хочешь, сходим, – не отвлекаясь от чтения, ответил я.

– Если не хочешь танцевать, можно гостей пригласить.

Лена вошла ко мне в комнату.

– Отлично, я только «за». – сказал я, оторвавшись от книги, и посмотрел на неё. – Можно и гостей позвать.

– Продуктов мало совсем.

– Сходи на рынок. Деньги ты знаешь где. Покупай всё, что пожелаешь, и в гости зови тоже кого захочешь.

Я углубился в чтение.

– Понятно, хорошо, как скажешь, – ответила Лена.

По её тону я догадался, что она расстроилась.

– Лена, погоди, – окликнул я. – Что-то не так?

– Нет, всё в порядке.

– Лена, подожди, ну я же вижу, что-то случилось.

Я отложил книгу, догнал её в дверях, обнял.

– В чём дело, Лен, расскажи.

Лена застыла спиной ко мне и тихим голосом проговорила:

– Витя, я знаю, что ты думаешь обо мне. Девушка без мужа с маленьким ребёнком, одинокая, вся работа на ней, ей трудно. И тут ты: сильный, богатый, красивый, заботишься обо мне, конечно, я в тебя вцеплюсь и никуда не отпущу. Только это не так, вернее не совсем так, – последние слова дались ей с трудом. – Да, я хочу быть с тобой. С тобой хорошо и уютно. Я чувствую, что я и Настя в безопасности и у нас не будет проблем. Это дорогого стоит. Но поверь, это не всё, что я к тебе испытываю. Я честно, люблю тебя, как могу, и… постараюсь, чтобы ты не пожалел, что приютил меня с дочкой.

– Прекрати, Леночка, – я развернул её к себе, снова обнял. – Что ты такое говоришь? Ничего такого я о тебе не думаю.

– Но я же вижу…

– Прекрати, – шепнул я в маленькое ушко. – Мы вместе потому, что нам хорошо друг с другом. Ты очень красивая девушка, и ты мне очень сильно нравишься, и поэтому я с тобой. Я люблю вас с Настей. Как умею… честное слово.

Лена взглянула на меня, её глаза блестели. Она поцеловала меня нежно.

– Я знаю, что никогда не смогу заменить её.

От неё не укрылась формулировка: «люблю вас», а не «тебя».

– Знаешь, Лена… Мне страшно тебя любить. Я боюсь, что, если тебя полюблю, забуду её. Понимаешь. Вернее, сейчас я не могу думать о ней, хочу забыть всё, что произошло, потому что мне больно об этом вспоминать. Но забыть её совсем – это страшно… я не могу. Прошу, не обижайся на неё, и на меня не обижайся. Лика… ты понимаешь, что она для меня значит. Догадываешься?

– Конечно.

– Так вот. Не сердись и не ревнуй, я… я люблю тебя, моя хорошая. Честно-честно, – я ещё сильнее прижал Лену к себе, – ты очень-очень красивая, и никогда не думай, что я о тебе хоть как-то плохо думаю или о Насте. Я вас обеих очень люблю.

Я поцеловал свою девушку в шею, потянул за тесёмки платья. Лена томно вздохнула.

* * *

Я на вытянутых руках нависал над Леной, двигался плавно, но ритмично. Она тяжело дышала подо мной, кусала губы, то сжимала свою грудь, то пыталась обнять меня. Она старалась двигаться в такт, но я специально рвал ритм. Лена обняла меня за шею, обхватила поясницу ногами, прижалась и вся задрожала. Я упал на локти и поцеловал её в губы, но не смог заглушить стон. Она продолжала стонать, а я целовал её шею, плечи, грудь, когда же она успокоилась, я развёл ей руки в стороны, сжал кисти, приподнялся и уже начал брать грубо и быстро. Когда сам дошёл до пика кайфа, Лена закричала второй раз.

Я лёг на бок рядом с ней, чмокнул в щёку.

– Ты хороший, – сказала она и поцеловала меня в губы.

Я провёл ладонью по её щеке, мне было действительно очень хорошо рядом. Я и сам не заметил как уснул.

* * *

Меня обволакивает приятная прохлада. Я лежу на холодном камне, но чувствую, что это не земля, а каменный выступ в огромной пещере.

Краем мысли я понимаю, что это сон и что я видел его уже когда-то. Но что он значит, зачем вижу его опять?…

Я кое-как поднимаюсь. Вокруг почти ничего не видно. Позади мелькает что-то белое. Кто-то идёт навстречу, я вижу девушку в белом платье. Одежда на ней вся изодрана, испачкана, на разрывах – запёкшаяся кровь. Девушка, танцуя, подходит ко мне. Я узнаю её – это Лика. Она целует меня в губы и говорит:

– Прости, братец.

Толчок в грудь и полёт вниз. Удар о воду, как о камень. Я оказываюсь в котле с раскалённой жидкостью – кипящей кровью. Я чувствую её запах, чувствую вокруг тела лопающиеся пузырьки. Боль пронзает тело до самых костей. Я кричу, но, нащупав стенку гигантского котла, толкаю её плечом. Плечо пронзает совсем уж невероятная боль, но котёл все-таки опрокидывается…

Я лежу в луже холодной крови, а над головой слышится мерзкий смех. Надо мной стоит высокий худой человек в чёрной одежде, с длинным носом и удлиненным подбородком. Лицом он напоминает хищную птицу. Я поднимаюсь, кипя от злости. Запускаю руки за спину, прямо как Коля Викинг, и вытаскиваю меч. Длинноносый смеётся ещё громче. Меч-то весь изъеден ржавчиной. Но я всё равно бью его остриём в грудь, и меч рассыпается рыжей пылью. Носатый смеётся противным женским смехом, аж за живот держится. Тогда я бью его ещё раз. Осколок металла, оставшийся у самой рукояти, входит в плоть. Носатый перестаёт смеяться и удивлённо глядит на меня. Я выбрасываю руку вперёд, пальцы смыкаются на горле длинноносого. Рывок – и у меня в руке оказывается его кадык. В глаза тугой струёй бьёт едкая чёрная кровь. Я кричу.