Последняя из рода Мун: Семь свистунов. Неистовый гон - Ирина Фуллер

class="p1">Он сидел за столом, читая какой-то документ.

– Это вы наняли меня, мой господин, почему я должна бежать?

Ковин медленно перевел на нее взгляд, вероятно, находя ответ лишенным всякой логики. Но она не могла дать истинное объяснение, поэтому сказала первое, что пришло в голову. Пускай считает бестолковой.

– Правильно, – кивнул он, вертя перо между большим и средним пальцами, – если бы попыталась сбежать, мои люди остановили бы тебя. Всю мою стражу Оддину не одолеть.

Элейн мысленно похвалила карты и себя за правильный выбор.

– Не думаю, что господин Оддин Торэм стал бы вступать из-за меня в бой. Мы едва знакомы. – Она скромно опустила голову.

Ковин лишь фыркнул, будто был совершенно уверен, что она лгала.

– Однако, – продолжил он, бросив на нее холодный взгляд, – ты нелестно отзывалась обо мне, находясь в моем собственном доме…

– Я п-прошу прощения. – Слова дались с большим трудом: было трудно извиняться перед убийцей семьи даже ради возможности отомстить.

– Тебе не дозволяется есть сегодня и завтра.

Слова были произнесены самым обыденным тоном, и Элейн сперва решила, что ослышалась или не так поняла.

– Что? – выдохнула она. Но Ковин не ответил, сосредоточив внимание на пергаменте, который читал.

Элейн так и не дождалась ответа, поэтому, прочистив горло и пробормотав «мой господин», развернулась, чтобы уйти. В спину ей раздалось:

– С тобой что-то не так, прачка.

Она обернулась. Ковин с подозрением глядел на нее, его нижние веки дрогнули, сделав прищур колючих глаз особенно хищным.

– Когда выясню, что именно… – продолжил он, заставляя ее внутренне сжаться, – скажем так, надейся, что я ошибаюсь.

Его уверенность в собственной вседозволенности вызывала в ней почти неконтролируемую ярость. Но вместе с тем Элейн сковывал необъяснимый страх. Она верила, что он говорил серьезно.

Проглотив все злые слова, рвавшиеся с языка, она кротко ответила:

– Я всего лишь прачка, мой господин, хоть немного и несдержанная. Но если ваши подозрения позволяют мне работать и жить здесь, так тому и быть. Ищите во мне дурное.

Он ленивым жестом позволил ей идти, и она поспешила прочь.

Меньше чем через час и Робо, и Мари знали, что еда Элейн не полагалась. Неуверенная, распространялся ли запрет только на кухню хозяина дома, или на таверны в округе тоже, вечером она скрылась в своей комнате без ужина. Пока что сердить хозяина было рано.

Тем временем дом готовился к балу. В имении Ковина должен был пройти званый ужин с танцами, на который ждали самого короля Болтайна. Приготовления шли уже несколько недель, но в последние дни суеты было особенно много.

Впрочем, Элейн это почти не касалось. День шел за днем, работы было много, отчего возникал вопрос: как раньше здесь работали только Каталина и Марта? И все же, несмотря на тяжелый труд, Элейн удавалось находить силы и время на то, чтобы поболтать с обитателями дома.

Кто-то рассказывал совсем незначительные вещи, вроде того, что хозяин никогда не ложился раньше полуночи или что однажды за какую-то оплошность он плеснул слуге в лицо горячий воск от свечи.

Другие делились более полезными историями. Например, Элейн выяснила, что у Ковина была жена, которая не так давно умерла от неизвестной болезни, и многие считали, что сам хозяин приложил к этому руку. Почему все так считали, разузнать не получилось, но так ли это было важно? Само то, что подобное мнение существовало и было довольно популярным, многое говорило о личности Ковина Торэма.

А важно было другое: поговаривали, что мормэр Нортастера мечтал связать себя узами брака с племянницей короля. Вероятно, имея высокий пост, он мечтал еще больше возвыситься в обществе, породнившись с Его Величеством. Но для этого, по словам прислуги, ему нужно было дождаться окончания трехлетнего траура. Или же получить разрешение Магистра Света. Но последний, похоже, не собирался давать согласие.

В один из дней, вновь сокращая путь от реки к дому Торэма через мрачную улочку, Элейн и Каталина встретили Ллойда.

– Я так рада тебя видеть, – искренне сказала Элейн, ставя телегу.

– Не более, чем я рад встрече. – Он прижал ладонь к сердцу. – Как продвигаются твои дела?

Он бросил взгляд на Каталину, очевидно, понимая – при ней не стоило быть излишне откровенным.

Элейн не знала, как точно ответить на этот вопрос: ей казалось, что она многое разузнала о Ковине, при этом он сам будто бы потерял интерес к ней в последние дни. Его бдительность, возможно, усыпило ее примерное поведение. Да и предстоящий бал занимал умы всех в особняке – хозяину, вероятно, тоже было не до прачки.

Но сказать, что она сильно продвинулась вперед, было нельзя.

– Скоро будет бал. На него приглашен сам король Англорума. Все в предвкушении, – ответила Элейн.

Ллойд понимающе кивнул.

– Бал может стать знаменательным событием, – многозначительно произнес он, вновь бросая короткий взгляд на Каталину.

Та стояла рядом и загадочно улыбалась. Элейн была уверена, что Каталине приглянулся Ллойд. Было в нем что-то притягательное: то ли темные вьющиеся волосы, которые делали его облик романтичным, то ли гипнотизирующие глаза с длинными густыми ресницами, то ли выразительные губы, слишком изящные и полные для мужчины. Такие подошли бы девушке, чтобы вызывать в мужчинах непреодолимое желание украсть поцелуй.

– Может, но не для нас, не для простых прачек, – вздохнула Элейн.

Она не знала, как воспользоваться предстоящим праздником. Надеялась, что жизнь сама подскажет, что делать.

Взгляд Ллойда застыл на лице Каталины, затем он медленно оглядел ее плечи, талию, ноги, а следом отвернулся, будто и не разглядывал девушку. Элейн подавила улыбку.

– Приходи сегодня в таверну «Лисий хвост», это недалеко от усадьбы Торэма, – предложила она и лукаво добавила: – Мы с Каталиной там будем.

Все еще не глядя на них, Ллойд неопределенно пожал плечом.

– Если меня не займут другие дела, – ответил он.

Отложить все занятия ему удалось: вечером он явился в таверну. Каталина была рада, с ее губ поначалу не сходила улыбка. Правда, настроение ее чуть изменилось, так как кроме внимательных долгих взглядов Ллойд ни словом, ни жестом не выказывал своего к ней интереса. Грустила подруга Элейн недолго. Когда ей не удалось расшевелить Ллойда живой беседой, она села за столик к своим приятелям.

– Если тебе нравится Каталина, почему бы не пригласить ее на прогулку? – прямо спросила Элейн.

Ллойд пронзительно взглянул на нее, затем покачал головой:

– Она – твоя поддержка в доме Ковина. Не хочу лишать тебя ее. Пускай ее внимание будет полностью твоим.

– Я тронута, но правда, ни к чему такие жертвы.

Между ними повисла неловкая пауза.

– Это мило, что ты так обо мне беспокоишься, –