Паладины - Андрей Муравьев

– Гагии… Кто? – вопрос вырвался у Кости и Тимофея Михайловича одновременно.

Гассан ткнул пальцем в уродца из его отряда, помогавшего остальным:

– Этот народ боги создали для работы в своих шахтах. Когда создатели разочаровались в людях, они начали экспериментировать. Все мы – жертвы этих опытов. – Глаза шейха сверкнули. – Гагиинары… Гаги верны Перворожденным и будут с ними до конца. В них вложено слишком много покорности, слишком мало желания думать. Сурнок служит мне, потому что я – его хозяин. Меньше их любят свободу только магалаши, такие здоровенные образины, которые только и могут, что тачки в темноте возить и коридоры своими тушами перегораживать.

– Гоги и магоги?

Ибн-Саббах удивленно посмотрел на ученого:

– Их иногда зовут гаги и малаши… Но гоги и магоги? Вы слышали о них?

Археолог молчал, о чем-то усиленно думая. Губы Сомохова беззвучно шевелились, будто он дискутировал сам с собой.

– В Ветхом Завете все не так.

Ибн-Саббах презрительно скривил губы:

– Книги… Один услышал, рассказал второму, третий записал…

Шейх отвернулся от задумавшегося ученого и сказал Горовому:

– В крепости почти двести гагиинаров, и один Аллах знает, сколько магалашей. А у нас…

Тимофей Михайлович упрямо наклонил голову:

– В долине у горы – еще сотня. Если их не вырезали, как нас.

Лик шейха посветлел.

– Ну, будем надеяться, что Пятый пророк помогал им лучше, чем вам.

Лагерю повезло больше. Той же ночью, когда на попавших в ловушку крестоносцев обрушился первый штурм, отряд Венегора обстреляли и спустили на него камнепад. Но попытка уничтожить христиан не удалась. После ухода основных сил, чтобы занять скучающих стрелков, фламандец приказал им строить укрепленный стан подальше от склонов гор, куда и перебазировал всех своих людей незадолго до захода солнца. Так что рев летящих валунов только напугал стреноженных, выгнанных на выпас лошадей, а обстрел и вовсе не причинил вреда. Противник побоялся отходить от склонов, и стрелы доставали крестоносцев уже на излете.

Все, чего добился враг, – заставил утроить бдительность. За следующий день воины Венегора выкопали рев и поставили частокол, сведя под корень небольшую рощу.

Вторую ночь за пределами лагеря шумели больше, стрелки подходили ближе, но на приступ опять никто не пошел. Задача ночных гостей состояла в том, чтобы удержать христиан от посылки подкреплений основному отряду. И они этого добились… На еще одну ночь. Когда караван, везущий раненых и мертвых воинов, начал спускаться в долину, на середине пути его остановили воины с красными крестами на груди. Венегор шел на выручку.

Радость от встречи товарищей быстро сменилась ужасом от осознания потерь.

Спуститься и добраться до стана успели с последними лучами солнца. Ибн-Саббах, доставивший христиан в их лагерь, предложил оставить здесь тех, кто не мог передвигаться самостоятельно, и уйти на север, в проходы между скал. Ночевать в укреплении, о котором известно врагу, шейх считал безумием.

Но раненых было слишком много. Крестоносцы даже слышать не хотели о таком. Не покинули своих и русичи. Гассан поцокал языком, покачал головой, но решение не изменил:

– Слишком долго я собирал своих воинов, слишком мало их у меня. Я не могу позволить им погибнуть этой ночью. – Шейх помедлил и добавил: – Если вы уцелеете, то утром я выведу вас отсюда.

Из лагеря арабы уезжали на рысях, бросая тревожные взгляды на близкий закат.

…Ночью пришли твари.

Рой стрел обрушился на кибитки и составленные щиты. Раненых загодя убрали под телеги, к бою готовились… но нападение удалось. Не знакомые с ночной атакой кнехты из тех, кто оставался в лагере Венегора, очумело трясли головами. Вместе со стрелами на долину обрушился рев, будто сотня раненых львов бьется в истерике. По сгрудившимся у частокола воинам побежала волна разговоров, перешептываний. Многие начали оглядываться назад.

Тут ударили магалаши. Здоровенным порождениям гор не нужны были катапульты. Обломки скал, валуны летели в выстроенную людьми стену, выбивая целые фрагменты, ломая крепкие стволы, как спички, переворачивая выставленные в круг кибитки, опрокидывая приготовившихся к защите рыцарей и кнехтов. Но это был близкий враг. Защелкали арбалеты стрелков, остальные поудобней перехватили древка копий и секир.

– Не выходить! Никому не выходить!

Горовой напрасно надрывал голос – все безрассудные смельчаки полегли в каменном мешке еще прошлой ночью. Теперь франки знали сильные и слабые стороны врага.

В темноту полетели горящие стрелы, и на поле вспыхнули загодя приготовленные костры, обильно политые смолой. Яркие сполохи высветили десятки громадных фигур, окруживших лагерь. Теперь залпы арбалетчиков стали куда более точными. Со стороны неприятеля послышались крики боли.

Магалаши, то ли бесстрашные до безрассудства, то ли глупые до неприличия, все так же перли в свет костров, приближаясь к частоколу на расстояние броска. Валуны летели в крепость христиан сплошным потоком, вышибая вкопанные столбы и раня защитников, но теперь ночным исчадиям приходилось платить за это приличную цену. Всаживая по три – пять болтов в крупные мишени, люди убивали их одного за другим. Как бы ни были живучи твари, полуметровые толстенные стрелы, способные при попадании оторвать руку обычному смертному, валили их все чаще. Исполинские фигуры клонились к земле, поле перед лагерем покрылось холмами из мертвых тел.

Из темноты донеслись крики. Магалаши отступили.

Не успел смолкнуть победный рев в стане людей, как на приступ пошли «гномы». Гагиинары атаковали сплошным строем, прикрывшись щитами и ощетинившись ежом копий и секир. Сполохи огня вызывали раздражение у светочувствительных тварей. Они шли в обход линии костров.

Фаланга гогов выкатилась к северной стороне лагеря, с хода раскидала стену и ринулась внутрь. Христианам казалось, что выстрелы их арбалетчиков, изредка создававшие дыры в сплошной стене щитов, только подгоняют нападавших. Ряды коротышек смыкались с автоматизмом, говорившем о выучке и опыте.

Из темноты опять выступили магалаши. Твари получили новый приказ. Отложив свое метательное оружие, исполины шли в бой, размахивая дубинами. Горстка людей теперь была вынуждена вести сражение на два фронта.

Последние рыцари и спешенные копейщики ринулись на каре гагиинаров. Стрелки отошли к восточной стороне, продолжая выцеливать силуэты с зажатыми в лапах гигантскими палицами.

Гоги легко отбили несколько хаотичных наскоков христиан. Они явно ждали подхода своей основной ударной силы. Из темноты торжествующе запели трубы.

– Разойдись!

Рык Горового отогнал крестоносцев от бронированного «ежа», выстроенного горными коротышками.