Воля богов!. Повесть о Троянской войне - Леонид Свердлов

— Менелая, конечно, есть за что поругать, — возразил Агамемнон. — Раздолбай он, это не скрою, и безынициативный обычно, всё от меня команды ждёт, но сегодня он сам первый проснулся и сейчас на том конце лагеря совет собирает.

— Ну, тогда ладно, — ответил Нестор, одеваясь.

Пока Агамемнон будил Одиссея, Нестор застал Диомеда мирно спящим на бычьей шкуре рядом со своей палаткой.

— Ну ты и неугомонный, старик! — сказал он, когда Нестор растолкал его. — Неужели кроме тебя меня разбудить было некому?

— Ты, Диомед Тидеевич, правильно всё говоришь. Есть кому. Только время сейчас такое, что всем потрудиться надо. Наша судьба сейчас на лезвии бритвы висит. Вставай вот, раз молодой, и иди других командиров будить.

Все вместе направились к воротам лагеря. Убедились, что караульные не спят, и, объявив им благодарность, вышли за стену, перешли ров и, найдя свободную от трупов полянку, уселись в круг и стали обсуждать сложившееся положение.

Первым заговорил Нестор:

— Друзья командиры, раз уж мы тут с вами в такое время собрались, послушайте, как в таких случаях мы, старики, на войне поступали. Время сейчас тёмное, враги, небось, отдыхать легли. Смелости в них после сегодняшнего много, так что они не стерегутся. Напились, небось, и дрыхнут на радостях. Самое время сейчас кого-нибудь в разведку отправить: разговоры подслушать, узнать, что они дальше делать собираются, языка, может быть, взять. Дело это, конечно, опасное, но и слава тому бойцу была бы немалая. И награда высокая. Если у кого боец в отряде подходящий имеется, то пусть скажет. Мы бы тому бойцу, если ценные сведения принесёт, и звание очередное присвоили, и ценными подарками наградили: по овце с ягнёнком от каждого командира. Ну, командиры, кого на такое дело предложите?

Некоторое время герои молчали. Наконец заговорил Диомед:

— Да чего уж там! Я сам в разведку пойду. Но только если со мной ещё кто-нибудь вызовется. Вдвоём и погибать веселее, и рук больше, и ног, а главное, две головы быстрее соображают, чем одна.

Менелай, который уже и сам предлагал послать к троянцам лазутчика, тут же вскочил, но сидевший рядом Агамемнон резко схватил его за плечо и усадил обратно. Впрочем, недостатка в добровольцах не оказалось. Почти все присутствовавшие тут же вызвались идти в разведку с Диомедом.

— Жребий бросать не будем, — сказал Агамемнон. — Раз уж Диомед первый себя предложил, то пусть он сам и выбирает, с кем ему идти. Только, Тидеевич, будь добр, выбери того, от кого в бою будет наибольшая польза, без всякого лицеприятия. Не бойся никого обидеть, не смотри на происхождение, звания и прочие небоевые качества. Сейчас не время для вежливости и чинопочитания.

Говоря это, он даже немного продвинулся вперёд, как бы ненароком заслоняя брата.

— Ну, если уж самому выбирать, — ответил Диомед, — то куда ж мне без Одиссея! С его изобретательностью мы и огонь и воду пройдём. Ему и Афина помогает.

— Ладно меня хвалить, — перебил его Одиссей, поднимаясь. — Это все и так знают. Рассвет уже скоро. Идти надо.

Поскольку оружие у всех осталось в лагере, лазутчики получили шлемы и копья у стражей ворот и отправились в путь.

Они прошли совсем немного, как справа от них раздался какой-то шум. Лазутчики остановились и присмотрелись. «Цапля», — прошептал Одиссей. Всмотревшись в темноту, Диомед действительно разглядел какую-то тень. Услышав, что Одиссей тихо молится Афине, на всякий случай помолился ей и Диомед. Цапля громко закричала и захлопала крыльями, давая лазутчикам добрый знак.

Приблизившись к троянскому лагерю, герои залегли и поползли, прячась за трупами.

Вскоре они заметили при тусклом свете луны человека, бодро идущего, помахивая копьём, в сторону греческой стены. Не сговариваясь, лазутчики пропустили его мимо себя и, развернувшись, двинулись вслед за ним.

Сначала они шли пригибаясь и прячась, а после, когда расстояние до греческого лагеря стало меньше, чем до троянского, погнались открыто. Только тут троянец заметил их. На короткое время он остановился, думая, что его догоняют товарищи, чтобы что-то ему сказать, но, увидев врагов, припустился со всех ног. С перепугу он даже не сообразил, что бежит прямо в руки к врагам — путь к своим ему отрезали Одиссей и Диомед.

Так бы он и бежал, пока не наткнулся на греческую стражу, если бы Диомед, боясь, что его пленник и вся слава достанутся другим, не крикнул: «Стой! Убью!» — и не кинул в сторону убегающего копьё. Тот мгновенно остановился. Копьё воткнулось в землю, пролетев над его правым плечом. Когда лазутчики к нему подбежали, он весь дрожал и стучал зубами от страха.

— Не убивайте! — взмолился он. — Я Долон, сын глашатая Эвмеда. Он за меня какой захотите выкуп даст. Я у него единственный сын.

— Спокойно! — ответил Одиссей. — Не думай о смерти. Говори нам правду. Что ты здесь делаешь? Кто тебя и зачем послал?

— Я не виноват! Не по своей воле! Меня Гектор заставил. Он мне коней Ахилла обещал подарить, если я разведаю, как вы стережёте свой лагерь.

Одиссей ухмыльнулся:

— Губа у тебя, я вижу, не дура. Коней Ахилла! Не простые это кони. Божественной породы. С ними никто, кроме хозяина, сладить не может. Говори теперь правду: где Гектор, где хранится оружие, где стоят кони, как охраняется лагерь, когда собираетесь на нас нападать?

— Конечно, я скажу правду, — быстро заговорил Долон. — Гектор совещается с другими командирами там, у памятника Илу. Постов мало. Не спят лишь те, кто за огнём в кострах следит, и те, кто сам не хочет. Да и то только троянцы — союзникам вообще всё равно, у них же в городе ни жён, ни детей нет.

— Понятно, — сказал Одиссей. — А что, союзники с троянцами одним лагерем стоят или отдельно?

— Отдельно. У каждых свой лагерь. Если вы ищете, где проще проникнуть, идите вон туда. Там с краю остановились фракийцы. Они совсем недавно к нам присоединились и никого не знают — они, если и не спят, за своих вас примут. Там и их царь Рез со своими конями. Эх, видели бы вы его коней! — При этих словах Долон даже перестал дрожать. — Белые как снег, быстрые как ветер. И колесница вся в золоте, в серебре. А доспехи у царя такие, что богу впору носить. Вы сами пойдите и убедитесь. Меня свяжите и здесь оставьте. Потом спасибо мне скажете.

— Мы тебе прямо сейчас спасибо скажем, — ответил Диомед, доставая нож, — и заодно попрощаемся. Приятно было поговорить.

— Но вы же обещали… — начал было Долон.

— Ничего мы тебе не обещали, — ответил Диомед и перерезал ему горло.

— Завтра надо будет принести его доспехи в жертву Афине, — сказал Одиссей. — Если, конечно, она нам сегодня поможет пробраться во фракийский лагерь.

Крик цапли в темноте был ответом на эти слова.

Одиссей пометил место, и лазутчики снова направились к стану троянцев.

Фракийский лагерь они обнаружили точно там, где его указал Долон. Его действительно никто не охранял. Воины спали на разложенных на земле подстилках. Рядом с ними аккуратными рядами лежали доспехи. Царь Рез спал посередине, возле него стояли привязанные к колеснице его знаменитые кони.