Русская сказка. Избранные мастера - Коллектив авторов

дворец, вишь, на болконе сёстра его бо́лшая гуляет. Выбегала сёстра среди бела двора, стречает брата своего: «Откули тебя бог принес? Как же ты сюды зашел?» Сестра взяла его, приумыла его, приналадила, сестра стала спрашивать у нёго, и ён сёстры говорит: «Пуспела бы ты спрашивать, пе́рво накормила бы, да напоила бы, да спать ты меня уложила бы, потом бы ты спрашивала у меня».

И сейчас сёстра со́брала, накрыла ему на стол: «Садись, братец, хлеба кушать». Потом он наелся и на кроваточку на тисовую повалился. Тут сёстра спросила у него про сестренок: «Ты пошел, ты куда их оставил?» Брат отвечает: «Через два года медведь унес сёстру мою, а другую сёстру черный ворон утащил, остался нещастный я один, пошел я в царство за прекрасной девицей». Сёстра говорит: «Не мог мой лёв-зверь утащить ей, так тебе не до́йде взять».

Потом брат отдохнул, стал снаряжаться от ней прочь пойти: сестра плачет, просит ёго погостить у себя: «Дожди зятя своёго». — «Я, говорит, боюсь, лёв-зверь придет, съест меня». — «Не бойся, милый мой братец, прозванье его так, а он не лёв-зверь, а царь на царствии». — «Скоро ли он будет домой?» — брат спросит у сестры. — «Будет он через полгода времени».

Живет брат, гостит у нёй и прошло время полгода. Ен лежит, книжку читает на кроватке. Брякнуло о ступени, испугался Иван Поповиць. «Ах, сестрица, беда пришла!» — говорит сёстра: «Не бойся, говорит, царь наехал домой». Как приходит лёв-зверь в фатеру, спросил у жоны: «Кто у тебя такой?» — «Милый братец мой Иван Попович». — «Кормила ли ты ёго, поила ль ты разными напитками ёго?» Стал снаряжаться Иван Поповиць, надо уйтя от них с того прочь места. Лёв-зверь берегёт ёго, унимает, просит ёго еще погостить Ивана Поповиця: «Гости, милый друг, у меня». — «Нет, милый зять мой, не слободно мне гостить, наб итти не в какое царство прибрать себе прекрасную девицу царевичу, кто на ю посмотрит, тот с ума рехнется». Говорит ему лев-зверь: «Ах ты, милый брат мой, не мог я девицу унести, так тебе в глаза не увидать». Говорит Иван Поповиць: «Щастьё моё и бесщастьё мое, все-таки я пойду».

Оделся ён и отправляется в путь. Говорит лев-зверь жене своей: «Ай же ты, Олександра Поповна, подай брату своему кукшинчик, пусть дорогой он тут ест и пьет; ты спроси, Иван Поповиць, как есть захочешь, переверни кукшинчик на другую сторону, выскочит тебе тридевять молодцов, подают тебе питья, еды, кушанья». Взял лёв-зверь, выдернул из-под правой руки шерсти у себя (с под правой пазухи) и подал Ивану Поповичу: «Береги шерсть эту, когда будешь при беды, так тогда возьми эту шерсть в руки и вспомни меня, я буду у тебя».

И отправился Иван путем дорогой. Стало Иванушке итти голодно и холодно и ножки болят. Ну потом Иван взял этот кукшинчик, перевернул со сто́роны на́ сторону, выскочило тридевять молодцов, поставили шатры шелко́вые, по́лы стлали (полы) серебряны, красота в покоях неумерная, тёплота невидимая. Поставили столики дубовые, налагали иствушко сахарное, наливали питьецо ёму медвяное, садили Иванушка за дубовый стол. Иванушко, пожалуй, и тут жил бы, да надо пойти Иванушку, до царевны доходить: кинул шкатульку (кукшинчик) на другу сторону, не стало у Иванушка шатра хорошего и не стало на иствушка, ни столиков дубовыих, ничего у него не стало. По́догнали ему тройку лошадей, садился Иван Поповиць и уехал.

Приезжает к такому месту, стоит сад большой, стоит дворец царской. Поглядит, на болхоне сере́дня сёстра его гуляет. «Что за чудо, скае, эдако, я всех сестёр нашел». Однако сестра вышла, стретила брата своего и усердно она расплакалась. «Ах же, милый братец, где же нещастная наша сестра одна?» — «Черный ворон взял, на торза́нье (подавить бытто взял). Взяла сёстра к покою его, накормила ёго, напоила ёго и стала спрашивать про сродьство свое. И ён россказал про сестрицу свою: которая сестра за лёв-зверем, оченно ей жить хорошо. Стал Иванушка справляться уйти. Просит сестра: «Живи, братец, погости, жди зятя своего, получишь щастье от нёго».

Однако стал Иванушка гостить тут, гостил не мало, полтора года. Хлопнул лютый зверь на ступенях, спугался Иванушка в покоях». — «А, сестрица, уйти надо». — «Что ты, братец, муж мой пришел домой». — «Кто ж у тебя это?» — спросил муж жону. — «Ах, милый мой, пришел брат мой». Зглянул ён на него глазом милыим, дал ён ёму руку правую. «Милый брат, гости у меня я тебя кормлю и пою и совсим держу у себя». (Зять унимает, вишь, совсим живи тут.) Иван Попович розвернул книжку и говорит: «Нельзя жить, надо пойти царевну найти». Говорит зять ёго царь жены своей: «Жена моя премилая, дай ему шкатульку след, ты иди Иванушка, переверни из колена на колено, тебе будет хлеб и кушанье тут». Тут взял медведь, выдернул шерсти с под правой щеки, подал Иванушку в руки: «Прими, Иван Поповиць, клади в корман и береги; ты, как будешь при беды, возьми шерсть в руки мою и вспомни меня, я буду у тебя».

Тут Иванушка отправился путём-дорогой, стало Иванушку голодно и холодно и ножки болят; взял шкатульку, перевернул из колена на колено, выскоцило девять молодцов. «Что, Иванушка, хочешь, тёпла или добра?» — «Хочу добра и тёпла и еды и кушанья». Всё ёму представили, сделали шатры шолко́вые, полы стлали хрустальные, столики ставили дубовые, опять ён на кушаньё пенал. Наливали ему еды и питья и кушанья. «Садись, Иван, хлеба кушать». Тут Иванушка наелся, напился, перевернул шкатульку из колена на колено. Стал дикой лес (збулся в лесу, вишь, быть). Смолится Иванушке ко господу: «господи боже мой, выведи меня на путь».

Пошол Иванушка путём-дорожкой, показал господь дорожку ёму, приходит сёло, приходит в это сёло, стоит домик не малый и не великий. «Пойду в этот дом, Иванушко, кто в этом доме живет?» Приходит в дом, всё летают черные вороны. Зглянет, сидит сёстра ёго у окошка. «Ати мни, братець мой, а как ты зашел ко мне?» — «Шел, сестрица, я не путем и не дорогой, шел я тёмныим лесом». Росплачется Иванушко судьбы своей и рассказывает сёстры своей: «Милая ты моя сестриця родимая, а есть ли у тя хлеба и соли и кушанья, можешь ли накормить нещастного брата своёго. Ежель ты меня не можешь накормить-напоить, нет так я тебя накормлю-напою». Потом сестрица говорила ему: «Ай же, братець, есть у меня