Поцелуй щёлки - Тессония Одетт

пары часов. Так что я просто встряхнула розовые пряди и по старинке заправила одну сторону гребнем в форме ракушки.

– Я думала, что вышло немного неаккуратно.

– Еще как, – говорит Дориан, но затем уголки его губ приподнимаются, давая мне возможность увидеть другую его версию. Он снова встречается со мной взглядом. – Но мне нравится их растрепанность. И цвет. Розовый… действительно хорош.

Мои щеки горят, и я улыбаюсь в ответ. Мне хочется что-то сказать, возможно, что мне тоже нравятся его волосы, но вместо этого я только поджимаю губы. Теперь, когда заставила его улыбнуться, следует сделать все возможное, чтобы ничего не испортить.

– Простите, – возмущенно произносит мужчина позади нас.

Я моргаю несколько раз, понимая, что мы с Дорианом все еще смотрим друг на друга, совершенно упуская из виду, что очередь продвинулась вперед еще на несколько мест.

– Прошу прощения, – бросает Дориан через плечо, и мы делаем несколько шагов вперед. В следующий раз, когда я смотрю на него краем глаза, он кажется более расслабленным. Выражение его лица стало мягче, а усмешка все еще приподнимает его губы. Этого достаточно, чтобы я успокоилась.

На мгновение я могу притвориться.

Что никакой миссии нет и я на настоящем свидании.

Что юноша рядом со мной любит меня больше, чем кто-либо другой в этом мире.

Что мне не нужно его убивать.

Внутри арена просто огромна. В центре возвышается боксерский ринг, окруженный многоуровневыми сиденьями. Частные смотровые ложи расположены этажом выше, а над ними дополнительные места, с которых ринг, должно быть, выглядит совсем крошечным. Учитывая, что я купила билеты сегодня, когда они почти были распроданы, нам предстоит сидеть именно там. В билетах, которые я показала Дориану сегодня утром, действительно были указаны места высоко на стропилах. Тем не менее, пока мы стояли в очереди, потребовалось всего несколько карманов и самая элементарная ловкость рук, чтобы приобрести пару билетов получше.

Мы направляемся к нашим местам, расположенным в одном из последних рядов яруса первого этажа. Протискиваясь мимо нескольких других посетителей, мы находим нужные кресла. Дориан немедленно садится, но я колеблюсь. Сейчас самое время показать платье, но я не уверена, что готова.

Дориан поднимает на меня взгляд.

– Чего ты ждешь?

Я делаю глубокий вдох и начинаю расстегивать пуговицы своего пальто.

– Я… мне жарко. Я не лгу, но это не имеет никакого отношения к температуре внутри арены.

– Разве тебе не следовало оставить пальто в раздевалке? – рассеянно протягивает он, больше не глядя на меня.

– Возможно, – отзываюсь я, но когда мы проходили мимо гардеробной, я была не готова снять пальто. Даже сейчас я испытываю искушение остаться в нем, но раз уж я решила надеть это дурацкое платье, то, чертовы ракушки, Дориан его увидит.

Наконец-то расстегнув пуговицы, я снимаю пальто и кладу его на сиденье.

Дориан приподнимается со своего места.

– Что, черт возьми, на тебе надето?

– Платье.

Мою кожу покалывает во всех неприкрытых местах, тех местах, на которые сейчас смотрит Дориан. На лифе переливающегося платья достаточно ткани, чтобы прикрыть грудь, но он не соединяется с подолом, пока не достигает моего пупка. Поэтому мои ключицы, область декольте и верхняя часть туловища остаются открытыми, исключая возможность надеть корсет. Глаза Дориана становятся все шире, пока он осматривает меня. Сложно сказать, доволен ли он или испытывает отвращение. В любом случае я не могу не задаться вопросом, что бы он подумал, увидев мою спину. Тонкие шелковые бретельки платья сходятся на шее, оставляя спину открытой, если не считать перекрещивающихся с одной стороны на другую нитей жемчуга. Сверху свисают дополнительные жемчужины, создающие импровизированные рукава-колпачки. Будет настоящим чудом, если я переживу ночь, случайно не зацепившись за что-нибудь и не разбросав жемчужины по всей арене.

Дориан несколько раз моргает и шепчет:

– Это вряд ли можно назвать платьем.

– Ну я же фейри. Мне не нужно носить одежду, которая прикрывает каждый дюйм моего тела. – Хотя прямо сейчас мне бы очень этого хотелось. По крайней мере, я надела длинные перчатки до локтя. Притворяясь вполне уверенной в себе особой, я высоко поднимаю подбородок и опускаюсь на свое место. После чего легкомысленно обвожу рукой зрителей вокруг нас.

– Посмотри, как одеты остальные. Я не единственная, кто носит вечернее платье.

– Вечернее платье… Это не… – Все еще полусидя, Дориан несколько раз сжимает и разжимает кулаки.

Я встречаю его взгляд с невинным выражением лица.

– Не хочешь присесть?

Пробормотав проклятие, он плюхается на сиденье рядом со мной и потирает лоб.

– Не могу поверить, что ты надела что-то подобное, – бормочет он.

– А что не так с этим платьем? – хлопаю я ресницами. Теперь его дискомфорт доставляет мне удовольствие.

– Оно оставляет очень мало пространства для воображения.

Я издаю смешок.

– Значит ли это, что я лишаю тебя удовольствия воображать меня?

Дориан наклоняется ко мне и понижает голос.

– Когда ты рядом… выглядя так… Мне даже не нужно ничего воображать. – Его горло сжимается, и слова, кажется, отказываются срываться с языка. Дориан скользит взглядом по тонким шелковым бретелькам, по жемчугу, накинутому на мои плечи, после чего демонстративно отводит взгляд. Прочищая горло, он неловко ерзает на стуле.

Подавив усмешку, я явно слишком демонстративно оглядываюсь по сторонам. После чего пожимаю плечами.

– Не вижу, чтобы кто-нибудь на меня смотрел. – Говоря это, я чувствую, как Дориан впивается взглядом в мой профиль. Я медленно поворачиваюсь к нему. В темных радужках его глаз виднеется тепло, которого я раньше не замечала. Я не планирую произносить следующие слова с придыханием, но все же делаю это. – Кроме тебя.

– Ты и святого выведешь из себя, – говорит Дориан, но его словам не хватает ожидаемой резкости. Он почти шепчет, его голос такой низкий, что отдается эхом в моих костях. В его глазах нет гнева. Только огонь и трепет. Вид настолько опьяняющий, что никто из нас не замечает выходящих на ринг бойцов. Только когда раздается гонг, мы оба вздрагиваем и бросаем взгляд в центр арены, где уже начался матч.

Глава XXXI

Как бы сильно я ни восхищалась внешними данными бойцов, я никогда не видела боксерского поединка. Я ожидаю, что возненавижу увиденное, не смогу даже смотреть, – особенно рядом с Дорианом – не думая об отвратительном подпольном клубе Астерна Арико. Так что я удивляюсь, как быстро меня увлекает происходящее. Двое мужчин, Эммет и Гастингс, одетые только в льняные шорты и мягкие перчатки, кружат вокруг друг друга, подпрыгивая, извиваясь и обмениваясь ударами. Когда звучит гонг, знаменующий окончание раунда, они возвращаются в свои углы, где пьют воду и бросают на противника свирепые взгляды.