Питерская Зона. Ментол - Николай Романецкий

Кто-то приволок голографическую фотку Коли Короткого, определили ее во главу стола, перед фоткой поставили стопку с «Особой сталкерской» и положили посоленную горбушку черного хлеба. Пусть мужику там будет что есть и пить.

Расселись по местам, первую приняли, не чокаясь и не закусывая. Только хлебом занюхали.

Вторую и третью – тоже не чокаясь, но уже под принесенную толстяком закуску: селедочка с лучком, заправленная постным маслом. Коля Короткий в веселые времена завсегда ее заказывал.

Ну а дальше пошло, как обычно на поминках. Кто-то предложил традиционно поднять стопки «за тех, кто в Зоне». При таком тосте, не чокаясь, не пьют: здоровье тех, кто сейчас в ходке, – дело святое. За каждого из присутствующих тоже, бывало, друзья стопки поднимали.

Постепенно народ загудел и принялся переговариваться. Сначала тихо, а потом все громче. Скоро над столом уже висел гул, как и всегда. Большинство поминок переходят в такую стадию. Впрочем, Коля Короткий наверняка бы понял своих друзей. Он и сам за столом обычно горланил будь здоров – луженой глоткой господь его тоже не обидел.

Потом Хохол Вакула предложил выпить за девочек Германики. Потому что без баб сталкерская жизнь – и не жизнь вовсе. Всяк ведь часть бабла на них тратит.

Предложение, увы, понимания не встретило. Некоторые зашикали, а иные и вовсе возмущенно зарычали. Вот еще, обойдутся! Хватит с них и бабла! Не наш это тост, Вакула…

А потом со стула вознесся Знахарь и предложил выпить за Ментола и его удачу. Самый опытный сталкер в компании, Зону, пацаны, вдоль и поперек исходил, дай ему господь здоровья.

Вообще говоря, за удачу было пить не очень принято, так ее и спугнуть можно, поэтому все сразу угомонились и перевели взгляды на тостуемого. Если сам не откажется, то и мы присоединимся. Чего бы и не выпить за здоровье, тем более если оно порождено удачей? Сталкеры это знают как никто другой.

Собутыльники смотрели с таким ожиданием, что Ментол не выдержал и встал:

– Друзья мои! Все вы знаете, что обычно за удачу пить не полагается. Но она столько раз мне помогала и столько выручала, что я уже давно ее воспринимаю в качестве своей… нет, не жены, жен я не люблю… Я ее воспринимаю в качестве своей сестры. Жены сплошь и рядом предают, многие из вас это знают не понаслышке. А сестры – родная кровь, они не предадут. Это первое.

Все слушали молча. Никто не открыл рта, чтобы сказать какую-нибудь хрень про жен или хотя бы просто выматериться.

– Второе. Все вы знаете, что нашему брату без удачи попросту нельзя. Ее можно считать не только сестрой, но и нашей мамой, ибо именно она раз за разом дает нам жизнь.

Он снова замолк, гоняясь за разбегающимися мыслями.

– Мудрено, – сказал Знахарь. – Но продолжай. Складно трындишь.

– И третье… Вот поэтому я хочу выпить не за себя и свою удачу, а за всех вас и за удачу нашу общую. Верю, что она непременно осенит своим крылом всех сидящих за этим столом, и мы еще много лет не будем собираться в «Толстяке» для того, чтобы поставить во главу стола стопку и хлеб перед фоткой любого из нас. За нас всех и нашу сталкерскую пруху!

Он опрокинул в глотку очередную порцию «Особой» и крякнул, отправляя следом маринованную маслинку. Однако услышал, как Знахарь сказал сидящему рядом Хохлу Вакуле:

– Боюсь я пить за все это. Как бы не сглазить… Воздержусь, пожалуй. – Знахарь незаметно для остальных поставил стопку между бутылками с «Тархуном». – Ментолу легко говорить – сам-то в рубашке родился.

Никто из них не знал, что Евгений Петров был самым настоящим неудачником и даже как-то по пьяни хотел наложить на себя руки. И именно в то пасмурное воскресенье, в день Прорыва, во время неудавшейся поездки за продуктами, на виадуке через кольцевую под серебрящимся облаком-радугой и пришла к нему его постоянная пруха.

Его давно интересовало, как сложились дела у других людей, преодолевших в тот день линию создающегося Периметра, может, и они оказались столь же удачливы. Может, и для них посещение Зоны стало своего рода наркотиком?

Но ответить на этот вопрос не мог никто. Ни сталкеры, ни «каракалы», ни особисты, ни яйцеголовые. Разве что сама Зона…

– Ну, что, девочки и мальчики? – сказал Сергей. – Мне кажется, пора возвращаться. До склада на Малом довольно далеко. Надо бы хоть к вечеру до него добраться.

Почему-то он старался не смотреть на то, что осталось от Куприянова и Портоса. Словно начинающий сталкеришка, впервые столкнувшийся со смертью в гостях у Стерви…

Жека и Зоя переглянулись.

– Нам незачем добираться до Малого, Бустер. Я знаю вход в «кротовью нору» гораздо ближе.

«О как! – подумал Сергей. – Хотя чему я удивляюсь после всего случившегося?»

– И куда «нора» нас перенесет в Предзонье?

– Туда же и перенесет. Под родной «Мега Парнас».

– Ну, хорошо. Веди!

С соблюдением всех мер безопасности они прошли квадратную арку, закрытую со стороны улицы ржавой металлической решеткой с узкой калиткой – незапертой, – и оказались на Седьмой линии. Чуть правее, на противоположной стороне улицы, стоял какой-то храм, пятиглавый и увенчанный православными крестами. Однако Жека повернул в противоположную сторону, к Среднему проспекту.

Судя по ландшафту, тут явно была пешеходная зона – почти вся улица устлана тротуарной плиткой. По центру в два ряда тянулись окруженные поребриками прямоугольные участки голой земли, где когда-то наверняка росли сожранные ныне елки или березки. Перед поребриками стояли ржавые металлические остовы скамеек, давно лишившихся деревянных сидений и спинок, и бетонные кубики урн. В два же ряда тянулись и не менее ржавые осветительные столбы с загнутыми верхушками, на которых кое-где еще сохранились мутные шарообразные плафоны. Это архитектурное разнообразие завершали вычурные восьмиугольные конструкции с чашами – по всей видимости, фонтаны. В нижней чаше ближайшей конструкции стояла черная вода – судя по всему, тут недавно прошел локальный ливень. Ну или Зона с неведомой целью включала фонтан…

Жека и Зоя топали бок о бок посередине улицы. Сергей следовал за ними, раздумывая, почему же он все эти дни постоянно ошибался насчет сути происходящего. В который уже раз задумался. Но теперь складывающийся пазл из событий последнего времени вел его к иным выводам. Он это чувствовал и продолжал размышлять…

Поначалу получалось так, словно Куприянов намерен повторить подвиг предыдущей экспедиции – снова вытащить из Зоны «бустер». Непонятно, правда, с какой стати капитан решил, что артефакт надо искать на том же самом месте, что и первый, но, надо полагать, у него имелись для этого веские причины. Ведь в предыдущей ходке, после всех своих выкрутасов с враньем, Зоя в конечном итоге повела экспедицию именно во двор на Девятнадцатой линии, и шарик там нашелся без проблем. Значит, у нее изначально имелась информация о будущей находке. Причем скорее всего она получила эту информацию именно от Куприянова, раз он и был ее непосредственным начальником. Это только для нас, недоумков, она работала на Мамонта…