Двое - Алан Александр Милн

– Выйти за тебя, когда тебе было тридцать пять.

– Так ты и сделала. Забавно, эта история вспомнилась мне случайно и оказалась к месту. Тебе нравится, что ты такая красивая?

– Да, да, я просто счастлива.

– Ты единственный человек в мире, кто никогда по-настоящему не видел, какая ты красивая.

– А ты единственный, кто видел, – прошептала Сильвия.

На каминной доске тикали маленькие часики Сильвии. Рай может оказаться бесконечным созерцанием прекрасного. Тогда старинное представление о рае как о вечном поклонении и слагании гимнов окажется совершенно верным. Видеть красоту, обожать ее, уметь выразить свое обожание – есть ли восторг, который сравнится с этим? Если Рай – это сад и Сильвия, подумал Реджинальд, как я стану воспевать его...

Сад, в котором одновременно цветут все цветы и не отцветают деревья..

– Что с тобой, дорогой?

– Ничего, Сильвия.

– Я решила, тебе неудобно.

– Мне замечательно удобно.

– Я люблю разговаривать с тобою в постели. Когда мы совершенно одни.

– А моя голова у тебя на груди.

– Разговор вещь обычная, но такой – совсем другое дело... Я люблю делать обычные вещи, когда... когда они необычны.

– Ты ни разу не сказала и не сделала ничего обычного.

– Ты так думаешь сейчас.

– Да, я так думаю сейчас. Но только это и считается.

– Что ты будешь делать, когда я стану старой?

– Не знаю, Сильвия. А ты разве станешь?

– Постараюсь не стать, дорогой. Постараюсь отгонять старость как можно дольше. И не сердись, если я из-за этого иногда покажусь тебе неумной. Потому что я все время буду стараться отогнать ее...

– У тебя есть мудрость, а это больше, чем ум.

– Разве? Мне кажется, я не очень много знаю о себе.

– А я беспрестанно думаю о себе.

– Наверное, в этом разница между нами.

– Я так мало знаю о тебе, Сильвия. Я ничего о тебе не знаю. И не уверен, что хочу знать. Это часть твоей прелести.

– Тогда я буду хранить свои тайны.

– Да... да, Сильвия, храни их.

– Ты не хочешь заснуть, дорогой?

– И хочу и не хочу. Я такой счастливый. И сонный.

– Тогда засни.

– Я могу остаться тут? Ты так прекрасна.

– Оставайся, мой дорогой.

– А ты оставайся прекрасной, любимая моя Сильвия.

– Постараюсь, мой милый. Кажется, я только за этим и живу на свете.

Стоит кому-нибудь произнести имя А. А. Милна, как перед нашим внутренним взором встают Медвежонок, всегда готовый немножко подкрепиться или спеть очередную “ворчалку”, старый ослик Иа-Иа, очень любящий думать о Серьезных Вещах, Кристофер Робин, Джеймс Джеймс Моррисон Моррисон и многие-многие другие нежно любимые герои, и губы сами собой расплываются в улыбке. Однако мало кто из нас знает, что помимо четырех тоненьких детских книжек, принесших ему мировую известность, А. А. Милн написал множество эссе, пьес и романов, пользовавшихся огромным успехом в период между двумя войнами. Сам Милн был недоволен тем, что слава его детских книжек затмила все другие его произведения. Так уж нередко бывает с писателями – их оценка собственных произведений далеко не всегда совпадает с читательской. Не будем спорить с автором, а просто отметим, что некоторые из его “взрослых” произведений с удовольствием читаются – и переводятся на другие языки! – и по сей день. К их числу относится и роман “Двое” (1931), предлагаемый ниже вниманию читателей.

Скажем прямо, роман Милна принадлежит к жанру, решительно непопулярному у нас в пресловутое старое время. Радетели чистоты отечественной идеологии, отдавая решительное предпочтение пафосу и разоблачению, относились с предубеждением к легким юмористическим жанрам. В результате лишь очень немногим из “легкомысленных” авторов удалось прорваться к советским читателям сквозь мощные идеологические заслоны, воздвигаемые на их пути. Таким исключением был, например, Джером К. Джером, едва ли не единственный представитель блестящей плеяды английских юмористов, печатавшийся у нас. Конечно, бывали порой неожиданные прорывы, которые тем более и ценились, что были совершенно непредсказуемы Таким исключением была психологическая комедия Дж. М. Барри “То, что знает каждая женщина” в ленинградском Театре имени В. Ф. Комиссаржевской (сезоны 1956-1958 гг.), главную роль в которой исполняла замечательная актриса М. И. Бабанова. Собственно, только благодаря ей пьеса и была поставлена. Барри у нас был совсем неизвестен – его детская повесть “Питер Пэн и Венди” вышла лишь в 1969 г., после долгой борьбы, решающую поддержку в которой мне оказал К. И. Чуковский. А ведь Барри, подобно Милну, был автором многочисленных комедий, с успехом идущих на английской сцене. Кстати, именно Барри, большой поклонник таланта Милна, помог ему в его первых шагах на литературном и драматургическом поприще.

Можно было бы назвать много блестящих имен, которые и по сей день остаются неизвестными в России. Даже несравненный П. Г. Вудхаус, которым с 1899 года зачитывается англоязычный мир, лишь недавно, после перерыва в несколько десятилетий, снова зазвучал по-русски. Тут, правда, существует огромная трудность: как передать на другом языке блеск словесных фейерверков знаменитого юмориста? Да и в какой мере вообще юмор поддается адекватному переводу? Ну, а наше телевидение, показавшее английский сериал по книгам Вудхауса о прославленном Дживзе, кажется, просто забыло назвать имя автора! Словом, будем радоваться тому, что публикация романа “Двое” закрывает один из многих наших пробелов, тем более что это не только веселое и смешное, но и трогательное и поучительное чтение.

Друзья и критики называли Милна чрезвычайно “автобиографичным” писателем. Это особенно верно в отношении романа, герой которого писатель, живет в деревне, не любит Лондон, имеет дело с издателями, режиссерами и актерами – словом, делает многое из того, чем занимался сам Милн. Есть у них и другие черты сходства: скажем, Милн тоже не умел работать руками, неважно водил машину, был в армии во время первой мировой, обожал Диккенса.

Конечно, не следует думать, что все происходящее в романе в точности соответствует биографии Милна. В отличие от своего героя Милн получил образование в Кембридже (где, как это ни странно, занимался совсем не литературой, а математикой) и сразу же после окончания университета стал писателем-профессионалом. Прежде чем обратиться к театру и написать первый роман, он в течение девяти лет работал журналистом. В 24 года он стал помощником редактора известнейшего английского юмористического журнала “Панч”, где еженедельно печатал свои рассказы. Он был пацифистом и либералом, поборником равноправия женщин и в молодые годы посвятил много сил политике. Его жена Дороти, урожденная де Селинкур, которую друзья и близкие называли Дафной или просто Даф, хотя и любила свой сад и проводила многие часы, работая в нем, отнюдь не была, подобно Сильвии, красавицей, и брак их был далек от романтической идиллии. Более того, героиня романа Дафну раздражала, она сердилась, когда в Сильвии видели ее портрет.