Гадание при свечах - Анна Берсенева

– Ну и что? – пожал он плечами. – Дай бог каждому такую.

Марина не успела ничего сказать: Шеметов словно растворился в весенней тьме. В руках она держала деньги, а пальцы помнили тревогу его пульса.

После вечера в Президент-отеле Марина поняла, что наряды для ее новой странной роли понадобятся изысканные. О самой этой роли она старалась не думать – только о платьях.

За ними она решила отправиться на следующий же день. Вдруг Алексей позвонит и скажет, что она должна сопровождать его еще куда-нибудь? Правда, она плохо представляла себе, что же, собственно, надо купить, и уж совершенно не представляла, куда можно за этим пойти.

Роскошные магазины сливались для нее в одну сияющую витрину, которая никогда не вызывала желания стоять перед нею часами – как, Марина однажды видела на Тверской, стояла девочка лет пятнадцати, не замечая даже, что ловкий цыганенок вытаскивает у нее из сумочки кошелек.

Она помнила почему-то название только одного такого магазина – «Венец Парижа». Красивое, слегка будоражащее воображение название – вот и запомнилось.

Но этот магазин находился на Кутузовском, а Марина и подумать боялась о том, чтобы оказаться рядом с магическим салоном госпожи Иветты. Да и цены в этом самом «Венце»… Кажется, пара длинных, изящных лайковых перчаток стоила долларов триста…

Впрочем, погода в этот день была такая, что, выбрав наконец бутик на Тверской, почему-то показавшийся ей наиболее приветливым, Марина мечтала купить только зонтик да какие-нибудь прочные ботинки: ноги у нее промокли насквозь, капюшон нисколько не спасал от дождя. Самое удивительное, что именно ботинки и зонтик сразу бросились ей в глаза, едва она переступила порог уютного магазинчика!

Ботинки – разноцветные, блестящие – напоминали высокие галошки на каблучке, со всем трогательным изяществом этой забытой детской обуви. Посеребренная нить пронизывала шелковую ткань зонта, причудливо оплетая его широкую фиолетовую кайму. Что-то волшебное было в этом загадочном узоре…

«Как зонтик Оле-Лукойе», – подумала Марина.

Заметив, что она рассматривает зонтик и «галошки», к ней тут же подошла улыбчивая продавщица.

– К таким ботиночкам нужен хороший плащ, – сказала она так доверительно, точно Марина была ее сестрой. – Вот этот, посмотрите! Он из непромокаемого шелка, и он теплый, а выглядит так, будто летит над плечами!

Рукава бледно-фиолетового плаща действительно напоминали крылья. Марина прикоснулась к разлетающемуся подолу, и ей показалось, будто он мелодично скрипнул под ее рукой. Этот чудесный наряд застегивался на единственную серебряную пуговицу у ворота.

Даже платье, сшитое Анелей, не восхитило ее так, как это неожиданно вынырнувшее из майского дождя сиреневое облако! Марина никогда не увлекалась вещами, ей было почти все равно, что надеть. Но этот плащ, этот зонтик и «галошки» показались ей такими изящными, что она просто не могла удержаться – впервые в жизни!

– Ну конечно, вы должны это купить! – приговаривала услужливая продавщица, придвигая стоящее на полу зеркало поближе к ее ногам. – Посмотрите, какая стала ножка! Ведь это самые модные, по всей Москве только у нас и есть. И учтите, эти ботиночки уж точно не промокнут. Моя подружка взяла – говорит, час можно посреди лужи стоять! И чулочки к ним возьмите – вот эти, под цвет, с кружевной резиночкой. Ах, девушка, с вашей оригинальной фигурой! Да вы же как веточка сирени будете в этом во всем, как же можно себе отказать в таком удовольствии!

Расплачиваясь в кассе, Марина поняла, что отдала за неожиданно увиденный наряд все деньги. Цены в этом уютном бутике ничем не отличались от «Венца Парижа»…

Уже на улице, стоя под новым зонтом на троллейбусной остановке, она покраснела от стыда. Ведь она собиралась купить только то, что может ей понадобиться для этой самой «жизни в социуме»! И что теперь – в плаще и «галошках» ходить на эти ужины? Как можно было поддаться минутной прихоти, и что с того, что полы плаща невесомо разлетаются при каждом ее шаге!

Когда Шеметов позвонил ей вечером, голос у нее был такой расстроенный, что он испугался.

– Что с тобой, Марина? – встревоженно прозвучало в трубке. – Тебя напугал кто-нибудь?

– Да нет, Алеша, нет!.. Просто я… Ты понимаешь, я пошла в магазин, чтобы купить несколько платьев и туфли, а вместо них купила какую-то ерунду – зонтик, ботинки… Это все оказалось ужасно дорого, и ведь совершенно бесполезно! Даже дождь уже кончился…

Он расхохотался так, что у Марины даже в ухе закололо.

– Да-а, это проблема! Милая колдунья, дорогая жена, да ведь ты, оказывается, вполне нормальная женщина! А ты, видно, об этом и не подозревала?

– Какая же нормальная! – едва не плача, возразила Марина. – Нормальная не стала бы покупать все это и по такой цене… Я как-то не подумала, что это будет так дорого, а потом мне неловко было отказаться…

– Да еще чего – отказываться. – Шеметов перестал смеяться, но Марина чувствовала, что он улыбается. – Я очень рад, что тебе захотелось этой милой ерунды. И потом, что значит – дождь кончился? Что Козьма Прутков советовал юнкеру Шмиту – ну, читательница? Правильно, стреляться не надо, потому что зелень оживится и лето воротится. И дождь, я надеюсь, еще пойдет когда-нибудь, так что не переживай. Какого цвета этот плащ?

– Сиреневый… – пробормотала Марина.

– Вот видишь – сиреневый, – сказал он таким тоном, как будто сиреневый цвет был какой-то особенный и пройти мимо сиреневого плаща было просто невозможно. – Представляю, как тебе идет…

– Алеша, я не собиралась так жить, – сказала Марина. – Ты очень мне помог, и я совсем не хотела этим злоупотреблять. Платья мне надо было купить, я понимаю, я же должна была прилично рядом с тобой выглядеть. А плащ у меня был и так, и ботинки эти еще… Это был просто каприз, и кто ты мне, чтобы его оплачивать?

Она тут же пожалела об этих словах, хотя говорила вполне искренне. Шеметов замолчал, она почти не слышала его дыхания в трубке.

– Да, действительно, – сказал он наконец. – И все-таки, я думаю, мне имеет смысл оплатить плащ. Вдруг тебе придется сопровождать меня где-нибудь на свежем воздухе? Ладно, Марина, жизнь твоя идет нормально, я рад. И можешь не переживать о ценах, они действительно не имеют значения. Я тебе просто оставил мало. Как-то упустил из виду, что тебе одежду надо будет купить, вот и не захватил с собой… Я тебе кредитку заказал, Толя привезет. И не надо передо мной отчитываться за каждую купленную тряпку, мне это просто неинтересно. Все, пока, увидимся как-нибудь.

Он положил трубку. И вот тут Марине стало по-настоящему стыдно! Это был даже не стыд – чувство, охватившее ее, когда она услышала, как потускнел его голос, было сродни ужасу…

Она ни о чем не спросила его, ни о чем! Она рассталась с ним, зная, что у него совсем недавно болело сердце и может заболеть снова; она видела, как часто его охватывают приступы тоски; она знала, как по-детски он радуется даже едва заметным мелочам, связанным с нею! И как улыбаются его глаза, и все лицо, и как он старается скрыть волнение под маской надменности…