Укротите огонь, господин Демон - Екатерина Васина

– Расширитель для рта.

Опять вздрогнула и поморщилась. Но промолчала, а лишь вновь спросила, ткнув пальцем:

– Это?

– Хлыст. Ангелина, – тихо сказал Демон, – я могу перечислить по порядку, если хочешь.

– Я хочу знать, – протянула она, – что это все делает у тебя. Это ведь штуки для БДСМ, верно?

– Ее еще называют Темой. А я – тематик.

– То есть ты любишь причинять боль? Или любишь, когда причиняют тебе?

Удары сердца уже зашкаливали. Такого напряжения Кирилл не чувствовал, даже когда одна из его партнерш ушла в сабспейс [3] и не реагировала на внешние раздражители.

– Здесь можно причинить боль, только если этого хочет партнер. Это больше садомазохистские отношения, я их не приемлю.

– А что, там есть еще и другие? – изумилась Ангелина. И Демон понял: сейчас ему придется применить все свое красноречие. Иначе реакцию Гели он не сможет предсказать.

– Аббревиатура БДСМ на самом деле скрывает в себе не голый садизм, как ты, наверное, думаешь. Есть БД – бандаж и дисциплина. Проще говоря – связывание. Иногда это целое искусство. Есть СМ – садомазохизм. Там да, основная цель – причинение и наслаждение болью. Я изучал этот аспект, но сам не сторонник жестокости. Мне больше нравится ДС – доминирование и сабмиссивность. Когда один человек передает власть над собой другому человеку.

– Странно, я думала, рабовладение давно отменили.

– Это не… – Кирилл глубоко вздохнул: ему не нравился тон подруги. – Это не рабовладение. Все на добровольной основе. В Теме очень жесткие правила. Никто никому не причинит лишней боли. Никто не сделает то, что будет неприятно другому. Безопасность, добровольность, разумность – три основных принципа Темы.

– Это психическое отклонение?

Кирилл стиснул зубы так, что стало больно.

– Только психически здоровый человек, умеющий держать себя и ситуацию под контролем, может комфортно чувствовать себя в Теме.

– Психически здоровый человек не может избивать плеткой другого. Или цеплять на него всякую… – Геля запнулась, бросила быстрый взгляд на аксессуары. – Всякую хрень.

А вот теперь, велел себе Демон, мысленно покрываясь холодным потом, чтобы ни одного лишнего слова или действия.

– Ангелина, за время нашего с тобой общения я хоть раз показал, что у меня проблемы с психикой? Да, мне нравится эта разновидность отношений. Они, кстати, не всегда включают в себя секс. Но, повторяю, перед сессией крайне жестко обговариваются все условия. Разве я хоть раз пытался сделать с тобой что-то против твоей воли? Разве я причинил тебе боль? Унизил?

– Но ты явно думал об этом, – тихие слова резали его выдержку на части. – Если ты любишь такое… значит хоть раз, но мечтал сделать это и со мной?

Кирилл провел рукой по подбородку. Вопрос ударил под дых.

– Без твоего разрешения – нет.

Ангелина вновь бросила взгляд на «игрушки», потом на него… опять на «игрушки».

– А если я не соглашусь? Ты ведь тоже не можешь отказаться от этой… Темы?

Шах и мать. Молодец, девочка, слишком умная.

– Ты бы смогла бросить интересоваться стимпанком? Лыжник смог бы оставить навсегда трассу?

– Это разные вещи.

– Нет. Это образ жизни. Ну же, Геля, – Демон сейчас ощущал себя дрессировщиком, – да, я собирался тебе все это показать, но не так… резко.

– Испробовать на мне эти штучки ты тоже собирался? – Геля передернулась, и в душе у Кирилла что-то оборвалось.

– А если я не соглашусь? Ты не ответил на вопрос. Будешь искать кого-то другого? Хотя… нет, лучше молчи. – Она коротко хохотнула. – Господи, а кроме меня у тебя нормальные отношения были?

– Нормальность для своих отношений каждый определяет сам. Геля, я десять лет в Теме. Да, я – Топ. Доминант. Мастер. Верхний. Спрашиваю еще раз: я давал тебе повод усомниться в своей нормальности? Я причинил тебе вред?

Ему показалось на миг, что Геля колеблется. А сам он уповал лишь на ее благоразумие.

– Это слишком неожиданно, – призналась, наконец, Геля. И голос ее был странным, чужим.

– Мне надо подумать, Кирилл. Серьезно подумать. – Она увидела, что Демон дернулся, и выставила руки перед собой. – Только не подходи. Фух… я хочу побыть одна и все переварить. Просто одно дело наручники там или, кхм, галстуки. А тут…

Меньше всего Кириллу хотелось ее отпускать. Но и препятствовать было нельзя. Геля сейчас в таком состоянии, что взорвется от любого его движения. Тем более она уже пятилась в сторону двери, на ходу нащупывая кофту. Демон едва не взвыл от бессилия: ему явно не верили. И начинали бояться.

– Давай поговорим чуть позже, – попросил он, выходя следом за ней в коридор.

Ангелина прятала взгляд и повыше застегивала кофту. Кириллу захотелось оторвать себе голову за забывчивость.

– Геля, – он все же заставил ее повернуться в его сторону, – одна просьба: ты думай, переваривай, только, пожалуйста, не пытайся заняться самообразованием. Поверь, информация в Интернете не всегда верная. Не смотри и не читай. Захочешь узнать, и я сам все тебе расскажу. Хорошо?

Геля нервно дернула головой и вихрем залетела в приехавший лифт.

Только теперь Кирилл позволил себе выругаться. На себя, на саму идиотскую ситуацию. И реакцию Ангелины он прекрасно понимал. На ее месте сам бы обалдел, увидев такое.

Выплескивая злость, Кирилл изо всех сил шарахнул дверцей шкафа. И с размаху уселся на кровать. Вцепился в волосы, продолжая ругаться.

Он даст Ангелине сутки на раздумья. Главное сейчас – обоим не наделать глупостей.

* * *

Ангелина на одном дыхании домчалась до дома. Даже как-то смутно запомнила обратную дорогу, автобус и людей. Перед глазами продолжали маячить эти… «игрушки». Господи, да она большую часть даже и не видела раньше. Например, стальное колесо с крохотными острыми шипами. Для чего оно? А металлическое приспособление с круглым отверстием на одном конце и довольно большим шариком на другом? А еще там висела штука, похожая на плоскую биту. Геля затрясла головой и почти подбежала к подъезду.

Хорошо, что мама ушла по делам, оставив записку: «Вернусь поздно, хватит гулять, займись домом». А то удивилась бы выпученным глазам и нервному смеху дочери. А еще тому, что она прямиком прошла на кухню и, достав из бара коньяк, глотнула прямо из горлышка.

Обжигающая жидкость привела ее в себя. Геля закашлялась, шумно выдохнула и плюхнулась на стул. Некоторое время она тупо смотрела на шеренгу баночек на столе у плиты. Под действием алкоголя мысли постепенно приобрели чуть более ровный характер.