Укрощение любовью, или Уитни - Джудит Макнот

— Девической стыдливости? — лукаво подсказал доктор, подумавпро себя, что Клеймору придется немало потрудиться в свою брачную ночь и чтоэта женщина доставит ему немало хлопот! Хорошо еще, что его светлость неновичок там, где дело касается женщин.

— Совершенно верно! Я не сомневалась, что вы поймете!

Доктору Уиткому пришлось, хотя и неохотно, капитулировать;

— Хорошо, мисс Стоун, я не стану вас осматривать при томусловии, что вы обратитесь к местному доктору.

— Немедленно! — пообещала Уитни, награждая доктора сияющейулыбкой.

Тот наклонился и, защелкнув саквояж, поднял его.

— Вероятно, вы знаете врача, которому часто приходится иметьдело с вывихами и переломами… кого бы вы не стеснялись так сильно?

— Врача, которому приходилось бы иметь дело с вывихами ипереломами? — повторила Уитни, лихорадочно роясь в памяти, — Да! Конечно, да! —с торжеством объявила она.

— Кто он? Как его зовут? — настаивал мистер

Уитком.

— Томас, — поспешно объявила Уитни, широко улыбаясь ввосторге от собственной сообразительности. — Я бесконечно доверяю ему, как,впрочем, и все в округе, и каждый, у кого случится вывих или перелом,обращается к нему за помощью. Не беспокойтесь, доктор Уитком, я обязательнопопрошу его позвать. Благодарю вас за визит и очень сожалею, что причинила вамстолько беспокойства. Кларисса проводит вас.

— Не спешите, мисс Стоун, — возразил доктор Уитком. — Я ещене уезжаю. И приду повидаться с вами после того, как поговорю с докторомТомасом.

— О Боже милостивый, — охнула Кларисса, хватаясь закроватный столбик, чтобы не упасть.

Однако доктор Уитком не обратил внимания на странноеповедение горничной и, сунув два пальца в карманчик жилета, вынул тяжелыйзолотой хронометр, посмотрел, который час, и щелкнул крышкой.

— Кучер и экипаж его светлости уже ждут, так что, есликто-нибудь будет так добр проводить меня к доктору Томасу, я, конечно, послетого, как поговорю с ним и сумею убедиться в его компетентности, привезу ссобой.

Уитни приподнялась на локтях и в ужасе уставилась надоктора:

— Но к чему все это? Могу заверить, он достаточно опытен.Неужели вам не достаточно моего слова?

— Нет, мисс, прошу простить меня, но ничего не получится.Согласись я даже доверить заботу о вашем драгоценном здоровье неизвестномуколлеге, чего я, конечно, не сделаю, могу заверить вас, герцог никогда этого недопустит. Если хотите знать, мы даже обсуждали необходимость вызова доктораГрюндхайма из Германии — он непревзойденный специалист во всем, что касаетсяповреждений связок и суставов. Конечно, есть еще Иохансен из Швеции…

— Он не посмеет! — парировала Уитни.

— Собственно говоря, — смущенно улыбнулся доктор Уитком, —это я предложил послать за ними. Но Клеймор посчитал, что будет лучше, еслисначала осмотрю вас я. У него появились… некоторые… э-э-э… сомненияотносительно серьезности вашей травмы. Леди Джилберт, не будете ли вы так добрыобъяснить мне, где найти доктора Томаса?

Он уже направился было к двери, но внезапно замер, когда спостели донесся приглушенный стон, сопровождаемый уничтожающими замечаниямиотносительно характера и моральных качеств некоей персоны, щедро приправленныхтакими ругательствами, как «подлец», «негодяй», «мерзавец» и «лицемер».

Доктор Уитком в полном изумлении обернулся. Куда деваласьскромная застенчивая юная леди, вздыхавшая и чахнувшая в постели всего несколькоминут назад? Едва удерживаясь от смеха, он с неподдельным восхищением воззрилсяна неукротимую красотку, положительно излучавшую неистовую ярость.

— Доктор Уитком, — рявкнула красотка, — я больше не в силахвынести этого! Осмотрите мое колено, ради Бога, пока этот человек не напустилна меня всех европейских лекаришек-кровопийц!

— Лично я не слишком увлекаюсь кровопусканием, — заметилдоктор Уитком, снова шагнув к постели и опуская на пол саквояж. На этот раз онбеспрепятственно откинул одеяла и раздвинул полы ее пеньюара пониже бедра,обнажив длинные стройные ноги, одна из которых покоилась на подушках. —Странно, — пробормотал он, подавив непрошеную улыбку, — да… я никак не могпонять, что это так выпирает из-под одеяла. А тут целая гора подушек!

— Не вижу ничего странного в том, что больная нога лежит наподушках, — нахмурилась Уитни.

— Совершенно согласен, — серьезно кивнул доктор, хотя глазаего весело искрились. — Но если я правильно понял, вы писали его светлости, чтоповредили левое колено. Однако на подушках лежит правая нога.

Он жестом обвинителя показал на ни в чем не повиннуюконечность, и Уитни смущенно зарделась.

— Ах, это, — поспешно пробормотала она. — Мы подперли правуюногу, чтобы она не задевала левую.

— Ваша сообразительность выше всяких похвал, дорогая, —хмыкнул доктор Уитком.

Уитни от стыда и огорчения закрыла глаза. Нет, ей его неодурачить!

— Не вижу никакой опухоли. Пальцы доктора осторожно ощупалиее правое колено, потом левое, потом снова правое.

— Где болит?

— Доктор Уитком, — выдохнула Уитни, смирившись с неизбежным,— поверили бы вы, хотя бы на одну секунду, что я действительно испытываю боль?

— Боюсь, нет, — с таким же чистосердечием ответствовалдоктор. — Но должен сказать, что восхищаюсь вашей способностью точноопределить, когда пришло время бросить карты на стол и честно признать игрупроигранной.

Он снова накрыл Уитни одеялом и откинулся на спинку стула,глядя на нее в задумчивом молчании, хотя не мог не восхищаться волей ирешимостью девушки. Она придумала план и сделала все возможное, чтобыосуществить его. И даже теперь, проиграв, она отдала ему победу без сожалений икапризов, без жеманных слез и истерик, без просьб и молений о пощаде, без угрози оскорблений. И будь он проклят, если не стал уважать ее за это!

Наконец доктор выпрямился и резко сказал:

— Думаю, нам следует обсудить, что мне теперь делать

Уитни покачала головой:

— Вам нет необходимости ничего объяснять. Я прекраснопонимаю, в чем заключаются ваши обязанности.

Доктор Уитком весело улыбнулся.

— Прежде всего я собираюсь прописать строгий постельныйрежим в течение следующих двадцати четырех часов. Не вам, — рассмеялся он привиде счастливого лица Уитни, — а вашей несчастной, замученной горничной,которая разрывается между желанием схватить первый попавшийся тяжелый предмет сцелью запустить мне в голову и замертво свалиться на пол.