Белая волчица - Юлия Стишковская

Джейсон ни на секунду не отпускал меня. Качал в объятиях, как маленького ребёнка.

Я прикусила губу, чтоб снова не закричать, но перестаралась и прокусила её. Ржавый вкус крови появился во рту.

Хруст за хрустом. Ноги изменили форму, на руках появились когти, рёбра расширялись, грудная клетка росла. Когда боль достигла головы, я впала в забытье.

* * * *

(Джейсон)

Наконец, этот кошмар закончился. Мохнатая белоснежная голова лежит на моих коленях. Околдованный красотой дочери Луны, проводил рукой по мягкой густой шерсти.

Глаза открылись. Синева океанских льдов и белизна меха поражают любое воображение. Она неожиданно облизнула меня. Встрепенулась, замерла. Затем в два прыжка оказалась у воды. Собственное отражение поразило её. Кэтрин склонила голову на бок, всматриваясь в реку, хотела удостовериться в том, что она настоящая.

Рецепторы обоняния передавали всю божественность усилившегося аромата, его шлей парил следуя за хозяйкой следом. Сила воздействия усилилась, не просто ощущаешь, а кажется будто видишь. Пока моя волчица была занята собой, я перекинулся в вервольфа. Так она в полной мере почувствует наше единение.

В моё сознание ворвались мысли и притом не мои.

— Неужели это я? — она продолжала смотреть на своё отражение в воде.

— Это ты. — осторожно начал я, медленно приближаясь к ней.

В прошлый раз, после обращения, сестра не признала меня и чуть не перегрызла горло. Белоснежное чудо повернулось ко мне. Удивлённо подёргала своей прелестной мордочкой.

— Я подумала, а ты услышал?

Боялся Кэтрин не признает меня. К счастью удивление было из-за телепатии.

— Думал не узнаешь.

— А почему не должна была?

— Сестра не узнала и после перевоплощения набросилась на меня.

— Не забывай, мы связаны. Я чувствую тебя на расстоянии. Но скажу честно, хотелось бы посмотреть кто победил. — с деланным сожалением говорила она.

Волчья кровь, наша связь и телепатия в полной мере передавали, всё что у твоей половины на душе.

— Ну, конечно, Лиз. — выдохнул я, качая головой.

— А что произошло в действительности?

— Ничего хорошего. Пришлось защищаться от родной сестры. Остановить смог лишь вторгнувшись в её мысли.

— Почему сразу не поговорил?

— Не успел. В первый момент после обращения волки уязвимы. Они, как дети малые, не понимают, что происходит. Сработал инстинкт самосохранения, взаимодействуя с инстинктом хищника. Испугавшись не сбежала, а наоборот напала.

Белый мех переливался под лунным светом, придавая ему сказочную красоту.

— Как же мы?

— Видимо дело в нашей особенности. Мыслим ясно, невзирая на пережитое.

— Если не смотреть на своё отражение, я и сейчас ощущаю себя человеком.

— Новообращённым нужно время, чтоб адаптироваться и приспособиться к изменениям. Обычно к ним приставляем старших и более опытных вервольфов. Самый тяжёлый первый месяц.

— Так вот почему мистер Метьюс переживал.

Синие льды источали искреннее уважение к моему отцу.

— Да.

Кэтрин подошла ближе, коснулась мокрым носом моего. Я облизнул её. Ей стало щекотно, она затрясла головой и чихнула. Мы рассмеялись, с одной стороны слышался сдавленный лай, а с другой звонкий смех.

Она толкнула меня в бок. Я престал смеяться. Глаза встретились, и на какое-то время мы выпали из реальности. Погрузились друг в друга. То единство, о котором все твердили в один голос, чувствовалось без каких-либо прикосновений. Его нельзя было увидеть или потрогать, лишь прочувствовать каждой клеточкой организма, каждой каплей крови несущейся по венам и артериям прямиком к сердцу, даря ощущение тотального объединения двух душ в одну.

Я прилёг на траву. Моя любимая волчица устроила голову у меня спине. Мы больше не говорили, мы наслаждались близостью.

Ровное, спокойное дыхание говорило о том, что Кэтрин засыпает. Целительный сон необходим для восстановления утраченных сил. Тем более после такого обращения, как у неё.

Переполненный событиями, перенесёнными переживаниями и захватившим чувством восхищения, мне не удавалось погрузиться в сон. Всё моё внимание переключено на неё, возмутительницу моего спокойствия, на девушку предназначенную судьбой.

Единый ритм наших сердец подчёркивал сверхъестественную связь, не свойственную обычным людям. Сомневаюсь, что мне хватит вечности, чтоб сполна насладиться этим чувством.

Из-за гор показались первые лучи солнца. Словно по волшебству сказочное существо спавшее на мне, приобрело прежний человеческий облик. Не медля последовал её примеру. Натянул вещи и стал искать рюкзак, о котором мы договорились заранее. Но его нигде не было. Из-за странного состояния Кэтрин забыли дома.

Метался из стороны в сторону, не зная, как поступить. Само осознание того, что там лежит обнажённая девушка, причём горячо любимая и чертовски желанная, не давало покоя. Не находил себе места. Мысли путались.

Растерявшись окончательно, встал, как вкопанный. Застрял, будто пустил корни в землю. Раскалённая лава желания медленно растекалась по телу. Перед глазами невольно возникали живые волнующие образы. Все мышцы одновременно напряглись.

Я и так с трудом справлялся с собой, а тут Кэтрин проснулась. Не оборачивался, не рисковал. Не уверен в себе, в своей способности побороть влечение. Я всё же мужчина, притом мужчина, у которого животные инстинкты преобладают даже в человеческом облике.

— Джейсон ты в порядке? — её голос раздался так близко, что меня пробил электрический заряд.

Шарахнулся от неё, как от огня. Она замерла, шаги стихли. Видимо осознала или увидела, что полностью нагая.

— Где мой рюкзак? Чёрт, мы забыли его у окна.

Есть один выход. Я стянул майку с себя и передал ей.

— Спасибо! — маленькие пальчики случайно коснулись руки.

Меня обожгло. Кожа в этом месте запульсировала.

— Готова. — радостно воскликнула она.

Понадобилось время, чтоб взять себя в руки. Справившись со стихией бушующей внутри, повернулся к ней.

Кэтрин смотрелась в моей майке совсем не смешно, как я рассчитывал. Хоть размер во много раз превышает её, длина не скрывает стройные ноги. Тонкая лёгкая ткань подчёркивает округлые формы.

— Не смотри на меня так. — на прелестных щеках появился румянец.

— Не могу иначе. Ты слишком соблазнительная. — признался я, а она покраснела пуще прежнего.

— Нам пора. Надо вернуться до того, как мама проснётся.