Жестокие звезды - Константин Кривцун

Мальчишка бросил ведро на землю и побежал, перескакивая через борозды, к бочке с водой. Я оставил лопату и тоже пошел умываться. Идти на станцию грязным было попросту неприлично.

Смешной мальчуган этот Андрюша. Обидно, что детям приходится, как и нам, жить в Забвении. Не родись он здесь, был бы сейчас в интернате на полном государственном обеспечении, и брат бы его там был. А теперь нужно ждать двенадцати лет, чтобы пройти тест и вылететь на большую землю. Ну, что поделать, не каждому везет с родителями.

Двойняшек Андрюшу и Борю нашли перед воротами станции. Кто-то подбросил младенцев. В этом нет ничего удивительного: выращивать в таких условиях детей – неблагодарное занятие. Да и люди на острове, прежде всего, отбросы общества. О какой морали можно тут говорить? А мне Андрюша, видимо, напоминал нерожденного ребенка Полины. Именно таким стал бы сын этой девушки.

– Краснов! Куда собрался? – послышалось сзади.

Голос принадлежал нашему горячо любимому надсмотрщику.

– Тебе-то какое дело, Федор? – резко сказал я. – Ты что – мать моя?

– Не передергивай. – Человек в форме был уже совсем близко, я чувствовал запах перегара и пота, исходящий от него. – Сам понимать должен: работы – не мерено, а ты гуляешь. Мультики ведь хочешь посмотреть? А вкусной кашки на ужин?

– Да успокойся! Я с мальчонкой до станции дойду – на новичков взгляну, а потом сюда сразу.

– А если все так делать будут? Гулять – все, работать – никого… Вот не успеем картошку до холодов собрать – и все! Меня попросят, тебя повесят!

Федор усмехнулся, чрезвычайно довольный собственной шуткой.

– Да ладно тебе! Мы тихо и быстро сходим! Никто, кроме тебя, и не заметил ведь. Смотри – все работают, чего тебе еще надо?

– Ты хочешь знать, как этот остров появился, а? – Если честно, он уже надоел мне с этим слезливым рассказом. – Так вот, такие умники, как ты, забили на правила, захотели земли побольше, ресурсов там всяких. И война случилась! Сначала роботов перебили, а потом между собой сцепились! Взрывами тут пролив расширило да пол-острова затопило! Он раньше Ньюфаундленд назывался. А к чему я это? К тому, что если станешь на правила плевать, то и тут чего-нибудь, твою мать, взорвется!

– Спасибо, что просветил, – скривил рот я. – Тут уже старого начальника подорвали. Ты еще не работал здесь, не видел.

– Чего-то молод ты больно для того, чтобы старого начальника помнить. Во сколько попал-то сюда?

– Восемнадцать только исполнилось, – не стал таиться я. – Просто выгляжу молодо. Мне уже двадцать четыре.

– Хе, – усмехнулся Федор и тихонько рыгнул. – Ты крутой!

Я не стал отвечать. С чувством брезгливости смотрел, как мой собеседник высморкался в траву, заткнув поочередно одну, а потом другую ноздрю.

– Ладно, шут с тобой. – В голове подвыпившего надсмотрщика со скрипом шли мыслительные процессы. – Иди с мальчишкой прогуляйся! Заодно до каптерки дойдешь, попросишь Римана мне водки передать.

Теперь я понял, куда он клонит.

– Хорошо, Федор. Слушаюсь!

– Только смотри, мать твою, не выпей сам! И не дай бог, тебя с бутылкой поймают! Понял?

– Понял-понял, – кивнул я.

– Точно?

– Придем быстро, не волнуйся. И взрывов не будет!

У меня даже настроение поднялось. Поле с картошкой уже давно вызывало стойкий рвотный рефлекс. Конечно, лучше, чем жить за частоколом и сражаться с соседями и тварями Колодца, но как бьет по нервам!

На этом разговор закончился. Федор мрачно сплюнул и, потирая ладони, ушел на поле. Я же догнал Андрюшу, после чего мы помылись и двинулись к лесополосе, за которой начиналась дорога на станцию.

Я смутно почувствовал, кого мне доведется там встретить.

Проселочная дорога шла серпантином, огибая хозяйственные постройки и размытые дождями части склона. Мокрые листья лежали коричневым ковром. Ветер приятно холодил лицо.

Я в очередной раз поймал себя на мысли, что Забвение – красивый остров. За шесть с половиной лет, проведенных здесь, я успел устать от этой природы, но и влюбился в нее не меньше. Грибы, ягоды, огородные растения, та же чертова картошка. А зимой – пушистый снег, ели. И звезды, такие большие и низкие, что кажется – протянешь руку и схватишь…

На нас бросились из мокрых кустов ольхи. Их было двое. В последний момент я почувствовал близкую опасность и сумел присесть, выставляя назад локоть. Андрюша сделать ничего не смог.

Но все равно нас явно недооценили. Первый с размаху налетел на мой локоть промежностью, второй в замешательстве остановился. Пока он раздумывал, как лучше кинуться на меня, я не терял зря времени. Встал и ударил атаковавшего ногой под ребра. Мужчина согнулся и повалился на засыпанную листьями дорогу.

– Кто такие? – громко поинтересовался я у корчащейся на земле парочки.

– Перепутали, – выдавил из себя бородатый мужик, державшийся за пах. – Мы тут воров ждали. Они украли наш псилин…

Второй пропыхтел что-то. Наверное, подтверждал таким образом рассказ бородатого.

Конечно, так я вам и поверил!

На этой дороге вы привыкли грабить тех, кто ходит к станции. Чтобы проникнуть за охраняемый автоматикой периметр, специально свои датчики, рискуя жизнью, вырезали!

У «свободных» воруете псилин, а у тех, кто трудится на начальника, отбираете еду и одежду. Вы же считаете нас ниже своего уровня. Вы гордые, независимые! Вместо того чтобы строить дома и охотиться, доказываете свою самостоятельность тем, что грабите!

– Врете! – заявил я в открытую.

Андрюша рядом со мной даже вздрогнул от того, как резко я произнес это слово.

– Н-нет, – промямлил бородатый.

– Андрюш, что с ними сделать? – наклонился я к малышу. – Оставить их в живых или убить?

Вопрос не был самым корректным, может, не стоило спрашивать такое у ребенка. Но почему бы и нет? Если малыш не научится жить на этом острове, еще семь лет ему тут не протянуть. А может, совсем и не семь. Может, придется всю жизнь находиться здесь, в окружении уголовников.

– Пускай живут, – с сомнением ответил Андрюша. – Они теперь знают, что нападать на людей нехорошо! В следующий раз не перепутают.

Малыш так ничего и не понял. Может, это и к лучшему. Пусть я останусь в его памяти как кровожадный дядя, решивший убить перепутавших нас с грабителями мирных мужчин.

Мы не стали долго задерживаться у поверженных воров. Надо было двигаться к цели похода.

Когда подошли к холму, транспорты начали подниматься. Это значило, что новоприбывшие проходят сейчас обязательную санитарную обработку, после которой их в стандартной одежде и со стандартной банкой тушенки выкинут из Ведомства.

Андрюша затрусил по дороге, я вдохнул полной грудью свежий воздух и зашагал следом.