Первая война за иракскую нефть. Месопотамский театр Первой мировой - Кирилл Копылов

из тринадцати противоположного берега достигли лишь десять, но гуркхи все равно одним броском ворвались во вражеские окопы и вскоре овладели всеми его укреплениями.

Османы отреагировали на новость о высадке довольно быстро, они открыли артиллерийский огонь по переправе и начали судорожно перебрасывать на место подкрепление. Разрозненные контратаки отбивались довольно легко, но вот из-за мощного обстрела вражеской артиллерии британцам пришлось оставить попытки построить три моста и сконцентрировать усилия на одном. Стремясь затруднить работу понтонеров, противник начал выше по течению спускать на воду бревна, чтобы их удары по понтонам не давали надежно скрепить мост.

Однако несмотря на все усилия османов, строительство моста завершили к 15:00. К этому времени на левом берегу находились уже три батальона и несколько артиллерийских батарей, а к полуночи переправилась практически вся 14-я индийская дивизия. Высадка стоила британцам примерно 350 убитых и раненых.

Халилу и его штабу не понадобилось много времени, чтобы оценить складывающуюся ситуацию. Каждый час промедления был смертелен, и еще до полуночи османский командующий армией отдал XVIII корпусу приказ немедленно начинать полное отступление в сторону Багдада, обходя британский плацдарм в Шумране.

24 февраля, отбросив вражеские арьергарды, 7-я дивизия наконец-то смогла овладеть позициями у Саннията и начала продвижение в сторону Кута. Тем временем 14-я и 13-я дивизии устремились вперед по левому берегу, стараясь обогнать откатывающихся османов. Но довольно быстро их всех обошел флот.

С осени 1915 года роль британских речных канонерок в основном сводилась к артиллерийской поддержке сухопутных войск, но после уничтожения перегораживающих реку заграждений эскадра все того же капитана Нанна получила возможность войти в прорыв. Уже вечером 24 февраля моряки высадились в полностью разрушенном и брошенном жителями Куте, который на фоне развивающихся событий сам по себе уже не представлял ценности. Эскадра Нанна теперь состояла из трех больших кораблей типа «Инсект» водоизмещением в 650 тонн и с двумя шестидюймовыми пушками и трех канонерок типа «Флай». Уже 25 февраля моряки догнали отступающие османские колонны и принялись расстреливать их в упор. Османы яростно огрызались в ответ. В канонерку «Мот», например, снаряды попали восемь раз, выведя из строя половину команды, включая четырех из пяти офицеров. Но несмотря на это, корабль продолжал сохранять место в строю и вести огонь. По словам свидетелей, эскадра была «проникнута нельсоновским духом»[164], и ее корабли под развевающимися флагами вели огонь на оба борта, двигаясь среди фонтанов, поднятых разрывами вражеских снарядов. Помимо нескольких рассеянных и уничтоженных вражеских сухопутных колонн, эскадра Нанна ликвидировала и речные силы противника. Среди приятных трофеев был один из немногих оставшихся у турок больших пароходов — «Басра», а также сдавшаяся с Таунсендом «Сумана» и потерянная еще при отступлении и восстановленная противником канонерка «Фаерфлай».

Старалась не отставать и авиация. Мод дал летчикам полный карт-бланш, и те неустанно атаковали отступающего по голой пустыне противника.

Двадцать седьмого февраля силы Мода заняли Азизию. На этом британский командующий решил остановиться, чтобы дать отдохнуть своим войскам и подтянуть тылы. Заодно нелишним казалось проконсультироваться с руководством относительно дальнейших шагов. В верхах никак особо не комментировали последние успехи Мода, но и не обращали внимания на то, что генерал уже давно вышел далеко за рамки политических директив об «активной обороне».

Всем было ясно, что фактически британский командующий желает знать, стоит ли ему захватить Багдад. Мнения по этому поводу существовали разные. Индийское руководство, естественно, голосовало «за», Имперский генеральный штаб проявлял большую осторожность. Там все еще указывали, что Багдад не представляет большой стратегической ценности, и не видели жизненной необходимости в его захвате. Итоговое решение оставалось за британским кабинетом министров, но там за прошедшее с весны 1916 года время задули совсем другие ветра.

Занявший в декабре 1916 года пост премьер-министра Дэвид Ллойд Джордж придерживался мнения, что в текущей войне к победам стоит стремиться там, где их возможно одержать. Тупик на Западном фронте не должен привести британцев к отказу от перспективных завоеваний на Востоке. Если пока не получается справиться с Германской империей, то можно хотя бы сокрушить империю Османскую. Тем не менее отправленная из Лондона телеграмма с приказами имела довольно двусмысленный характер. Моду предписывалось самому решить, в состоянии ли он взять Багдад. Подобная позиция заранее снимала с верховного командования всякую ответственность в случае неудачи.

Мод не мог не знать, куда в итоге привел Таунсенда предоставленный ему точно такой же выбор. Но в марте 1917 года расклад сил совершенно изменился, и сейчас британцы превосходили противника как минимум втрое. 5 марта они возобновили наступление, имеющее конечной целью город тысяча и одной ночи.

Под гнетом предыдущих неудач османский командующий Халил-паша откровенно растерялся, отдавая крайне противоречивые приказы. 26 февраля он уведомил командира XVIII корпуса полковника Карабекира, что не собирается удерживать Багдад, и новая оборонительная линия пройдет где-то южнее Самарры, но уже на следующей день передумал и приказал корпусу обороняться в Азизии. Проблема состояла в том, что силы Карабекира оттуда уже ушли, и к тому моменту, как он получил приказ, в городке расположилась британская кавалерия. В результате османские арьергарды заняли оборону в Ладже, а основные силы Карабекира встали на старой линии у Ктесифона. Но и эта концепция скоро изменилась: корпус получил приказ занять передовые позиции по реке Дияла, где у Нуреддина была тыловая полоса обороны, и начать строить позади нее новую в районе Тел Мохаммед, уже возле самого города. Еще одной проблемой стала предоставившаяся британцам возможность обойти город с востока, что грозило отрезать XVIII корпус от идущего из Персии XIII корпуса, или с запада. Чтобы избавиться от этой угрозы, османам пришлось начать строительство оборонительной линии к югу от города вдоль глубоководного ирригационного канала Кхарр.

Всем этим грандиозным планам мешала главным образом нехватка сил. В 52-й дивизии осталось лишь 2300 человек, в 51-й — 2000, а 35-я фактически прекратила существование. Из остатков 45-й дивизии и двух отдельных пехотных полков на месте сформировали новую 14-ю пехотную дивизию, но и ее боеспособность вызывала серьезные сомнения. В районе 5 марта ожидался подход одного ослабленного пехотного полка из частей XIII корпуса, остальные должны были постепенно прибывать вплоть до конца месяца. В сумме на начало марта у Карабекира оставалось не более 12 000 человек для удержания фронта. Еще большую проблему создавало количество орудий: в ходе отступления было потеряно 2/3 артиллерии, в результате чего в наличии имелось не более 40 артиллерийских стволов. С этими цифрами задача удержать фронт под Багдадом выглядела практически нерешаемой, и Халилу пришлось снова пересмотреть планы, отказавшись