Паника-upgrade. Брат Бога - Александр Мазин

Данила мигнул, начал поворачивать голову… И провалился в пустоту.

У Мякоти Жемчужницы не было намерения убить Дающего Семя. Потому она нанесла удар не острием копыта, а его основанием. Так же, как Жилов мог бы угадать ее слабые места, она инстинктивно чувствовала человеческую анатомию. И знала, как воздействовать на тело Дающего Семя, чтобы получить нужный результат. Удар не убил Данилу, но основательно и надолго расстроил координацию его движений. Именно то, что требовалось Древней.

Когда агрессивное Дитя Дыма распростерлось у ее ног, Мякоть Жемчужницы довольно улыбнулась. Затем взяла его на руки и отнесла к ложу, на котором тот спал. Пусть Дающему Семя будет удобно. Затем Мякоть Жемчужницы вернулась на поляну и подошла к самке. Та была еще жива. Но скоро умрет. Только Древняя способна залечить такую рану.

Мякоть Жемчужницы наклонилась и перевернула самку на бок. Чтобы та не захлебнулась собственной кровью, пожила подольше, еще несколько часов. Пока Древняя управится с обоими Дающими Семя. Прикосновением она заставила сосуды самки, разорванные копытом, сократиться. Но не умерила ее боль. Страдания делают мясо пикантным, если есть его сразу после смерти животного. Сейчас самка в беспамятстве. Но, несомненно, очнется через час-два. Дитя Дыма выглядело таким жалким. Древней трудно было поверить, что несколько минут назад самка осмелилась сама напасть на Мякоть Жемчужницы.

«Вот, – подумала Древняя, – я справилась».

Теперь ей было немного стыдно, что она звала Госпожу.

Первый Дающий Семя лежал там, где Мякоть Жемчужницы уронила его. Власть ее голоса по-прежнему лежала на человеке. Древняя обратилась к своей Госпоже, но та не откликнулась. Должно быть, даже Госпоже нелегко удерживать в счастливом неведении самого Владыку!

При мысли о Том-Кто-Пришел Мякоть Жемчужницы слегка вздрогнула. Возможность стать мишенью его гнева ужасала.

Однако Госпожа молчит, значит, Мякоть Жемчужницы может спокойно заняться вторым. Именно этого ей и хотелось. Связь Тенгиза с Тем-Кто-Пришел могла оказаться более прочной, чем казалось Госпоже.

Присев на корточки рядом с Жиловым, Мякоть Жемчужницы быстро привела его в чувство. Плоть его повиновалась силе Древней так же хорошо, как плоть самки.

Значит, сопротивление Голосу не в плоти, а в сознании, решила Древняя.

Дающий Семя уставился на Мякоть Жемчужницы бессмысленным взглядом, не понимая, что с ним произошло. Тем лучше. Быстрыми точными прикосновениями Мякоть Жемчужницы взбодрила его тело. Теперь оставалось только возбудить его для соединения. Это казалось ей простым. Тем более что Дающий Семя уже не раз соединялся с сестрами…

Но ее ждала неудача!

Мякоть Жемчужницы нервно затрясла головой. Неужели и с этим, как с Тенгизом, ей не обойтись без помощи Госпожи?

Древняя погрузилась в пучок жизненных нитей в животе Дающего Семя. И быстро определила, что причина нежелания – другая, не та, что у Тенгиза. Там причина была вовне. Здесь же – всего лишь путаница жизненных токов, струящихся в обход обычных русел. Мякоть Жемчужницы проследила их и поняла, что струи сами стремятся к восстановлению прежних путей. Ей нужно лишь помочь им. Положив одну ладонь на мошонку человека, а вторую прижав к его животу над лобковой костью, Древняя запела необходимые слова, распутывающие клубок…

…Жилов открыл глаза и увидел над собой сосредоточенное прекрасное лицо козоногой. Так она только оглушила его! Но как, черт возьми? Впрочем, не важно. Он попробовал сжать руку в кулак, но добился лишь слабого шевеления пальцев. Здорово она ему заехала. Или это таблетки офицера дали слабину?

Прикосновения горячих пальчиков Древней породили приятную дрожь. Похоже, она собирается его трахнуть? Что ж, это куда лучше, чем умереть. Жилов попытался улыбнуться, но у него лишь дрогнули уголки губ. Тысячи иголочек плясали на коже Данилы. Давай, красавица! Жилов вспомнил о снадобье Таррарафе. Сейчас он узнает, кто сильнее: зелье масаи или эти козоногие нимфы!

Древняя действовала уверенно… и необычайно нежно. Да, она была куда ласковей, чем те, кто развлекался с ним в первую ночь. Вернее, развлекались им… Впрочем, какая разница? Ага! Похоже, у нее проблемы! Жилов достаточно хорошо видел в темноте, чтобы разглядеть: Древняя озадачена.

«А ведь она чертовски красива! – подумал Данила. – И руки такие мягкие!»

Он почти забыл о той железной твердости тела Древней, с которой совсем недавно столкнулись его собственные руки. И даже пожалел, что принял снадобье. Мякоть Жемчужницы была привлекательней других. Тем более что здесь, на поверхности, Данила мог ее видеть, а это придавало новый интерес любовной игре. Непохоже, что козоногая собирается сдаться. Дерзай, красавица!

Древняя уселась на грудь Данилы. Теперь он не видел ее лица. Только согнутую спину с проступившими бугорками позвонков. Жилов слышал, как она напевает. Вернее, это не было песней. Скорее звуки, которые издавала Древняя, были похожи на мурлыканье огромной кошки. Это не было песней, но было… музыкально. Так подумал Жилов. Он чувствовал себя всё лучше и лучше. Подвигал рукой, повернул голову. На расстоянии полуметра он увидел аккуратную горку одежды. А под ней… Нож!

Данила облизнул губы. Потом посмотрел на белую согнутую спину. Нежная кожа Древней словно светилась в темноте. Серьезное искушение! Древние не всесильны. Их тоже можно убить. Как явствовало из дневника, Олег Саянов убил одну из них даже до своего превращения!

В нижней части живота Жилова возникло волнующее тепло. Похоже, козоногая посильней, чем средство Таррарафе. Это не огорчило Данилу. Интересно, где сейчас масаи? Наверное, на пути в Найроби… Хочется верить, у него хватит ума не заявиться сюда еще раз!

То, что Древняя побеждала снадобье Таррарафе, должно было склонить чашу весов против нее. Но чем больше Жилов думал об этом, тем меньше ему хотелось убивать такое прекрасное существо. Сознание его словно поставило заслон, отделивший и Тенгиза, и умирающую Лору Кострову. Только Данила и козоногая… Которая определенно добьется своего. Что ж. Данила совсем не против.

Жилов шевельнулся. По слабому напряжению мышц его живота Древняя угадала его движение. И оглянулась.

Дающий Семя смотрел на Мякоть Жемчужницы. Глаза его были еще мутноваты, но выглядел он вполне довольным. Непохоже, чтобы клубок, который распутывала Древняя, был сплетен им самим. Очень хорошо. Сначала Дающий Семя порадует ее лоно, потом – желудок. Правильно, что она не убила его.

Жилов увидел, как по-волчьи вспыхнули в темноте глаза Древней. И вдруг совершенно точно осознал: она его убьет! В этих больших широко расставленных глазах уже жила его смерть.

Жилов сжал зубы и опустил веки. Она не должна знать! Черт! Руки – как ватные!

Мякоть Жемчужницы распутала последнюю нить и перестала петь. Несколько привычных движений – и Дающий Семя готов!

Мякоть Жемчужницы приподнялась и, помогая себе рукой, соединилась с человеком. Управляя мышцами лона, добилась от него нужной крепости. Сейчас ей не нужно двигать тазом. Достаточно внутреннего волнообразного движения – и фаллос человека затрепетал у нее внутри. И выплеснул дающую жизнь струю. Запрокинув голову, Мякоть Жемчужницы лоном вобрала в себя жизнь Семени и одновременно горлом – жизненную силу мира. Обе силы смешались внутри и запели ликующую песнь, порождая наслаждение. Часть соединенной силы стекла вниз, в тело человека, воодушевляя Дающего к новому извержению. И оно произошло почти тотчас: вызвав новый взрыв энергии и новые волны блаженства. И еще раз…