Ничего личного - Татьяна Корсакова

Силантьев ошибался, Катя бы никогда не вышла за него замуж, но, вполне вероятно, доверила бы управление компанией. В этом он прав.

– Зачем ты убил Колесникову?

– После смерти Лиховцева она совсем слетела с катушек, начала меня подозревать, угрожать. Я не люблю рисковать, Катя. – Он помолчал, добавил доверительным шепотом: – А так все вышло замечательно. И дневник пригодился, и машина. Все бы думали, что тебе угрожала и на тебя покушалась именно Леночка.

– Сему ты тоже убил, чтобы свалить на него ответственность за взрыв?

Егор долго молчал, прежде чем ответить, и сейчас, конкретно в эту минуту, выражение лица его было озабоченным.

– Ты можешь мне не верить, но к исчезновению Семы я не имею никакого отношения. И, сказать по правде, исчезновение это меня очень волнует. Пока все складывается весьма удачно, у полиции и у Старика появился подозреваемый, но я не люблю сюрпризов. Я просто пока не решил, что с этим делать. Зато я знаю, что стану делать после твоей трагической кончины. В ближайшей перспективе я приеду в свой загородный дом и найду тебя и ребенка мертвыми. Я буду страдать, винить себя в случившемся. А меня станут утешать, рассказывать про трагическое стечение обстоятельств. Было очень неразумно с твоей стороны не взять с собой мобильный, очень неосмотрительно с моей стороны не провести в дом стационарный телефон и позабыть оплатить Интернет. Возможно, этот удар Старик уже не сможет пережить, я очень надеюсь на такой исход, возможно, наследницей всего станет твоя сестра, а ты ведь уже знаешь, каким милым и полезным я могу быть. Так что, по сути, мой план не изменится, а лишь претерпит некоторые коррективы. Ну вот! – Егор встал с дивана, хлопнул в ладоши, а потом стряхнул с брюк невидимую соринку. – Теперь ты все знаешь. Честно, мне очень жаль, что перед смертью тебе придется мучиться, но по-другому, увы, никак не получится. Твоя кончина должна выглядеть естественно. Сейчас я сделаю тебе укол, а потом мы перейдем в спальню.

– В твоем идеальном плане есть бреши. – Теперь, когда Егор стоял спиной к ней, Катя могла видеть то, чего не видел он. И то, что она видела, сделало ее сильной и бесстрашной. – Ты забыл про машину. Я не смогла бы позвонить, но я смогла бы уехать. До замка рукой подать.

– У тебя закончился бензин. – Егор покачал головой. – Беременные женщины такие рассеянные.

– Мою машину заправляет Иван, у меня не мог закончиться бензин!

Катя врала, но это была ложь во спасение. И спасение оказалось совсем рядом. Оно стояло на пороге «комнаты ненужных вещей» с пистолетом наготове.

* * *

…Если бы Семе сказали, что он потеряет голову из-за женщины, он бы ни за что не поверил. Но это было до того, как он встретил Марью. И даже когда он ее уже встретил, то не сразу понял, что конкретно вот эта девица с наивными химическими кудрями и вызывающим макияжем – его судьба. Он всего лишь помогал другу устроить свою личную жизнь…

Сначала Марья показалась Семе глупой, потом забавной, потом довольно милой, а потом… он уехал в Москву. И в Москве вдруг понял, что жизнь его пустая и никчемная. Ему понадобилось несколько месяцев, чтобы разобраться с тем, что именно его терзает и не дает жить спокойно. Марья была не глупой, не забавной и не милой, она была единственной. И тогда он решился…

Она сняла трубку сразу, словно все эти месяцы ждала его звонка.

– Маш, – тихо позвал он.

– Это ты? Семочка, это ты?! – От ее голоса, от этого ее «Семочка» земля ушла из-под ног.

– Маша, можно к тебе приехать?

– Зачем? – У нее был странный голос. Семе показалось, что она вот-вот заплачет. – То есть приезжай… конечно, приезжай! Я буду ждать! Ты только скажи, когда тебя ждать, чтобы я успела подготовиться, купить продукты…

– Маша, – Семе стало вдруг так легко, словно все беды мира растворились в ее далеком, срывающемся от счастья и надежды голосе, что захотелось смеяться, – не надо никаких продуктов. Я люблю тебя, Маша! Ты слышишь?

– Это что-то значит, да? – спросила она шепотом.

– Да! – Он поймал в зеркале свое счастливое отражение и подмигнул сам себе. – Это очень много для меня значит. Ты очень много значишь для меня, Машка!

Все-таки она разревелась. Сема слушал ее всхлипывания и бессвязные бормотания и чувствовал себя самым счастливым человеком.

– Все, Маша, я выезжаю, жди!

Сема отложил мобильный и посмотрел на часы – половина шестого вечера. Если он стартанет прямо сейчас, не заезжая домой, и будет ехать очень быстро, то уже ночью сможет обнять свою Марью. А впереди у них целых два выходных! За два дня можно очень многое решить, можно даже успеть сделать предложение. Надо только предупредить Андрюху.

Лиховцева в кабинете не оказалось. Лиховцев в последнее время был активен без меры, так активен, что даже не всегда отвечал на телефонные звонки. Что-то он там замутил с немцами, что-то масштабное и очень перспективное, совершенно неинтересное Семе. И Сема махнул рукой, освободится крутой бизнесмен от дел и сам перезвонит. А у него тоже дела, у него жизнь, можно сказать, меняется! И вообще у него законные выходные, Старику он в ближайшие дни точно не понадобится, а крутому бизнесмену и с некоторых пор примерному семьянину Андрюхе Лиховцеву и подавно!

Сема так спешил в новую жизнь, что в спешке забыл зарядное от уже почти «сдохшего» мобильного. Ну, забыл и забыл! Доберется до Марьи и позвонит всем заинтересованным лицам!

Она открыла дверь сразу же, стоило ему только коснуться кнопки звонка. Она похудела, его Машка. Похудела и помолодела. И этот забавный желтый халатик ей страшно шел. А потом Сема увидел то, что другой заметил бы сразу.

– Маша, – прошептал он, прижимая ее, такую уютную и теплую, к своей холодной, припорошенной снегом куртке. – Машка, ты беременная, что ли? У меня будет сын? Да, Машка?!

– Может, и не сын, может, дочка. – Она уткнулась лицом в его грудь, и голос ее от этого звучал совсем глухо.

– Нет, Машка, никаких дочек! Ты мне сына родишь – мужика! – От этой непонятной уверенности, что Марья непременно подарит ему сына, на душе вдруг стало легко и радостно. Хотя, казалось бы, куда уж радостнее!

…Наручные часы показывали половину четвертого утра, а сна ни в одном глазу. Рядом тихо посапывала Марья, а Сема был счастлив так сильно, что не мог заснуть. Он и не догадывался, что от счастья случается бессонница. Тихо, чтобы не разбудить Марью, выбрался из-под одеяла, прошлепал на кухню. Взгляд упал на стоящий на полке телефон. Андрюхе-то так и не позвонил… Но к чему звонить посреди ночи?

К бессоннице вдруг добавился голод, словно и не кормила его Марья всего пару часов назад всякими вкусностями. Сема аккуратно прикрыл дверь на кухню, включил маленький телевизор и под монотонное бубнение ведущего новостей принялся сооружать себе бутерброд.

Ночной блок новостей, как обычно, завершала криминальная хроника. Сема жевал бутерброд, когда услышал, что Андрей Лиховцев, его лучший друг, почти брат, погиб…