Возвращение - Кира Измайлова

Время до вечера я провела крайне плодотворно: встретилась с одним из старых дедовых осведомителей. Этот человек, молчаливый, незаметный, и по сию пору служил во дворце. Нет, он был не королевским телохранителем и даже не главным распорядителем, а всего лишь одним из многочисленных слуг. Стоит ли говорить, что прислуга зачастую намного более осведомлена о делах государственных, чем можно предположить? Эйл Рино был чем-то обязан моему деду, и обязан очень серьезно, иначе не являлся бы по первому зову сперва к нему, а теперь и ко мне (кажется, его нисколько не смущала перспектива достаться мне «по наследству»). В чем было дело, не говорили ни тот, ни другой. Я могла бы пристать с ножом к горлу и выяснить правду, но пока не видела в том необходимости. Довольно было того, что Рино готов встретиться со мной, как только сумеет улизнуть из дворца, и дать ответы на все вопросы, на какие сумеет.

Правда, на этот раз Рино ничем меня особенно не порадовал. Да, к праздникам ожидались высокопоставленные гости из сопредельных держав, все как обычно, ничего из ряда вон выходящего. Ни наследных принцев, ни королей и князей собственной персоной. Хватало, конечно, и других важных особ, вроде двух советников из Стальвии и генерала из Тарная, но… Рино не слышал, чтобы с кем-то из них связывались какие-то особые надежды. А если Рино этого не слышал, значит, об этом либо не говорили, либо говорили в настолько секретном и надежном месте, что даже ему ничего не удалось узнать. Увы, оставалось только гадать…

Поблагодарив Рино и расплатившись с ним честь по чести, я вернулась домой и погрузилась в раздумья. Вариантов было не так уж много. Либо злоумышленники с помощью этого злосчастного коня намерены были убрать самого Лауриня (ненадежный способ, если учесть, что он неплохой наездник), либо устроить переполох там, где окажется новый хозяин коня, а затем этой суматохой воспользоваться с какими-то целями. Что это за странные преступники? Что им нужно?

И еще любопытный момент… Как знать, не вспомни я азольскую поговорку, догадалась бы, что конь поддельный, или же нет? Может быть, но я трезво оценивала шансы на это как практически нулевые. Правда, теперь версия получалась вовсе уж фантастическая: злоумышленник нарочно прикинулся азольцем, чтобы навести меня на воспоминания о той беседе… Но кто мог о ней знать? Там была я да случайный попутчик! Кто-то, конечно, мог услышать, этот вариант я отмести не могу. Услышал, а затем решил использовать в своих целях? Тоже странно: не мог же он быть уверен, что мне придет в голову связать поговорку с реальной лошадью! Или как раз мог? Тогда этот кто-то должен меня знать, хотя бы представлять образ моих мыслей! Это очень мне не нравилось…

Или все же списать на простое совпадение? Увы, я не могла сказать наверняка.

Признаться, в голову ничего не шло, и я предпочла лечь спать, с тем чтобы назавтра пораньше наведаться на Кузнечную улицу. Отпущенная мне мастером Текло неделя еще не вышла, но я полагала, что тянуть больше не стоит. Замки замками, но о коне – если его действительно выпустили со двора мастера, – нужно было расспросить. Зря я не сделала этого сразу же! Побоялась спугнуть! Теперь придется наверстывать упущенное: старик наверняка уже придумал какую-нибудь непроверяемую историю… Впрочем, вывести его на чистую воду особого труда не составит, это моя работа, в конце концов!

Однако по прибытии на Кузнечную меня ждал неприятный сюрприз. Во двор к мастеру Текло меня впустили, однако принял меня совершенно незнакомый мужчина, среднего роста, с аккуратной бородкой (призванной, как видно, скрыть вялый подбородок). Он представился Наем Текло, видимо, приходился старику сыном или племянником.

– А где же господин Вай Текло? – спросила я, обменявшись с ним приветствиями и проигнорировав неуверенные вопросы о том, что привело меня в эту скромную мастерскую. – Я договаривалась с ним о встрече!

– Вы не знали? – удивился мужчина. – Он умер.

– Как – умер? – Я опешила. – Когда?!

– Позавчера, – ответил он.

Позавчера неизвестный огрел по голове сержанта Зибо. Совпадение или…

– Как это случилось? – отрывисто спросила я.

– Просто уснул и не проснулся, – скорбно ответил мужчина. – Он ведь был совсем стар…

– А тело…

– Сожгли, как он хотел, – сказал он. – В его бумагах нашли завещание. Старик оказался огнепоклонником, а они возлагают тела на костер в день смерти. Так и написано было, в самом начале, мол, сжечь и пепел развеять.

Огнепоклонник? Мастер Текло – огнепоклонник? Как странно! Я готова была поклясться, что во время нашей беседы он несколько раз в сердцах помянул Мать Ноанн и одного из ее многочисленных детей, Ариму – маленького капризного божка, который, если его задобрить, дает ловкость рукам и остроту взгляду (уж без этого мастеру не обойтись!). И вдруг такое завещание!

– Как удобно… – сказала я. Интересно, не было ли это сделано для того, чтобы скрыть какие-то следы на теле, на которые не обратил внимания никто из родственников, но которые стали бы очевидны для мага? – Кто засвидетельствовал смерть?

– Там и свидетельствовать нечего было, когда его нашли, он уж окоченел, – степенно ответил младший Текло. – Вызвали, конечно, лекаря, как полагается, тот посмотрел и сказал, что, должно быть, сердце…

Понятно. Ни о каком дознании и речи не шло: старик ведь, следов насильственной смерти на теле не заметно, кому же охота возиться!

– А завещание? – спросила я. – Вы уверены, что оно написано его рукой?

– А чьей же еще? – удивился мужчина. – Точно его. Все честь по чести, расписано, кому из родичей что причитается… Мне вот его мастерская осталась, я старший племянник, своих-то детей нет у него, – пояснил он. – Перееду сюда, его дело продолжать буду. Остальным всякое-разное, кому деньги, кому что… Опять же, засвидетельствована эта бумага двумя людьми. Один – слуга его, говорит, при нем писалось, а вот второго не знаю. Имя незнакомое.

– Что за имя? – насторожилась я.

– Анзимах Итуро, – подумав, вспомнил Текло. – Никогда о таком не слышал, и родичи тоже. Может, случайный прохожий, может, клиент, кто теперь разберет?

– А слуга читал завещание? – спросила я.

– Нет, что вы, – ответил Текло-младший. – Дядя дал ему подписать, и все. Да тот и не силен в грамоте-то, имя свое поставить способен, а читать только вывески, по-моему, и умеет.

Значит, этот парень не сможет сказать, было ли в бумаге изначально упоминание о сожжении тела. Да и тот ли это вообще документ? Подделать почерк несложно, корявую подпись слуги и неизвестного Анзимаха Итуро – тем более… Похоже, старик все-таки что-то знал, и его аккуратно убрали. Слугу я все-таки расспрошу, конечно, но, думаю, толку не будет…

– Госпожа, а вы почему интересуетесь? – догадался наконец спросить Текло-младший.

– Я у вашего дяди замки заказывала, – сказала я медленно, глядя на него в упор. – Особенные замки. Он велел через неделю заехать, сговориться окончательно… Вы об этом что-нибудь знаете?