Убийственно красиво - Питер Джеймс

Грейс проводил Тиндалла по коридору к ванной, и представившееся зрелище отнюдь не улучшило настроение последнего.

Выйдя из дома, Грейс нырнул под полицейскую ленту оцепления и стал пробираться через быстро увеличивающуюся толпу любопытных соседей, сознавая, что уже больше часа не думал о Клио Мори. На улице стояло полдюжины полицейских автомобилей.

Два полисмена в униформе стучали в дверь соседнего дома, готовые начать опрос.

Отойдя подальше, Грейс набрал номер Сомерсов и извинился перед Джей за то, что поход в зоопарк придется отложить снова. Разочарование в голосе девочки подействовало на него удручающе. Он обещал, что они пойдут к жирафам через неделю, но, судя по ее голосу, она не слишком ему верила.

Потом Грейс позвонил Клио, но услышал автоответчик.

— Привет, — сказал он. — Я звоню поблагодарить тебя за вчерашнюю встречу. Позвони, когда сможешь. Надеюсь, ты сегодня не на дежурстве — у меня на руках очень неприятный труп.

Головная боль, похмелье и дурное настроение навалились с удвоенной силой, а горло казалось вычищенным наждаком. Нехотя вернувшись к дому, Грейс подошел к Николлу и Поттингу, которые стояли снаружи и болтали с охранниками.

— Кто-нибудь хочет выпить? Лично я чертовски в этом нуждаюсь.

— Только не воду из ванны мистера д'Эта, — ответил Поттинг.

Грейс почти улыбнулся.

Келли пыталась шевельнуться, но боль в руках усиливалась при каждой попытке — веревка, проволока или что-то еще, связывающее их, все глубже вонзалось в плоть. А когда она пробовала кричать, глубокий звук заставлял лицо вибрировать.

— Мммммннннннннннуууууг!

Келли ничего не видела и даже не могла открыть глаза. Она ничего не слышала, кроме стука крови в ушах — звука собственного страха.

Ее трясло от ужаса и холода. И от отсутствия алкоголя. Пересохшее горло отчаянно требовала глотка водки. Или хотя бы воды.

В промежности ощущались холод и зуд. Она некоторое время назад наконец помочилась, будучи не в силах сдерживаться. На несколько минут стало тепло, но потом холод вернулся. В нос ударил плесневелый ледяной запах погреба.

Келли понятия не имела, сколько сейчас времени и где она находится. Холод и страх сковывали ее, не позволяя ясно мыслить.

Лишь иногда ей казалось, что она слышит отдаленные звуки транспорта и даже сирены. Может быть, к ней пришли на помощь?

Слезы наполняли заклеенные глаза. Ей хотелось слышать голоса Тома, Джессики и Макса, чувствовать их руки, обнимающие ее. Келли с трудом пыталась вспомнить происшедшее.

Она отвезла Мэнди Моррисон, остановилась у дома ее родителей в современном испанском стиле на Тонгдин-Лейн, на крутом холме возле Уитдинского стадиона, и сидела в машине, слушая музыку по радио и ожидая, пока Мэнди войдет в дом.

Мэнди открыла дверь, шагнула через порог, повернулась, помахала рукой и закрыла за собой дверь.

Потом передняя и задняя дверцы открылись и рука, крепкая как сталь, потянула ее назад за шею. Что-то мокрое и едкое прижалось к носу, и наступил провал.

Келли очнулась, дрожа на холодном полу.

Она снова попыталась пошевелить руками, но боль стала нестерпимой. Тогда она попробовала двигать ногами, но они казались зацементированными. Ее дыхание становилось чаще, грудь сдавило.

Внезапно Келли почувствовала свет. Тьма за ее веками превратилась в красную пелену.

Издав крик боли, когда пластырь сорвали с глаз, она быстро заморгала, на момент ослепленная светом. Над ней стоял толстый коренастый мужчина с самодовольной ухмылкой на лице, вьющимися серебристыми волосами, собранными в хвостик на затылке, и в мешковатой рубашке, расстегнутой до пупка.

Сначала Келли почувствовала облегчение, подумав, что этот человек пришел ей на помощь. Она попыталась заговорить с ним, но из горла вырвалось только бульканье.

Мужчина молча разглядывал ее с задумчивым видом. Наконец он улыбнулся, и сердце Келли радостно подпрыгнуло. Он пришел забрать ее отсюда, увезти домой к Тому, Джессике и Максу!

Внезапно его язык, прищелкнув, быстро облизнул губы, напомнив змеиное жало.

— Ты выглядишь как баба, которой можно вставить до самой задницы, — заговорил он с американским акцентом.

Мужчина сунул руку в карман, и Келли услышала звяканье металла. Скованная страхом, проникшим в каждую клеточку ее тела, она увидела в пальцах незнакомца тонкую серебряную цепочку.

— Я принес тебе подарок, Келли, — продолжал он тоном лучшего друга, придвинув к ее лицу свисающий с цепочки брелок.

При тусклом свете она не могла толком разглядеть выгравированный на нем рисунок — он показался ей похожим на какого-то жука.

— Можешь расслабиться, — сказал мужчина. — Мы просто сделаем несколько снимков для вашего семейного альбома.

— Грнннгвг, — отозвалась она.

— Если будешь хорошей девочкой и сделаешь то, что я скажу, я, может быть, позволю тебе выпить «Столичной». Это твоя любимая водка, не так ли?

В другой руке незнакомец держал бутылку.

— Не хочу, чтобы ты умерла от жажды. Это была бы ненужная потеря.

— Подходящая у него фамилия, — заметил Норман Поттинг. — Д'Эт. Произносится как смерть[28].

Грейс, Поттинг и Николл сидели в отделанном дубом баре-салоне «Черный лев» в Роттингдине — перед каждым стояло пиво. Грейс сделал глоток, поднеся ободок кружки к носу и вдыхая аромат хмеля в попытке избавиться от тошнотворного запаха серной кислоты.

Он чувствовал, как дрожит его рука. С похмелья или из-за увиденного сегодня утром?

Грейс вспомнил, как в начале своей карьеры, когда он патрулировал ночные улицы в полицейском автомобиле, его вызвали к месту самоубийства на железнодорожной линии Лондон — Брайтон. Мужчина лег на рельсы у въезда в туннель, и колеса прошлись по его шее. Грейсу пришлось искать голову в стороне от путей.

Он так и не смог забыть сюрреалистическое зрелище лежащей на земле и освещенной лучом фонаря головы, почти без всякого кровотечения, отрезанной с хирургической аккуратностью. Мертвецу было около пятидесяти; у него был здоровый румяный цвет лица. Грейс подобрал голову за всклокоченные рыжеватые волосы и удивился ее тяжести. Голова д'Эта была такой же тяжелой.

Он наблюдал за калейдоскопом огоньков в игральном автомате, которым никто не пользовался, слыша сопровождавшую их тихую мелодию. Было еще рано, и в баре находилось только несколько человек. У камина расположился щеголеватый мужчина, похожий на журналиста. Он потягивал нечто вроде «Кровавой Мэри» и читал «Обсервер». Пожилая пара сидела в паре столиков от него, молча склонившись над стаканами.