Carpe Jugulum. Хватай за горло! - Терри Пратчетт

– Если б не его уши, это был бы традиционный воротник, – возразила нянюшка. – А еще ему следует почаще орать.

– Он не умеет. Терпеть не может крики!

– Жаль. Людям нравится, когда король орет. Или рыгает в самый ответственный момент – тоже очень популярная черта. И всякие кутежи-мутежи – весьма королевское занятие. Запои там…

– А я думаю, он думает, что люди хотят совсем не этого. Он пытается следовать настоящим нуждам своих подданных. Пытается понять, что им нужно сегодня.

– Ага, кажется, я поняла, – кивнула нянюшка. – Сегодня люди нуждаются в одном, завтра – в другом… Погромче ори да побольше кути – вот решение всех проблем.

– И как можно чаще рыгай?

– Это было бы совсем здорово.

– А…

– Да, милая?

– Нянюшка, а с ним будет все в порядке?

– Ну конечно. С ним ничего не случится. Тут все как в шахматах, понимаешь? Королева сражается, а король отстаивается себе в сторонке. Но лишишься короля – лишишься всего.

– А с нами тоже ничего не случится?

– О, с нами никогда ничего не случается. Помни об этом. Как правило, это мы случаемся с другими людьми.

Тем временем с королем Веренсом случалось много всяких людей. Он дрейфовал в какой-то теплой, приятной дымке и всякий раз, открывая глаза, видел толпы Фиглей, разглядывающих его при свете костра. Также до него доносились обрывки разных разговоров, а точнее, споров.

– …Онно нашен короликс тож?

– Агай, типатого.

– Ентат кус хобья?

– Тсытьтебя! Он болей. Чо, с'сем не зырикс?

– Агай, хренаксдвакс! Имхой, всегдажь болей!

Веренс почувствовал, что кто-то маленький, но сильный пнул его по ноге.

– Хай-хай, кралек! Верзуны все так валяй-болей, биг-биг дуралей?

– Конечно-конечно, – пробормотал Веренс.

Устроивший допрос человечек громко сплюнул рядом с его ухом.

– Ах, моя б скеппенса не давай…

Вдруг возникла полная тишина, что в принципе невозможно, если рядом с вами находится хотя бы один Фигль. Веренс попытался повернуть голову.

Из дыма появилась Большая Агги.

Теперь он смог рассмотреть ее получше: приземистая синяя женщина чем-то напоминала мини-вариант нянюшки Ягг. Было что-то этакое в ее взгляде. С формальной точки зрения король Веренс был абсолютным правителем страны и мог оставаться таковым еще долгое время – при условии, что он не допустит никаких ошибок и не будет постоянно требовать от ланкрцев делать то, что они делать отказываются. Веренс прекрасно понимал, что главнокомандующий его армии куда более охотно выполняет приказы своей матушки, а не короля.

Тогда как Большой Агги даже не нужно было что-либо говорить. Все просто смотрели на нее и делали то, что требовалось.

Рядом появился человек Большой Агги.

– Большая Агги думай, ты возжелаешь спасти своих жену и дитятю, – сказал он.

Веренс кивнул. На большее он сейчас был просто не способен.

– Большая Агги полагай, ты слаб-слаб, много терял крови. Негодяйский укус содерживает то, что подчиняет.

Веренсу было нечего возразить. Сейчас он готов был согласиться со всем, что бы ему ни говорили.

Из дыма выступил человечек с большой глиняной миской в руках, по краям которой стекала белая пена.

– Ты не способный короликс, когда отлеживаешь спину, – продолжил человек Большой Агги. – Поэтому она готовила для тебя особое хлебало…

Пикси поставил миску, наполненную, как сначала показалось Веренсу, сметаной, но с какими-то темными спиральными линиями на поверхности, после чего почтительно отступил.

– Что в ней? – прохрипел Веренс.

– Млеко, – быстро ответил человек Большой Агги. – И хлебало Большой Агги. И трава.

Веренс с благодарностью воспринял последнее слово. Вместе со своей женой он разделял странную, но непоколебимую уверенность в том, что все, содержащее травы, безопасно, полезно для здоровья и питательно.

– Ты пей глоток от пуза, – сказал старый пикси. – А потом мы находим тебе меч.

– Но я никогда не держал в руках меч, – ответил Веренс, пытаясь сесть. – И считаю, что насилие – это последняя мера…

– Ах, ви-ил, ну, коли ты привыкай к ведрам и лопатам… – промолвил старик. – Выпивай, королек. Скоро ты видишь все по-другому.

Вампиры парили над залитыми лунным светом облаками. Здесь не могло быть плохой погоды и, к удивлению Агнессы, было совсем не холодно.

– А я думала, вы превращаетесь в летучих мышей! – крикнула она Владу.

– Мы это можем, если захотим, – ответил он со смехом. – Но отец считает это слишком уж мелодраматичным. Говорит, нам следует избегать грубых стереотипов.

Рядом с ними летела девушка, очень похожая на Лакримозу. Вернее, она выглядела так, как будто преклонялась перед внешним видом Лакримозы и пыталась всячески быть похожей на нее. «Готова поспорить, она ненатуральная брюнетка, – фыркнула Пердита. – И если б я пользовалась таким количеством туши, то придумала бы что-нибудь поинтереснее, чем разрисовывать себя под Веселого Панду Гарри».

– Это Патология, – представил девушку Влад. – Хотя она предпочитает, чтобы ее называли Трейси. Так более модно. Пато… Трейси, это – Агнесса.

– Какое красивое имя! – воскликнула Патология. – Очень удачный выбор! Влад, все хотят заскочить в Воронау. Ты не против?

– Но это мое настоя… – хотела было объяснить Агнесса, однако ее слова унес ветер.

– Я думал, мы направляемся в замок, – сказал Влад.

– Да, но некоторые из нас несколько дней не ели, той старухи даже на один зубок не хватило, да и граф запрещал нам питаться в Ланкре, поэтому он не возражает, к тому же это почти по пути.

– Ну, если отец говорит…

Патология упорхнула.

– Мы уже несколько недель не навещали Воронау, – пояснил Влад. – Очень милый городок.

– Вы собираетесь там питаться? – спросила Агнесса.

– Это не то, что ты думаешь.

– Ты не знаешь, что я думаю.

– Но могу догадываться. – Он улыбнулся. – Интересно, отец согласился на это только ради того, чтобы ты увидела все собственными глазами? Неизвестное всегда пугает. Возможно, ты станешь своего рода послом. Потом расскажешь ланкрцам, какая жизнь их ждет под властью семейства Сорокула.

– О том, как людей вытаскивают из постелей? О залитых кровью стенах?

– Агнесса, опять ты о своем. Так нечестно. Как только люди узнают, что ты вампир, тебя сразу начинают считать каким-то чудовищем.