Смерть Гитлера - Жан-Кристоф Бризар

Бинокулярная лупа творит чудеса. Она позволяет видеть то, чего не увидишь невооруженным глазом. Филипп Шарлье никогда еще не был так доволен своим прибором. Рассматривая отложения зубного камня, он обнаруживает кристаллики, которые тут же идентифицирует. «Это песчинки кварца. Они тут застряли между дентином и цементом [костная ткань, покрывающая корень и шейку зуба. – Прим. авт.]. А Гитлера закопали в песчаную почву?»

Кварц – распространенный минерал, который встречается в песке, добавляется в цемент, а также используется при производстве лабораторного стекла. Он устойчив к действию кислот, в том числе цианистой кислоты. Но вернемся к вопросу доктора Шарлье. Был ли Гитлер прикопан в песчаной почве? Ответ дать трудно. Априори нет. Его тело было найдено в саду рейхсканцелярии. С другой стороны, там могли быть и следы цемента, так как бункер находился совсем близко, а бомбежки могли повредить его. А главное – кварц является минералом, распространенным по всей Земле. Что же касается его присутствия в лабораторном стекле, то там микроскопическая форма его крупиц кардинально отличается от песчинок природного кварца. То, что осело на этих зубах, не похоже на крупицы лабораторного стекла. Для Филиппа Шарлье это ясно, так что рассуждать тут нечего.

И напротив, судмедэксперт проявляет гораздо большую подозрительность, говоря о синих следах. «На поверхности этого зуба имеются довольно странные голубоватые отложения, которые мне сложно объяснить. Что это, след от соприкосновения с внешним предметом в момент смерти? Или во время закапывания?» Ярко-голубой, почти «синий Кляйна»[70], как мазок краски. Голубоватые пятна невелики и могли бы остаться незамеченными, если смотреть невооруженным глазом. След на одном из немногих собственных зубов Гитлера. То есть на естественном.

«Хорошо различимы кольца роста, поверхность, эмаль, остатки волокон, зубной камень… Что-то воздействовало на этот зуб извне, но что именно, я не знаю. Но то, что речь идет не о зубном камне, в этом я уверен», – размышляет судмедэксперт. Такого он никогда не видел. «Нет причин, по которым цианид воздействовал бы непосредственно на эмаль зуба, вызвав ее окрашивание в голубой цвет. Ни физически, ни химически, нет таких причин». Тем не менее эти ярко-синие пятна присутствуют. «Мне нужно покопаться в литературе по криминалистике, особенно по токсикологии, потому что тут для меня непонятно».

Внимание французского медика переключается на другой фрагмент зубов. «Смотрите! Опять этот голубоватый цвет на трещинках других зубов. Есть и на поверхности вот этих протезов». Крошечные пятна того же цвета проступают и тут. Отложения не сплошные, покрывают поверхность лишь частично.

Сначала Филипп Шарлье думал, что это зубной налет. И что, следовательно, эти голубоватые пятна образовались за несколько недель, а то и месяцев до смерти Гитлера. Но специалист по трупам быстро исправляет свою ошибку. Это действительно следы осадка, но он мог образоваться при захоронении трупа в земле. Указывают ли эти синие пятна на смерть Гитлера в результате отравления? На этот вопрос и на данном этапе расследования с учетом невозможности взять даже мельчайший забор материала судмедэксперт оказался не в состоянии ответить.

Зубы, приписываемые Гитлеру. Хранятся в архивах ФСБ.

Исследование, а вместе с ним и наш визит подходят к концу. Все материалы были тщательно проанализированы. Вот уже несколько минут я слышу, как Лана о чем-то тихонько переговаривается с Денисом в глубине кабинета. Я делаю ей знак, что мы закончили. Нам хватило двух часов. Следующая часть экспертизы будет проходить в Париже, где будут обработаны записи изображений, полученных с помощью бинокулярной лупы.

Лана меня не слушает. Она перевозбуждена. «Они нам сейчас покажут зубы Евы Браун. Это будет впервые!» Фрагмент зубов жены фюрера! Филипп Шарлье по-прежнему сидит, глядя в свой ноутбук. Он невозмутимо и бесстрастно задает вопрос: «Я тоже могу их осмотреть?» Лана подходит к группе сотрудников ФСБ и благодарит их. Значит, у нас есть зубы Евы Браун. Предполагаемые зубы, чтобы быть точными. Ибо, в отличие от Гитлера, мы не обладаем никакими рентгеновскими снимками, чтобы достоверно их идентифицировать.

Из предосторожности Филипп Шарлье меняет стерильные перчатки и расстилает новый лист, тоже стерильный. Приготовившись, он кивает молодой женщине. Та открывает коробку. Она намного меньше, чем та, где хранятся зубы Гитлера, но тоже «оригинальная». Она выглядит как коробочка из-под серег. Внутри уложенные на вату три зуба, коренные и предкоренной, соединенные протезом из желтого металла. «Спасиба», – бросает Шарлье, принимая их. Он аккуратно помещает их в центр разложенного листа и настраивает лупу.

Фрагмент зубов, приписываемых Еве Браун российскими властями и хранящихся в архиве ФСБ в Москве.

Первый вывод не заставляет себя ждать: «Тут тоже такие же голубоватые отложения на поверхности зубов!» Осторожно он уточняет: «На этих зубах, представленных как принадлежавшие Еве Браун». Несколько признаков подтверждают гипотезу о том, что эти останки подверглись той же посмертной процедуре, что и останки Гитлера. А именно – сожжению и захоронению в похожей среде. «Они были тоже сожжены. Это вставные зубы с отложением зубного камня на коронке, а также песчинками кварца, точно так же, как и на предыдущих зубах. Прекрасно видны следы стертости на металле протеза. Могу утверждать, что эти зубы действительно носили. И они не могут принадлежать тому же человеку, чьи зубы мы только что изучали, поскольку речь идет об аналогичной анатомической области». Значит, никаких манипуляций со стороны россиян нет.

Еве Браун было тридцать три года, когда она умерла. Она была официальной женой фюрера всего один день. Согласно советским и англо-американским расследованиям, она покончила жизнь самоубийством, проглотив цианид. «Я должен проанализировать все это на холодную голову, – говорит Шарлье, продолжая снимать при увеличении маленькие синие пятнышки. – Это действительно очень странно…» Цифровой камерой, соединенной с бинокулярной лупой, он снимает снова и снова. Именно благодаря фотографиям он сможет еще раз просмотреть эти зубы в своей парижской лаборатории и, возможно, закрыть дело о смерти Гитлера.

Невооруженным глазом их едва различишь. Сколько их? Может, два, может, три. Кусочки, скорее, крошки, похожие на пылинки. Филипп Шарлье вертит перед глазами пластмассовую колбу, закупоренную красной пробкой. На колбе наклеена этикетка, на которой написано: «Зубной налет А. Г.». Как эти частицы от зубов Гитлера оказались в Париже? Совершенно случайно, по стечению обстоятельств. В июле 2017 года, после того как доктор Шарлье осмотрел объект в штаб-квартире ФСБ в Москве, он, по своему обыкновению, аккуратно сложил материал, c которым работал. В данном случае это были две пары латексных перчаток и два листа бумаги, на которых были выложены зубы. С присущей ему дотошностью он сложил их отдельно: бумагу и перчатки, которыми пользовался при изучении зубов Гитлера в одну пачку, а те, которые использовал при изучении зубов, приписываемых Еве Браун, – в другую. Вернувшись в Париж, он собирался выбросить обе пачки, но тут обнаружил, что во время осмотра зубов Гитлера на материал попали несколько крошечных песчинок зубного камня. Совершенно автоматически он извлек их и поместил в колбу.