Аналитическая психология - Карл Густав Юнг

В детстве пациентка была настоящим сорванцом в юбке, любила только бурные мальчишеские игры, презирала свой собственный пол и не проявляла интереса к каким бы то ни было женским увлечениям и занятиям. С наступлением половой зрелости и приближением эротического конфликта она стала сторониться общества, ненавидела и презирала все, что хотя бы отдаленно напоминало ей о биологическом предназначении женщины, и жила в мире фантазий, не имевшем ничего общего с суровой реальностью. Так, примерно до 24 лет ей удавалось избегать всех тех милых авантюр, надежд и ожиданий, которые обычно волнуют девичье сердце в этом возрасте. (В таких делах женщины часто удивительно неискренни с самими собой и с доктором.) Но затем она познакомилась с двумя молодыми людьми, которым было суждено прорваться сквозь окружавшую ее колючую изгородь. Господин А. был мужем ее лучшей подруги; господин Б. был его холостым приятелем. Ей нравились оба. Тем не менее вскоре она пришла к выводу, что господин Б. ей нравится больше. Между ней и господином Б. быстро установились близкие отношения; вскоре друзья и близкие стали поговаривать о возможной помолвке. Благодаря тесному общению с господином Б. и подругой она часто контактировала и с господином Α., чье присутствие заставляло ее волноваться и нервничать самым необъяснимым образом. Примерно в то же время пациентка оказалась на большом званом вечере. Присутствовали там и ее друзья. Она задумалась и играла своим кольцом, когда оно вдруг соскочило с ее пальца и укатилось под стол. Оба молодых человека бросились его искать. Найти кольцо посчастливилось господину Б. Он с лукавой улыбкой надел кольцо ей на палец и сказал: «Вы знаете, что это означает!» Ее охватило странное, непреодолимое чувство; она сорвала кольцо с пальца и выбросила в открытое окно. Последовал неловкий момент, и вскоре пациентка покинула праздник. Вскоре после этого так называемая судьба распорядилась так, что она приехала на тот же курорт, где отдыхали господин и госпожа Α. Госпожа А. много нервничала и из-за плохого настроения часто оставалась дома. Пациентка гуляла вдвоем с господином А. Однажды они решили покататься в лодке. Пациентка так веселилась, что внезапно упала за борт. Плавать она не умела, и господину А. стоило больших трудов втащить ее, в полуобморочном состоянии, обратно в лодку. А затем он ее поцеловал. После этого романтического эпизода связь между ними стала только крепче. Однако пациентка не пускала в сознание всю глубину своей страсти: она давно привыкла игнорировать такие вещи, а еще лучше – бежать от них. Дабы хоть как-то оправдать себя в собственных глазах, она с еще большим рвением стала стремиться к помолвке с господином Б. и каждый день твердила себе, что в действительности любит только его. Естественно, это не могло ускользнуть от проницательных глаз супружеской ревности. Госпожа Α. догадалась о тайном увлечении своего мужа, в результате чего ее состояние заметно ухудшилось. Возникла необходимость поездки госпожи А. за границу на лечение. На прощальной вечеринке злой дух подкрался к нашей пациентке и прошептал ей на ухо: «Сегодня вечером он будет один. Что-то должно случиться, чтобы ты оказалась в его доме». Так и произошло: из-за своего странного поведения она вернулась в его дом и достигла своей цели.

421 После такого разъяснения, пожалуй, любой предположит, что лишь дьявольское вероломство могло измыслить подобную цепь обстоятельств и воплотить ее в жизнь. Вероломство не вызывает сомнений; сомнительна его моральная оценка, ибо я должен подчеркнуть, что мотивы, которые привели к этой драматической dénouement[180], отнюдь не были сознательными. С точки зрения пациентки, все случилось само собой. Тем не менее предшествующая история ясно указывает на то, что все было бессознательно направлено к этой цели, тогда как сознательный разум пытался добиться помолвки с господином Б. Бессознательное влечение оказалось сильнее.

422 Итак, мы снова возвращаемся к нашему первоначальному вопросу об этиологии патологического (т. е. особого или преувеличенного) характера реакции на травму. На основании вывода, сделанного из аналогичного опыта, мы предположили, что и в данном случае, помимо травмы, должно иметь место нарушение в эротической сфере. Это предположение полностью подтвердилось; мы убедились, что травма, мнимая причина болезни, есть не более чем толчок к манифестации того, что ранее не осознавалось, а именно важного эротического конфликта. Соответственно, травма теряет свое исключительное значение и уступает место более основательной и цельной концепции, рассматривающей эротический конфликт как главный патогенный агент. [Эту концепцию можно назвать сексуальной теорией невроза.]

423 Часто можно услышать вопрос: почему именно эротический конфликт должен быть причиной неврозов, а не какой-либо другой? На это мы можем дать следующий ответ: никто не утверждает, что так должно быть, однако на практике это [всегда] так [несмотря на негодование двоюродных братьев и сестер, тетушек, родителей, крестных и учителей]. Вопреки возмущенным утверждениям обратного, факт остается фактом: любовь[181] с ее проблемами и конфликтами представляет огромную важность для человека и, как неизменно показывают тщательные исследования, имеет гораздо большее значение, чем это подозревает сам индивид.

424 Как следствие, от теории травмы отказались как от устаревшей; ибо с открытием того, что не травма, а скрытый эротический конфликт есть [подлинный источник невроза, травма полностью теряет свое патогенное значение.

425 [Таким образом теория переместилась в совершенно иную плоскость. Вопрос травмы был наконец разрешен, однако вместо него перед исследователем встала проблема эротического конфликта, который, как показывает наш пример, содержит множество анормальных элементов и на первый взгляд не имеет ничего общего с обычным эротическим конфликтом. Самым поразительным и почти невероятным является то, что осознается только поза, тогда как подлинная страсть остается скрытой. В нашем случае, несомненно, подлинный эротический конфликт был покрыт мраком, в то время как в поле сознания доминировала поза. Если взглянуть на эти факты с теоретической точки зрения, мы придем к следующему выводу: при неврозе имеют место две [эротические] тенденции, противоположные друг другу, по меньшей мере одна из которых бессознательна. [Против этой формулы можно возразить, что она подходит только данному конкретному случаю, а потому лишена общей валидности. Это возражение, вероятно, найдет широкую поддержку, ибо никто не желает признавать, что эротический конфликт носит универсальный характер и широко распространен. Напротив, предполагается, что эротический конфликт более относится к сфере романов, поскольку обычно понимается как нечто из области внебрачных похождений, наподобие описанных в романах Карин Микаэлис или в «Половом вопросе» Форела. Однако это совсем не так, ибо мы знаем, что самые дикие и самые волнующие драмы разыгрываются не в театре, а в сердцах обычных мужчин и женщин, которые не привлекают особого внимания и не выставляют напоказ конфликты, бушующие у них внутри, за исключением, возможно, случаев нервного срыва. Что так трудно понять обывателю, так это то, что в большинстве случаев сами пациенты не подозревают о междоусобной войне в их бессознательном. Если мы вспомним, что есть много людей, которые вообще ничего не понимают в себе, мы будем не так удивлены, осознав, что некоторые люди не имеют ни малейшего представления о своих реальных конфликтах.