Удар молнии - Даниэла Стил

— Подумай об этом. Тебе же будет здесь одиноко.

— Хорошо, — согласилась она из простой вежливости.

Он пробыл у нее еще некоторое время и ушел, а Алекс легласпать, думая о том, как ей повезло с друзьями. На следующий день оначувствовала себя гораздо лучше — до первого взгляда в зеркало, когда онаувидела, что за ночь волос выпало еще больше. На платке было три пряди, которыеАлекс вдруг безумно захотелось сохранить. Вглядевшись в себя повнимательнее,она обнаружила на голове явные проплешины и снова заплакала. Она потеряла все,превратившись из полноценной женщины в нечто страшное, в тело, разваливающеесяна куски. Опасаясь, что Аннабел увидит это, она быстро накинула на головуплаток и отправилась на кухню, где, к ее удивлению, ее дочь ела корнфлексы назавтрак в компании Сэма.

— Ты хорошо выглядишь, мама, — сказала Аннабел, свосхищением глядя на темно-зеленый костюм Алекс и подходящий по цвету шелковыйшарф, который она нашла в гардеробе.

Во всем этом она действительно смотрелась шикарно ипо-европейски.

— Что это ты так оделась? — с улыбкой спросил Сэм.На работе она всегда старалась выглядеть скромнее. — Ты куда-то идешь?

Сэм вел себя очень непринужденно. Он пытался поддерживать сней светские беседы, и Алекс это знала. Она не стала говорить ему, почемувынуждена носить шарф или платок, а Сэм ни о чем не догадывался — он не былнастолько догадливым.

— У меня сегодня встреча. — Встреча в магазинепариков на 60-й улице, который ей порекомендовала доктор Уэббер, сказав, что тамогромный ассортимент фасонов и оттенков, а продавцы не раз сталкивались именнос такого рода проблемами.

— Что у тебя с Рождеством? — спросила Алекс,отвлекая его от чтения газеты. — Насколько я понимаю, Аннабел будет здесьсо мной, пока ты не уедешь вместе с ней. Когда это будет? Двадцать шестого? Нанеделю?

— Мы будем в Диснейленде до первого числа, а потом яприлечу с ней сюда и уеду в Швейцарию. А к твоему дню рождения явернусь, — добавил он с улыбкой, обращаясь уже к Аннабел.

— Весьма насыщенное расписание, — кислым голосомсказала Алекс, спрашивая себя, куда это он едет. — А на Рождество тыбудешь дома или у тебя другие планы? — добавила она холодно, и Аннабелизменилась в лице.

— Папа, ты будешь справлять Рождество где-то еще?

— Конечно же, нет, — успокоил девочку Сэм, пронзаязлобным взглядом Алекс. — На Рождество мы все будем вместе.

Аннабел снова заулыбалась, а Алекс откинулась на стуле изакрыла глаза, чувствуя прилив тошноты. Ее совершенно изматывало общение сСэмом, а иногда и общение с дочерью.

Они вытягивали из нее слишком много сил. Давать им все, вчем они нуждались, и одновременно бороться с мужем за выживание и собственноедостоинство — это было слишком. Алекс казалось, что ей просто не хватаетдыхания.

Сэм с Аннабел отправились в садик, а Алекс — в центр, вмагазин париков. Она сомневалась в том, что ей удастся что-то подобрать, норазнообразие выбора ее ошеломило. Доктор Уэббер была права, и совсем скороАлекс выбрала два очень дорогих парика, выглядевших совершенно как еенатуральные волосы, — короткий парик с прической пажа и совсем короткий,кудрявый, как волосы Аннабел. Все они были натурального цвета меди.Расплатившись, Алекс с некоторой опаской надела один из них. Искусственныеволосы были гораздо длиннее и пышнее, чем ее собственные. Они были очень хорошоуложены и в сочетании с ее зеленым костюмом выглядели шикарно. Повязав шарфвокруг шеи, Алекс снова почувствовала себя человеком. Все-таки внешний видиграл огромную роль.

Она ругала себя за то, что не купила парик раньше.

— Бог ты мой, какая красота! — воскликнул Брок,когда она пришла на работу. Лиз улыбнулась широкой — от уха до уха — улыбкой.Зная, куда пошла Алекс, она с удовольствием отметила, что парик ей очень идет иона выглядит гораздо лучше, чем вчера, несмотря на прежнюю бледность.

— Ты ходила к парикмахеру? — спросил Брок и тут жеприкусил язык, проклиная себя за глупость — ведь Лиз говорила о том, чтопроисходит с Алекс.

— В некотором роде.

— Мне очень нравится, — произнес он, глядя на неевосхищенным взглядом, и Алекс почувствовала внезапное смущение.

За последние два месяца они очень сблизились, но по-прежнемуоставались всего лишь друзьями. Пару раз она, правда, заметила, что Брок как-топо-особенному на нее смотрит — как на женщину, а не как на приятельницу, и этоудивило ее.

После этого разговора они приступили к работе и оченьплодотворно провели утро. Во время перерыва на ленч Алекс прилегла на кушетку.Другие сотрудники отправились на рождественские ленчи и вечера, но у Алекс силхватало только на работу и общение с дочерью.

Остаток дня она провела за своим рабочим столом в полномодиночестве и перед самым уходом встретилась с двумя своими партнерами. Брокснова отправился по магазинам, и, придя домой, Алекс застала Карменупаковывающей ее подарки. Она сразу же почувствовала себя ненужной ибеспомощной, но даже не предложила ей свою помощь — настолько она былаизмучена.

Сэм пришел домой с рождественской елкой, тщательно украсилее и ушел, испортив Алекс настроение. Она вспомнила Рождество, предшествовавшеерождению Аннабел, и многочисленные другие праздники. Теперь ей казалось, чтовсе это было очень давно, в каком-то другом мире. Как все сильно изменилось!Вечером она сидела в постели и читала свою почту, пытаясь не вспоминать о Сэме.На столе она нашла приглашение на рождественскую вечеринку — друзья звали их ксебе в гости — и с сожалением отложила его в сторону. У нее не было сил идтикуда бы то ни было, особенно на вечеринки.

Чтобы составить компанию Аннабел, желавшей посмотреть наСанта-Клауса в одном из универмагов, Алекс пришлось буквально заставить себя.Дома у нее снова начался приступ рвоты. Она чувствовала себя совершенноизможденной. Кармен не было, и через некоторое время Аннабел нашла маму лежащейна полу в ванной, без парика и с закрытыми глазами.

За последние несколько дней у нее выпали почти все волосы.

Остатки она состригла сама, и теперь на голове оставалисьлишь несколько одиноких кустиков, которые редели с каждым днем.

— Мама! У тебя упали все волосы! — воскликнулаАннабел, увидев парик. Алекс подскочила — она не хотела, чтобы ее дочь виделавсе это. Аннабел плакала и в ужасе хватала ручонками собственные волосы.Успокоить ее было невозможно.

— Это просто парик, моя девочка. Ничегострашного, — говорила она.

Аннабел посмотрела на нее, как на призрак из страшного сна.И действительно, Алекс выглядела как очень больной человек — с редкими прядкамиволос и почти совсем обнажившимся черепом. Приятного в этом зрелище ничего небыло.

Алекс даже подумывала о том, чтобы побрить голову.