Инфернальная музыка - Алан Дин Фостер

– Что такое? В чем дело? Это не шутка. Я это чувствую!

– Парус! – Найк бросился к штурвалу. – Скорее ставьте парус!

– Наш лейтенант сошел с ума? – опешил Пауко.

– Нет. – Караукул прислушивался к своему желудку. Тому очень помогло, что корабль уже не бегал кругами. – Мы плаваем на краю гибели, но теперь есть ветер и спокойная вода. Мы пойдем не право руля и не лево руля, не норд и не зюйд, а вверх!

Водоворот перестал вращаться. Из-за разницы в температурах от обнаженного морского дна к поверхности океана тек прохладный ровный ветер. Он наполнил паруса и понес кораблик ввысь.

Джон-Том вовсе не был уверен, что это происходит благодаря чаропению. Но, поскольку мангусты развили бурную деятельность, он играл и пел. А вокруг водоворот по-прежнему выражал смятение и огорчение. Под углом шестьдесят градусов суденышко карабкалось наверх, подгоняемое порывами ветра из пучины. Карабкалось медленно, трудно.

Упрямо не желало задирать нос, предпочитая двигаться по горизонтали. С такой скоростью понадобится неделя, чтобы достичь поверхности, а Джон-Тому столько времени не пропеть.

А затем водоворот снова закрутился… в обратном направлении.

– Этого не может быть… – Джон-Том обеспокоенно глянул за борт.

Парус против мощи водоворота был бесполезен, но они все быстрее мчались вверх. Разница заключалась лишь в том, что теперь они двигались задом наперед, против часовой стрелки. Вестибулярная система страдала от этого непередаваемо.

– Чувак, че ты наделал?

Мадж, чтобы не упасть, ухватился за снасти.

– Проклятье! Я слишком долго играл! Надо было остановиться, когда он замер. – Пытаясь восстановить равновесие, Джон-Том уставился на воющую, крутящуюся водяную стену. – Там, откуда я пришел, считается, что проигрывание музыкальных произведений задом наперед создает мистический эффект. Я хотел только, чтобы прекратилось кружение, но, похоже, запустил водоворот вспять.

Кораблик знай себе наращивал скорость, полный решимости Найк не выпускал штурвал из лап.

– Всем приготовиться! Как только мы доберемся до поверхности, понадобится предельная скорость, чтобы уйти отсюда!

– Есть, командир! – закричали его солдаты.

Джон-Том не отрывал пальцев от струн дуары. Кто знает, что произойдет, когда парусник выберется из воронки. Очень даже может пригодиться еще одна ускорительная чаропесенка.

Крутясь, мимо пронеслось брошенное командой трехмачтовое судно с изорванными в клочья парусами, а за ним следовал начисто сбитый с толку косяк тунцов. Выныривали громадные куски кораллов, отломанные от неизвестного рифа, и угрожали пробить корпус. Поверхность водоворота наполнилась мусором.

– Откуда это все? – изумился Найк.

Мадж охотно предложил свою версию.

– Джон-Том заставил его бежать задом наперед, и чувака от этого, кажись, маленько замутило. – Выдр еще крепче сжал канат. – Баш на баш, все честно. Пущай теперь он поблюет!

– Всем держаться!

Джон-Том перекинул дуару за спину и, обвив руками мачту, прижался к ней что было сил.

Из глубин водоворота раздался невероятный, неистовый клекот, а потом произошел маниакальный рывок. Вместе с полудюжиной утонувших кораблей, тоннами кораллов, косяками ошалело мечущейся рыбы, со всевозможным прочим хламом они полетели вверх. С оглушительным «плюх» суденышко упало на воду в сотне ярдов от края воронки. И не перевернулось при этом кверху килем благодаря везению, а вовсе не чаропению. Оно подпрыгнуло несколько раз, как поплавок, и застыло на спокойном море; с палубы и бортов стекала вода. С такелажа зелеными флажками свисали водоросли. Солдаты кое-как встали на лапы и занялись оснасткой и парусом, а водоворот тем временем булькал и мощно рыгал.

– Ветер! – Найк растерянно глядел на повисший парус. – Где наш ветер?

Стоило ему это сказать, как объявился легкий ветерок. Парус он наполнял с мучительной неспешностью, но дело свое все-таки сделал.

Кораблик побежал, и снова его вело на юг облачко музыки. Оживленно загомонили измученные принцессы. Позади мало-помалу стихали взрыгивания прихворнувшего морского чудища.

Некоторое время судно шло среди всплывших донных отложений: древних досок, расколотых килей давно затонувших кораблей, кусков рангоута, обшарпанных весел и нактоузов. С изумлением глядели путешественники на проплывавшее мимо старинное судно в двадцать раз больше их скорлупки.

У него была одна мачта в центре палубы и четыре яруса весельных портов, из них торчало по дюжине, а то и больше весел величиной с Клотагорбово Древо. Оставалось только гадать, кого набирали в команду корабля.

Выныривали стеклянные поплавки от рыбацких сетей, ударялись о днище и плыли, качаясь, мимо, как пузыри из великанского акваланга.

Измочаленные канаты, изодранные паруса так и норовили намотаться на руль.

Совершенно неожиданно для всех Мадж освободился от одежды и скакнул за борт.

Джон-Том бросился к лееру, а за его спиной Умаджи чопорно прокомментировала:

– Ох уж эти мне водяные крысы! Они всегда непредсказуемы.

– И крайне неуравновешенны.

Сешенше пыталась высушить мех.

– Я бы попросила… – начала Пиввера.

– Речь идет только о простолюдинах, – поспешила объяснить горилла, и принцесса Тренку-Ханская успокоилась.

– Право руля! – с отвращением пролаял Пауко. – Полный разворот, командир!

Джон-Том с Найком налегли на штурвал, заставив неуклюжее судно заложить крутой вираж и вернуться к появившейся из воды голове Маджа.

Выдр весело махал лапой, стоя, как им показалось, на большой полированной доске красного дерева.

Приблизившись, путники увидели, что Маджев плот имеет изогнутый верх и опоясан густо покрытыми патиной бронзовыми полосами.

– А ну-ка, кореша, пособите!

Мадж протянул лапу и ухватился за свисающий с борта трос.

С подъемом находки пришлось повозиться. Снова и снова Мадж нырял, чтобы продеть канаты в заросшие ракушками петли. Мангусты приспособили лебедку, а после всем, даже принцессам, пришлось объединить усилия, чтобы переправить древний сундук на палубу.

– Берегись! – выкрикнула Алеукауна, когда протестующе застонала импровизированная лебедка, не справляясь с возложенной на нее задачей.

Все бросились врассыпную; тросы полопались, и сундук грохнулся на палубу. Доски выдержали, а изъеденные бронзовые оковы – нет. Когда они порвались, треснуло и крепкое старое дерево. Наружу хлынула радужная блестящая струйка.

Голый, мокрый Мадж подлетел к находке и что было сил ударил по пружинному засову. Откинулась крышка, выдр проворно скакнул внутрь.

Спустя мгновение из сундука донесся довольный голос: