След Химеры - Александр Павлович Быченин

Гленн снова превратился в боевого робота — собранного, серьезного и не склонного к шуткам. Вернее, в таком состоянии он признавал лишь один юмор — черный. То есть сначала поражал цель, а потом выяснял, какую именно.

— Сэр, есть, сэр!

— Балбес…

Ха, похоже, кое-кто смирился с неизбежным! Зато изображала непримиримую феминистку. Ну-ну. Мы с Гленном и не таких обламывали.

— Бадди, рядом!

— Вуф!..

— Не спорь, Маку мешать будешь. — Я еще раз приглашающее хлопнул по бедру, подзывая пса. — И под ногами не путайся.

«Зевс?»

«Принял».

Конечно, по уму бы пустить вперед живность — сначала проныру Ваську, потом более основательного Бадди. Но тогда запалимся по полной — если накануне я хоть как-то сумел обосновать наличие питомцев в команде, не афишируя участие Зевса в процессе, то сегодня столь откровенная разумность в действиях животных незамеченной не останется. А зачем давать врагу лишний козырь?..

Дальше двигались именно в таком порядке: Мак на боевом взводе впереди — обшаривая взглядом и пистолетным стволом пространство перед собой, следом мы с Дружком (Васька пригрелся в рюкзаке и бессовестно дрых), и замыкала процессию чем-то недовольная Бранка. Чем именно, я не задумывался. Да и скорее всего по совокупности факторов, по извечной женской привычке. В излишнем неудобстве вундервафли с подствольником она убедилась довольно быстро, и последовала примеру более опытного товарища, то бишь тоже вооружилась пистолетом незнакомой конструкции. В общем, вскоре один я перся с автоматом в руках — на случай острой нужды в огневой поддержке. Ну и позиция у меня самая безопасная, чего уж. Бранкина пушка, к слову, меня живо заинтересовала, так что я умудрился украдкой бросить на нее несколько жадных взглядов, но модель Зевс так и не опознал. Единственное, что сказал с полной определенностью — это не огнестрел. Оч-чень занятно, поскольку эргономика оружия была однозначно заточена под человеческую руку, то бишь не что-то из Наследия. Еще один маленький фактик в копилку.

Лестничный пролет, площадка, еще один — дверь на этаж была не просто не заперта, но еще и гостеприимно распахнута, что насторожило наш авангард до такой степени, что он велел нам подождать, а сам отправился на разведку. Впрочем, много времени она не заняла — тревога оказалась ложной, а коридор девственно чистым. В смысле отсутствия угроз, но отнюдь не пыли, которую мы взбивали на каждом шагу, так что вскоре были вынуждены загерметизировать шлемы и дышать через фильтры. Хуже всего пришлось Бадди — если уж до нас клубы добирались, то что говорить о коротконогой псине? Дружок вообще в густом облаке двигался, время от времени глухо чихая. Еще одна особенность местной природы, кстати — пыль сухая и летучая в силу низкой влажности воздуха.

Верхний этаж здания ничем, кроме гулкого эха в большом конференц-зале, не удивил. Пыли полно, но в остальном относительный порядок — мебель на своих местах, жалюзи на окнах в кабинетах прикрыты, стены без подозрительных пятен. Даже выдранной с корнем проводки или хотя бы розеток не попалось — все чинно и благородно. Такое ощущение, что всем этим богатством пользовались от случая к случаю и бардак наводить просто не успевали. В плане коммуникаций тоже ничего не обломилось: двери в индивидуальные боксы оказались разблокированы по причине банального отсутствия электричества, но и к найденным компьютерам подключиться не удалось по той же причине. Просто мертвые куски «железа», и все. Собственно, можно было попытаться запитать любой из них от компактного энергоблока, каким мы воспользовались для оживления той же «тундры» у Границы, но практического смысла в данном действии мы с Зевсом не усмотрели: центральный-то сервак отключен, равно как и прочие рабочие станции, так что все равно выхода в сеть не будет. Тут подход должен быть прямо противоположный: сначала запитываем сервер, а потом и другие компы. И только в этом случае будет хоть какой-то толк. Пока же приходилось тихонько (ну, по возможности) брести за ведущим в лице Мака, морщась от пыли и с трудом выискивая путь в полутьме — жалюзи свет хоть и пропускали, но не сказать, чтобы очень много. Наше счастье, что кабинеты, расположенные вдоль наружной стены здания, имели сплошное остекление, причем, что характерно, и со стороны коридора тоже. И это помимо основного загрязнителя, клубами висевшего в воздухе после нашего появления. Мне хотя бы Зевс помогал, но вот как Гленн ориентировался — убей, не понимаю. Ноктовизоры, встроенные в шлемы, оказались абсолютно бесполезны ввиду отсутствия источников тепла — даже наши собственные силуэты еле проступали на сером фоне, настолько у боевых костюмов изоляция оказалась качественной. А в конференц-зале и вовсе стояла сплошная темень — кабинеты, так сказать, внутреннего кольца отличались сплошными капитальными стенками.

«Могло быть и хуже».

И в этом Зевс прав. Как представлю, что бы тут творилось, останься на эти восемьдесят лет домик хотя бы в умеренных широтах Нового Оймякона, так плохо становится. Я же уже про плесень говорил? Ну вот. А еще бы уже повсюду неплохой слой гумуса образовался, так что брели бы мы по филиалу владений безумного садовника. Здесь еще ничего, получается.

Кстати, всплыл еще один интересный факт: оказывается, со времен Исхода наша компьютерная техника не претерпела никаких принципиальных изменений. Принципиальных, понимаете? Нет, и дизайн немного изменился, и вычислительные мощности (эти как раз много), и даже размеры… но вот в архитектуре сдвигов явно не было. Я из любопытства вскрыл корпус довольно компактного системника, и Зевс за долю секунды выдал полный расклад — выделил на картинке процессор, оперативную память, винчестер, систему охлаждения и все остальные прибамбасы. Мониторы и переносные терминалы тоже выглядели вполне банально — сплошные сенсоры и ЖК-технологии. Разве что чуть погрубее и погабаритнее современных аналогов. Как вы, Виктор Андреевич, говорите? Стагнация? Ч-черт…

Вот примерно таким мыслям я и предавался, пока занимался важной работой — установкой миниатюрных камер в удобных для наблюдения точках. Эмпирическим путем выяснилось, что достаточно прикрепить по паре на окна центральных кабинетов с каждой стороны здания. Одну, естественно, повыше, почти у верхнего среза, чтобы охват пошире был, а вторую — на открытую форточку, под раму, чтобы смотрела строго вниз. Мертвые зоны, конечно, остались, но минимальные. Даже если под самой стеной из земли спеки полезут, однозначно заметим. Хотя камеры — слишком громко сказано. Микрообъективы на липучках, засеянные колониями нанов. Наше с Зевсом ноу-хау, я их в корабельной мастерской клепал из готовых комплектующих, закупленных в первом попавшемся супермаркете электроники. С