Создатель призраков - Дэн Абнетт

Открыв глаза, он обнаружил, что каким-то чудом обе очереди не задели его, пройдя по сторонам.

Все безумие происходящего заставило его рассме­яться. Сержант перекатился в укрытие за деревом по левую руку. Воодушевленный этим внезапным спасе­нием, он призвал свой взвод подняться и как следует ответить врагу. Он ощущал такую же невероятную ра­дость, как на полях Основания, давным-давно, на Та­нит Магне, до Потери. Он и не думал, что когда-ни­будь снова ощутит это.

С чувством мрачной досады Корбек приказал вто­рому взводу отступать. Противник превосходил гвар­дейцев числом и почти успел обойти их. Танитцы от­ступали быстро и бесшумно, оставляя за собой под­рывные заряды и мины-растяжки.

После быстрых переговоров по вокс-связи второй взвод соединился с первым — отрядом самого Гаунта. Гвардейцы заняли позиции на берегу озера.

— Их тут как мух над дерьмом! — крикнул Корбек комиссару, глядя, как его солдаты выходят на позиции первого взвода. — Очень много, и настырные.

Гаунт только кивнул. Он направлял гвардейцев впе­ред, метр за метром, пытаясь найти точку для удара, чтобы опрокинуть врага и отбить дальний берег.

Со стороны отступления Корбека грянули взры­вы — солдаты противника напоролись на оставленные мины. Гаунт выругался. Ландшафт должен был дать преимущество Призракам в их партизанской войне. Но враги были везде, словно бродили по округе, сбив­шись с пути. У них не было никакого общего плана наступления, что, с одной стороны, ослабляло про­тивника. Но с другой стороны, выходило, что круп­ные силы врага рассеяны по территории и предска­зать их действия и направление движения было не­возможно.

Укрывшись рядом с ведущим огонь Раглоном, Гаунт жестом подозвал Корбека. Полковник бросился бежать по открытой местности. Его лицо и форма были заляпаны соком и ошметками разодранных стеблей и листвы. Он был похож на Лесного Старца на Фестивале Листвы дома, на Танит, когда…

Гаунт замер в замешательстве. Дома на Танит? Что за чертовщина творилась в его голове? Он никогда ничего не слышал ни о каком Фестивале Листвы, но воспоминания о нем на какой-то момент показались такими реальными. Комиссару даже показалось, что он чувствует запах пекущихся в угольных печах засаха­ренных плодов нэла.

— Что такое, сэр? — спросил Корбек, пытаясь втис­нуть свое могучее тело в укрытие.

— Ничего, — мотнул головой Гаунт.

Он достал инфопланшет из кармана своего кожаного плаща и подключил короткий провод к разъему вокс-передатчика на спине Раглона. Комиссар набрал свой код доступа на маленькой рунической клавиатуре, и на экране появилась информация о ходе битвы, передаваемая из основной базы данных командирского «Левиафана» генерала Тота. Гаунт выбрал режим просмотра общей диспозиции, чтобы они с Корбеком смогли оценить положение имперских сил в битве.

Танитцы оказались на карте тонкой, уязвимой линей, растянувшейся вдоль русла реки. По обе стороны от них полки тяжелой пехоты и бронетанковые части смогли продвинуться дальше, но и им пришлось нелегко. С востока вольпонцы прорывались при поддержке массированного огня артиллерии. Тем временем Шестой и Шестнадцатый Тринайские полки были остановлены и медленно погибали в мясорубке.

— Фес, плохи дела… — пробормотал Корбек. — Все наступление буксует.

— Придется нам подумать над тем, как исправить положение, — откликнулся Гаунт, серьезный и собран­ный.

Он переключил режим, выводя на экран карту с позицией Призраков. Практически все взводы были остановлены и вели тяжелые бои. Хуже всех пришлось Лероду. Взвод Роуна, отметил про себя Гаунт, пока что не ввязался в бой.

— Повезло ребятам? — поинтересовался Корбек.

— Возможно, они просто стараются побыть в сто­роне, — ответил Гаунт.

Третий взвод миновал скрытый в зарослях водоем, в который с высоты замшелой скалы низвергался не­большой водопад. Разделив взвод, Роун двинул отде­ления вдоль краев озерца.

Фейгор остановился, поднял что-то и показал майору. В его руке оказался лазерный магазин, но не имперского образца.

— Они проходили здесь.

— И мы опять разминулись! — выругался Роун. — Фес эти распроклятые джунгли! Мы среди врагов, но не можем их разглядеть!

Шедший с другой стороны озера Майло обернулся к Каффрану.

— Чуешь? — прошептал он.

— Грязь? Стоячая вода? Пыльца? — фыркнул гвар­деец.

— Джунгли пахнут не так, как раньше. Теперь запах очень похож на… нэловый лес. — Майло потер свой нос, будто не доверял ему.

Каффран сначала хотел посмеяться. Но потом по­нял, что и сам чувствует это. Это было просто неверо­ятно, ностальгия накрывала с головой. В воздухе сто­ял густой запах хвойных лесов Танит. Теперь, когда Каффран начал задумываться об этом, джунгли стали темнее, как хвойные леса на потерянной родине, на Танит. Это были уже не те сырые, зловонные джунгли, к которым привыкли на Монтаксе гвардейцы.

— Безумие какое-то, — пробормотал Каффран, при­касаясь к таким знакомым деревьям.

Майло кивнул. Это было безумно. И очень страшно.

Маколл осматривал поляну из тени цветущих зарослей, облепленных насекомыми. Судя по всему, не более двух часов назад здесь шел быстротечный, но крайне жестокий бой. Развороченные кратеры, обожженные и поваленные деревья, дымящиеся тела.

Разведчик двинулся вперед, чтобы осмотреться. Погибшие здесь были солдатами Хаоса. Все они бы­ли одеты в стеганую алую форму и тяжелую металли­ческую броню. На их шлемах были намалеваны столь

отвратительные символы, что Маколла начало тошнить, и он отвернулся.

Здесь погибли, наверное, не только сектанты, но тел их противников не было. И еще — ни одна из импер­ских частей на Монтаксе сюда не добиралась. Здесь был кто-то… другой? Маколл осмотрел раны на телах хаоситов. Тут и там он обнаруживал, что отверстия в шлемах и доспехах были проделаны не энергетическим оружием или взрывчаткой, а чем-то тонким и острым, с легкостью прорезавшем металлический сплав. В ство­ле дерева возле одного из трупов Маколл обнаружил снаряд неизвестного оружия. Тонкий звездообразный диск с невероятно острыми зубцами.

Сквозь дыхательный клапан его шлема просочился долгий глубокий вздох. Древний опустился на камен­ный трон в центре Внутренних Покоев.

Словно паук в центре сложной паутины, он потя­нулся и дотронулся разумом до сплетенных им нитей обмана. Покров иллюзий, которым он накрыл про­странство на многие километры вокруг. Теперь этот покров исполнял свое предназначение. Древний при­гляделся к умам тех, кто оказался в его паутине. Боль­шинство — грубые, жестокие, истекающие отравой Хаоса. Другие — мимолетные искры человеческих мыслей. Древний осознал, что имперцы наконец на­чали движение и теперь схлестнулись с силами Хао­са. Он видел кровавое сражение. И безоглядную храб­рость.

Люди всегда удивляли его этим. Их жизни были столь коротки, и они отдавали их столь щедро. Их отвага была бы достойна уважения, если бы не была потрачена так напрасно.