Боевые животные - Алексей Николаевич Петров

речь. Урбаз остановился, лег. Долго ждать нельзя. На пути чужие, значит, надо сделать крюк. Он побежал по склону вверх, однако и здесь услышал врагов. Что делать? Урбаз стал спускаться. Не доходя метров пять до дна оврага, увидел мелкий кустарник и решил бежать этим путем — хотя и ненадежная маскировка, но все-таки лучше, чем ничего. Кустарник тянулся вдоль всего оврага. Урбаз побежал, лучше сказать, осторожно пошел, стараясь не шуметь. Приходилось то и дело петлять, обходить опасность стороной. Уж очень много было в овраге людей с чужим запахом и незнакомой гортанной речью.

Незаметно спустились сумерки. Там, наверху, еще светло, а здесь, среди крутых склонов, ночь уже махнула темным крылом.

А овраг все шире, шире. Но что это? Впереди костры. И там, наверху, тоже… Шерсть поднялась на загривке. Урбаз, тихо ворча, лег, подождал минуту, другую, будто раздумывая, что делать в такой ситуации. Возвращаться строго-настрого запрещено. Надо идти на пост, то есть в штаб полка.

Урбаз вскочил и со всех ног бросился по прямой. Гитлеровцы приняли его за волка, шарахнулись во все стороны, открыли беспорядочную стрельбу. Раздались крики и стоны раненых. А виновник всей этой кутерьмы, благополучно проскочив огневую черту, уже оставил овраг далеко позади и через час был в штабе.

Совсем немного дали передохнуть собаке — всего тридцать минут. Полковник связался по телефону со штабом дивизии, переговорил, что-то уточнил со своими офицерами, и вот пес возвращается в свою роту. Ночью он без особых приключений добирается до места. Рядовой Алексей Кют, вынув из карманчика записку полковника и передав ее командиру роты, ласково треплет собаку.

А в полночь залп «катюш» разметал фашистов, донеслось громкое «Ура!». Поднялись в атаку оставшиеся в живых солдаты, сержанты и офицеры окруженной роты. Дрогнули враги, побежали. И первым их настиг Урбаз. Выбрав самого толстого, тяжело пыхтевшего гитлеровца, с рычанием вскочил на широкую спину и вцепился в шею. Гитлеровец упал, автомат покатился в сторону. А Урбаз, не теряя времени, погнался за усатым капралом, сумел увернуться от пистолетного выстрела и, грозно рыча, кинулся на него.

Вскоре пес выпрыгнул из окопа и помчался вперед, победно подняв хвост…

(Сорокин В. След «волка». — М., 1990)

Часть III

Охота

Охота в средние века

В средние века, в эпоху феодализма, расцветает слава охотничьих собак. Короли и герцоги, бароны и графы содержали охотничьи своры, в которых насчитывались многие сотни голов. Например, граф Гастон де Фуа, автор манускрипта об охоте с собаками, даже в путешествие брал с собой до полутора тысяч четвероногих охотников. Так было во Франции в XIV веке.

Но и Азия не отставала от Европы. Венецианский землепроходец Марко Поло рассказывал, что у великого хана Хубилая, завоевавшего Китай, два брата были заядлыми охотниками, каждый из которых имел более двух тысяч охотничьи мастифов. Сам же великий хан выезжал на охоту в сопровождении двух тысяч охотников и десяти тысяч охотничьих собак. Можно себе представить, сколько было гама и лая!

Обилие собак в охотничьих сворах в средние века объяснялось, видимо, тем, что в те времена, когда еще не было огнестрельного оружия, для травли серьезного зверя требовалось большое количество псов. Велики были среди них и потери. По данным французских средневековых хроник, при охоте на кабана, устроенной в XVI веке дворянином Жаком де Фулу, в своре от полусотни собак в живых осталась лишь дюжина. А поэтому, как и средневековые рыцари, особо ценные псы облачались псарями в специальные латы и кольчуги…

Забота вполне понятная: хорошие охотничьи собаки ценились исключительно высоко. Натасканная гончая в Англии в XI веке приравнивалась по цене к рабу. Потому цены на собак резко возросли. Спустя 500–600 лет в Российской империи в эпоху крепостного права помещики за хороших охотничьих собак расплачивались целыми деревнями вместе со многими населяющими их человеческими душами…

(Корнеев Л. Слово о собаке. — М., 1989)

Псовая охота

Псовая охота в России имеет многовековую традицию. Заимствованная у татарских ханов, она длительное время конкурировала с соколиной, но уже с XVII века перешла в категорию самых любимых развлечений русских царей и вельмож. С этого времени начинают складываться традиции и правила, а также зарождается терминология псового охотника.

Организация и проведение настоящей псовой охоты требует участия большого количества людей, наличия хорошо подготовленной стаи гончих (от 20 до 40 собак) и десяти — двенадцати свор борзых. Действия псовых охотников строго регламентировались, поскольку ошибка одного недостаточно опытного человека могла сорвать выезд, который готовился длительное время.

(Мачеварианов П. М. Записки псового охотника Симбирской губернии. Издание по книге 1876. — Мн., 1991)

Требования к борзой охотника

Название «борзая» происходит от слова «борзый» — быстрый и в древности применялось исключительно к лошади. Оно равнозначно старонемецкому Wind, и указывает на главное качество породы и ее назначение для скачки. Весь склад борзой, какой бы породы она не была, говорит о быстроте. Легкое туловище на длинных ногах, из которых задние особенно сильно развиты, и подобранный живот могут принадлежать только животному, способному к очень быстрой скачке. В своих лучших культурных представителях эта порода имеет большую аналогию со скаковой лошадью.

(Сабанеев Л. П. Собаки охотничьи… Борзые и гончие. — М.: Физкультура и спорт, 1987)

Для успешной охоты, умелой ловли быстрого и увертливого зверя борзая любой породы прежде всего должна иметь соответствующее телосложение, предусмотренное стандартами, в затем целый ряд качеств — от чисто физических до некоторой хитрости, сметливости, а то и настоящей способности соображать.

Резвость — это самая главная, самая необходимая способность борзой любой породы — от русской псовой и английского грейхаунда до английского виппета, арабского слюгги, среднеазиатской тазы и киргизского тайгана. Собака без резвости — не борзая. Резвость борзой — это такая быстрота ее скачки, которая должна превышать быстроту бега зверя или хотя бы равняться ей, чтобы, в крайнем случае, добавив к такой резвости настойчивость и выносливость, борзая могла бы заловить зверя, обессиленного долгой скачкой, превзойдя его силой (например, таза способна взять джейрана после скачки на 10–15 км).

Резвость борзой вырабатывалась веками, а вернее, тысячелетиями, в процессе направленного отбора.

Нет охотников «лишь бы добыть» и среди немалого числа борзятников, для которых охота с борзой — заработок; все они страстные, пылкие любители и ценители и скачки борзой, и самой собаки. Первый этап добычи таких зверей, как заяц и лисица, — так называемая «доскачка», т. е. стремительная скачка, чтобы «достать» убегающего зверя, достигнуть самой опасной для него близости, «доехать», как говорили борзятники, почти вплоть. Чтобы это произошло, борзая должна