Последний Намсара: Плененная королева - Кристен Сиккарелли

Она не стала говорить, что произойдет, если Роя не послушается.

Ответ на этот вопрос лежал в медной шкатулке.

Роя возвращалась во дворец в полном оцепенении. Толпы, заполонившие главные улицы, гудели, люди все прибывали, и добраться до дворца через центр города стало просто невозможно, поэтому Роя с охраной двинулись долгим окольным путем, по окраинам столицы, куда не добрались гуляющие.

Когда они наконец подошли к дворцовым воротам, солнце уже снова склонялось к горизонту. На крепостных стенах не было видно ни одного солдата. Роя шла, окруженная своими стражами, и думала о ключе на шее Дакса.

Она вспоминала его признание прошлой ночью и думала, как же сильно она в нем ошибалась.

Она думала о том, как украдет этот ключи передаст его врагу.

«В кого я превращаюсь?»

Она прогнала вопрос и стала вспоминать Эсси, раненую и дрожащую в клетке. Что значит это маленькое предательство по сравнению с тем, что ей предстоит сделать дальше? Еще до того, как завершится праздник Освобождения, ее обвинят в самом страшном преступлении: убийстве короля.

Роя открыла дверь в свои покои и замерла на пороге.

В комнате стоял знакомый цветочный аромат. Пахло, как дома.

«Жакаранда», – тут же угадала Роя, вдыхая напоенный сладостью воздух.

Цветы жакаранды были повсюду.

Они устилали пол бледно-сиреневым ковром, их аромат обволакивал и пьянил. Роя шагнула внутрь и захлопнула дверь.

«Кто-то должен сказать ему, что тебе больше нравятся жакаранды», – совсем недавно сказал ей Дакс.

Ей следовало взять себя в руки при виде них.

Но вся ее стойкость разбилась при виде отрубленного крыла Эсси.

Роя подняла один цветок, поднесла к лицу и вдохнула аромат. Присев на корточки, она собрала горсть цветов в подол своего платья.

Сердце учащенно забилось, ее окутал жар, когда она поднялась и осторожно, стараясь не раздавить цветы, пошла к балкону.

Небо пылало розовым и оранжевым. Она взглянула на соседний балкон. Дакс сидел с краю на мраморной полукруглой балюстраде, прижавшись спиной к стене, и смотрел на ее покои. Взгляд Рои встретился с его взглядом, и он поднял свой бокал в знак приветствия.

Но улыбки на его лице не было. Наоборот – лоб хмурился, и взгляд был мрачный. Она покинула дворец еще до полудня, так и не объяснив, что случилось с ней прошлой ночью. Он думал, что она уехала к Тео. Роя могла прочесть по его лицу, что его беспокоит и то, и другое.

Солнце опускалось все ниже, закат раскрашивал небо огненными полосами, а король и королева смотрели друг на друга, словно два игрока за клетчатой доской с фигурками богов и чудовищ, каждый в ожидании хода противника.

Дакс шевельнулся первым. Сделав большой глоток из бокала, он спрыгнул с мраморного выступа. Даже отсюда Роя заметила ключ у него на шее. Поймав ее взгляд, он прижал кулак к сердцу, посылая ей приветствие лестонгов, и исчез в своей комнате.

Роя глубоко вздохнула.

Она знала, что должна сделать. Знала, что если не сделает, в шкатулке будет лежать второе соколиное крыло – или что-нибудь похуже. Знала, что еще до того как эта ночь подойдет к концу, ее сердце будет разбито независимо от ее выбора.

Вопрос был только в том, с какой болью ей придется дальше жить.

Роя не стала брать с собой ночную лампу. Она помнила путь в покои Дакса наизусть. Но сейчас, когда она шагала в темноте, держась за стены, ее пальцы дрожали, а внутри все переворачивалось.

Она остановилась перед скрытой дверью, нажала на задвижку и толкнула ее.

Драконий король в одиночестве лежал на кровати, закинув руки за голову. Он смотрел в потолок, легкая морщинка прорезала его переносицу, а рот чуть кривился.

Заметив Рою, Дакс остался лежать, едва шевельнувшись.

Его взгляд заскользил по ней. В этот раз она надела кафтан, который он ей подарил. Он был темно-фиолетового цвета – цвета взбухших грозовых туч – и сшит из такого тонкого шелка, что казался почти прозрачным. Его цвет гармонировал с цветком жакаранды, который она заложила за ухо.

Выражение его лица изменилось – морщинка разгладилась, в глазах засветилась нежность. Он не пытался скрыть от Рои, что чувствует, позволяя ей прочитать во взгляде все свои мысли, желания и надежды.

– Я предполагал, что наши уроки закончены, – сказал он, усаживаясь на кровати.

– Я пришла сюда не ради уроков, – отозвалась она.

Рукава рубашки Дакса были завернуты, тесемки у горла развязаны – словно одежда стесняла его.

– Тогда зачем ты здесь?

Роя взглянула на его шею. Заметив очертания ключа под тонкой тканью рубашки, она вдруг почувствовала непреодолимое желание все ему рассказать.

Что, конечно, было ужасной идеей. Это был верный путь загубить судьбу Эсси – и ее собственную.

Ведь за предательство короля полагалась смерть, а Роя несомненно совершала предательство.

Вот только расплатой за отступление от плана Ребеки была жизнь Эсси.

Когда она не ответила на вопрос Дакса, он задал другой.

– Как поживает наш друг Тео?

Он уставился в пол, произнося это, но Роя знала, о чем он думает. Она сама дала повод этим мыслям.

– Дакс, – тихо сказала она. – Я не хочу быть с Тео.

Когда он поднял на нее глаза, она прочла в них немой вопрос: тогда чего ты хочешь?

Она почувствовала, как что-то неясно затрепыхалось у нее внутри, где-то в самой глубине.

Что-то, чему она сопротивлялась, как могла, и не позволяла себе желать. Потому что он был враг. Потому что ему нравилась Лирабель. Потому что Рое нужно спасать сестру.

Хотя… как выяснилось, из двух последних утверждений правдой было только одно.

Она обняла себя за плечи, вдруг испугавшись той бури, что поднялась в ее измученном противоречиями сердце.

Собрав все свое мужество, Роя шагнула к кровати.

– Мне неинтересно быть одной из многих, – сказала она и скользнула между его коленей.

Руки Дакса вцепились в деревянную раму кровати под матрасом, словно он сам себе не доверял.

– Скажи, что ты принадлежишь мне, – прошептала она, глядя ему в глаза. – Иначе я сейчас уйду.

Его ресницы дрогнули, он поднял голову и так же тихо произнес:

– Кому еще я могу принадлежать?

Она подумала о его славе ловеласа и всех тех девушках, кому он точно так же улыбался и кого приглашал в постель.

– Ведь это ты научила меня не раскрывать себя.

Он отнял руки от основания кровати и осторожно положил их ей на бедра.