Перебежчик - Фридрих Незнанский

– А тут нет ничего смешного, – пожала плечами Алина. – Так оно и есть. Можете считать, что это общество уже создано. Иногда мы созваниваемся, вместе собираемся, пьем чай, я их фотографирую… Они во всем меня слушаются, поскольку я единственная, кто сумела преодолеть козни и чары Савельева. И я их учу, как противостоять подобным кобелям. Вы только не подумайте, милочка, будто я всех наших мужиков причисляю к этой разновидности фауны, – сказала она, положив руку на плечо Наташи. – Если бы я так подумала о вашем Юре, я бы такого при нем не сказала. Хотя кое-что подсказала бы вам из моих наблюдений, если бы мы с вами остались наедине. Например, тогда, когда вы придете ко мне сниматься…

– Мы охотно выслушаем вас, но только вместе, – сказала Наташа. – А сейчас хорошо бы получить телефон последней девицы Савельева. Вы обещали.

– Вот ее телефон, – Алина указала на цифры в альбоме. Они выглядели сиротливо без фотографии. – Когда я попросила ее приехать ко мне переговорить, она не согласилась. Возможно, он недавно от нее ушел, иначе бы она мне не позвонила. Наверное, она еще надеется его вернуть. Она вполне может знать, куда и к кому он ушел.

– Интересно бы взглянуть на этого сердцееда, – сказала Наташа, насмешливо посмотрев на меня. Сейчас она могла себе позволить такие шутки. Еще вчера это выглядело бы по-другому.

– А что, все его предыдущие пассии знали, куда и к кому он сбежал? – поинтересовался я у Алины.

– Хороший вопрос, – заявила Алина и покосилась на безропотного Вольдемара. – Я обратила внимание на одну закономерность, о которой вы, возможно, даже не догадывались, хотя, могу поверить, вместе с ним работали. Так вот, Петя терпеть не мог рыжих и брюнеток, поскольку сам был брюнетом с синими глазами, – она склонила голову, ожидая моего подтверждения.

– Признаться, никогда не заострял на этом внимания, – стараясь понять, куда она ведет, ответил я. – И что из этого следует?

– Что значит мужчина, увлеченный своей работой, – притворно вздохнула Алина и перевела свой взгляд на Наташу. – А то и значит, дорогой, что Петя, будучи избалован женским вниманием, всегда чередовал своих баб по масти. Если сейчас жена у него блондинка, значит, следующая обязательно будет шатенкой. И наоборот. Или если жена шатенка, то любовница – блондинка. То же самое можно сказать о комплекции его возлюбленных. Обычно рубенсовские формы у него сменяются спортивной худобой…

– Очень интересно, – сказал я. – Только что из этого следует, не понимаю.

– Я говорю это не просто так, а именно для вашего сведения как криминалистов. Хотя, конечно, мои познания в расследовании ограничиваются чтением наших плохих детективов.

– Вы хотите сказать, что, зная цвет волос его предыдущего увлечения, а также упитанность, можно представить в общих чертах его следующую подругу? – предположила Наташа. Я же мучительно пытался понять, что за человек эта Алина – упоенная собой бабенка или нечто другое.

– Вот-вот, – согласилась она с Наташей. – Кстати, обратите внимание на тупое выражение лиц наших мужчин. Иногда мне кажется, что нет выше наслаждения, чем поставить в тупик этих самонадеянных павианов и самовлюбленных павлинов.

Наташа засмеялась и тронула меня за руку, как бы извиняясь. Вольдемар громко вздохнул, но ничего не сказал. Возможно, это была выработанная им реакция на укол любимой женщины, ярой не то феминистки, не то мужененавистницы. (Если только это не одно и то же).

На его месте я бы такое не спустил. Уж я бы такие слова не оставил без ответа.

– И какой масти у него была предыдущая? – спросил я.

– Шатенка, причем миниатюрная. Я ее видела.

– Значит, вам звонила пышнотелая блондинка? – спросил я.

– Теперь поняли? – обрадовалась Алина. – Я в этом уверена на все сто! И она подозревает, что у него где-то есть шатенка, как только я рассказала ей о закономерности его смены партнерш, про которую вы теперь тоже знаете.

Я переглянулся с Наташей. Черт его знает, может, так оно и есть. А может, и нет. По крайней мере у нас есть телефон этой блондинки… А это уже кое-что.

– Мы можем ей позвонить от вас? – спросил я.

– Хотите все сразу? Куете железо, пока горячо? – блеснула глазами Алина. – Вот это мне нравится! Это по-моему.

Она толкнула локтем в бок своего скучающего Вольдемара, который, казалось, вот-вот уснет, и он встрепенулся.

– Звоните! – сказала Алина, передав трубку Наташе. – У вас это здорово получается.

Но звонок нам ничего не дал. Длинные гудки, и только. Фортуна исчерпала сегодняшний лимит нашего везенья, пора было и честь знать.

Мы ушли из гостеприимного дома Алины Прокофьевны, дав слово непременно звонить, не пропадать, ставить ее в известность о результатах наших поисков. Вольдемар Никифорович, прощаясь, задержал мою руку в своей, не желая отпускать, и мне даже показалось, будто у него под очками блеснула непрошеная слезинка.

Выйдя во двор, я набрал по сотовому номер Вячеслава Ивановича.

– Ну что? Узнал что-нибудь? – спросил он нетерпеливо.

– Ничего серьезного. Я окончательно запутался в его бабах, – ответил я. – Я знал, что он ходок, но чтоб до такой степени… Хотя кое-какой классификации его дамы подлежат. Алина утверждает, будто он меняет их строго по очередности – блондинок на шатенок, худышек на тех, кто в теле. И наоборот. Соответственно он меняет квартиры. Уж не знаю, чем он их всех берет.

– Интересно, – задумчиво сказал Вячеслав Иванович. – Есть над чем подумать. Что еще?

– Есть телефон его очередной пухлой блондинки, которая уверена, что он ей изменяет с хрупкой шатенкой… это интересно?

– Ладно, – вдруг сказал Вячеслав Иванович скучным голосом. – На сегодня хватит… Завтра заходи, обсудим. Надоело все до чертиков. Только мне и дел, что изучать похождения этого кобеля… Вот пусть Борисыч, он его воспитал в своем коллективе, им займется… Тут ко мне пришли, сейчас начнется совещание, так что давай прервемся. А за ценную информацию – отдельное спасибо.

– Ничего не понимаю, – сказал я Наташе, когда в трубке щелкнуло. – О какой ценной информации он мне говорил? Представляешь, не проявил никакого интереса к системе замен, производимой Савельевым в своем гареме. Хоть бы засмеялся. Взял и отключился.

– Значит, он не хотел, чтобы об этом услышал кое-кто еще, – сказала она. – Слушай, может, хватит на сегодня? Что-то я в последнее время начала уставать. Поедем к тебе, ладно? И там все обсудим.

Дома, когда мы молча поужинали, готовясь отойти ко сну, и я уже посмотрел во двор – на месте ли моя охрана в «девятке», а потом собрался отключить свой сотовый, как он неожиданно зазвонил.

Это была журналистка Ирина Федосеева.

– Здравствуйте, Юра. Извините, я вас не разбудила?

– Здравствуйте, Ира. Пока нет, – сказал я, посмотрев в сторону Наташи, которая так и замерла с простыней в руках.