Хроника его развода (сборник) - Сергей Петров

– Неприязненных отношений между нами нет. Обстоятельства знакомства были крайне неприятными. Этот человек, Холодов, ограбил меня. Отобрал у меня дорогостоящую картину, обладающую художественной и исторической ценностью…

– Холодов, что вы можете сказать по поводу услышанного?

– Ничего интересного я сказать не могу. Человека этого вижу второй раз. Первый раз я видел его на опознании. Никаких преступных действий в отношении него я не совершал. Картину я продал знакомому антиквару, испытывая финансовые затруднения.

– Это ваша картина?

– Да, моя. Досталась в наследство от покойного деда. Имеются документы.

– Как вы можете объяснить, что он опознал именно вас?

– Не знаю. Судя по его внешнему виду, он был взволнован. В таком состоянии человек может ошибиться. Вам, как специалисту, должны быть известны подобные случаи.

– Игорь Олегович, вы не отказываетесь от своих прежних показаний?

– Нет!

– Повторите, пожалуйста, ещё раз, как и когда было совершено на вас нападение.

– Хорошо. Двадцать девятого августа я находился у себя дома, работал над концепцией новой патриотической программы. Программа посвящена детству известных военачальников. От Александра Македонского до Жукова… Было воскресенье. Я сидел, работал за ноутбуком. Раздался звонок…

…Лампы на потолке светили ярко. На сейфе стоял крупный будильник в виде мяча. Мажор знал такие будильники. Их продавали в магазине «Красный куб». Когда-то давно он покупал в этом магазине подарки. Стрелки будильника показывали 21.15. Оля была раздражена. Адвокат – удручён и расстроен. Пельмени стынут или трубы горят – такое можно было сказать по виду этого бегемота с красной рожей в белом костюме, не дурака выпить и пожрать. Периодически он разворачивал «Новую газету» и углублялся в чтение. Игорь Олегович сидел напряжённый. Старый стоял у окна и покуривал, выпуская дым в приоткрытое окно. Оленька морщилась, едва сдерживая гнев, не желая, по всей видимости, растрачивать энергию попусту, стремилась быстрее всё закончить и уйти.

– Холодов, вы подтверждаете показания потерпевшего?

– Нет. Естественно, не подтверждаю.

– Понятно. Вопросы друг к другу будут?

– Будут.

Адвокат в бешенстве перелистнул страницу. Старый вытащил из пачки сигарету и принялся неторопливо её разминать. Пронин захлопал ресницами. Двойник прокурора Крыма уставилась на Мажора с ненавистью.

– Почему вы говорите неправду, Игорь Олегович? – спросил тут Мажор.

– Я? Я говорю исключительную правду!

– Вы опознали меня по голосу, верно?

– Верно.

– А я схитрил на опознании. Я специально картавил, хотя не картавлю вовсе.

– Я, – на лбу у Игоря Олеговича выступили капли пота, – не помню, картавили вы или нет…

– Вот как?

– Да! Я опознал вас по тембру! Я – человек радийный. И от тембра, знаете ли, многое зависит. Мы на радио уделяем этому огромное значение!

Старый засиял. Казалось, ещё чуть-чуть, и он начнёт аплодировать.

– Ещё вопросы будут? – с угрозой произнесла Оля.

– Будут!

Адвокат решительно отложил газету в сторону, снял очки, прошёлся по лбу и лицу платком и водрузил очки обратно на большой мясистый нос.

– Вы утверждаете, что я напал на вас и отобрал картину. Узнать вы меня толком не смогли. Как вы смогли опознать картину, тоже дело тёмное. Может, вы как-то сможете доказать всем присутствующим, что картина ваша? Положим, предоставить какие-нибудь документы?

Оля ударила ладонью по столу.

– При чём здесь документы? – возмутилась Оля. – Это уже совсем другой вопрос. Потерпевший опознал свою картину, и этого достаточно. Я отвожу…

– Нет! – взъерепенился вдруг адвокат. – Я протестую! Никаких отводов! Вопрос задан, подозреваемый имеет на это право! Пусть потерпевший ответит!

Произнеся эту тираду, адвокат вскочил со стула и потряс газетой над головой. Возможно, в нём проснулась адвокатская этика, предписывающая до конца отстаивать честь и достоинство клиента. А может, он просто решил отомстить. За украденное время, за бесплатные полдня, за сорванный алкогольный вечер.

– Документы? – недоумевал Игорь Олегович. – У меня нет документов. Но картина моя. Она уже год стоит у меня в гостиной…

– Да? Может, вы нам расскажете, как и у кого вы её приобрели? Ведь вам подарили её, верно?

– Что за вопросы, Холодов?

Но Мажора уже было не остановить. Пришло время перебивать, понял он, резко и грубо. Это последний шанс – задавить противника, выбить из-под него стул. Другого шанса уже не будет!

– Ну?! Рассказывайте, Игорь Олегович! Кто вам подарил её? При каких обстоятельствах? Принесли домой, на работу, а может быть… в баню?

– Холодов! – воскликнула Оля.

– Нет! – заглушил её мощным воплем адвокат. – Пусть отвечает! Это имеет существенное значение! Почему вы молчите, потерпевший? Может быть, вы её украли?!

– Я ничего не крал…

– Тогда почему вы не можете ответить на такой простейший вопрос?

– Сергей Александрович, – обратилась Оля к адвокату.

– Никаких «Сергеев Александровичей»! Пусть ответит!

Следователь умоляюще посмотрела на Старого. Тот курил уже не в улицу, а в кабинет, пытаясь быстро соображать. Но вариант спасения не шёл к нему на ум, это было видно. И не мог прийти. Какой тут, к чертям, вариант, если по закону он не мог быть участником этого следственного действия, и следователь был самый главный здесь человек.

– Я, – Игорь Олегович, брошенный всеми, потерялся вконец, – мне нужно собраться с мыслями… я…

– Что значит «собраться с мыслями»? Вы и подозреваемый в равных условиях. Отвечайте!

– Тут наличествует определённая ошибка…

– Что?! – не выдержал Старый.

– Я предлагаю объявить небольшой перерыв…

– Какой ещё перерыв? Вы и так у меня отняли вагон времени! Нет оснований для перерыва! Я протестую!

– От ваших воплей у меня уже голова разболелась, Сергей Александрович!

– Голова…

– А вы, Вячеслав Егорович, прекратите курить! Что вы тут все устроили? Почти десять часов вечера… Десять часов…

Рапорт он написал сразу же после разговора с начальством. К девяти уже дёрнули на ковёр. Не спавший (ночь марал бумаги в кабинете), затхлый и помятый, он сидел за маленьким столиком, приставленным к огромному столу большого начальника.

– Мне из Следственного комитета в семь утра позвонили! – рычал начальник. – Как вы могли так подвести коллег? Вы, обладающий таким колоссальным опытом оперативной работы? Почему не поработали как следует с потерпевшим? Они что, были знакомы? У вашего Мажорика был какой-то на него компромат? Почему вы не проанализировали всё это? Что помешало?!