Путь крови - Линкольн Чайлд

выключатель называется ножевым. Он, конечно, примитивный, и неосторожного пользователя легко может ударить током.

Пендергаст снова заглянул в блокнот.

– Будет разумно, если вы оба отойдете подальше. Не знаю, что именно произойдет, но уверен, что случится оно именно там, куда показывают эти два огромных электрода… и где вы сейчас стоите. – Он указал на шлифованные стальные стержни, каждый из которых был увенчан маленьким медным шариком.

Колдмун торопливо отступил, а следом за ним и Констанс.

– А вот это напоминает два уровня мощности, – сказал Пендергаст, теперь указывая на проведенные от руки черточки на регуляторе с пометками «I» и «II». – Мы начнем с меньшего.

– Вы уверены? – спросил Колдмун.

– Не совсем.

Пендергаст осторожно повернул ножевой выключатель до упора. Контакт заискрил, и весь прибор с низким гулом завибрировал. Пендергаст отступил к дальней стене, где уже стояли Колдмун и Констанс, и они втроем молча смотрели, как разогревается установка. Включился монитор компьютера, и сразу в нескольких окнах замелькали данные.

У Колдмуна заколотилось сердце. Вряд ли это была удачная идея – просто взять и включить чертову машину. Но ничего другого он предложить не мог. К тому же спор с Пендергастом ни к чему не приведет… и никогда не приводил.

Вибрация постепенно усиливалась, и Колдмун почувствовал, что внутри у него тоже все трясется. Стрелка индикатора дрогнула. В комнате подозрительно потеплело, как будто зажглась инфракрасная лампа. И вдруг от одного медного шарика до другого промелькнула вспышка. Затем между ними заплясал еще один разряд. Третья светящаяся арка, в отличие от предыдущих, замерла в той точке, куда указывали два стальных стержня. Она начала расширяться, и Колдмуну показалось, что даже сам воздух между двумя медными шариками стал видимым: словно тончайшие вуали, сверкая серебром, затрепетали под сильным ветром. Но вскоре мерцание прекратилось, воздух очистился, и на месте вспышки появилось изображение ночной площади, ярко освещенной, заполненной людьми и автомобилями, окруженной со всех сторон небоскребами.

Колдмун вздрогнул, узнав ее.

– Эй, а это, случайно, не Нью-Йорк?

– Похоже, что так и есть, – пробормотал Пендергаст.

Перед ними как будто открылось окно в далекий город, но края этого окна были нечеткими, расплывчатыми. Они переливались всеми цветами радуги. Колдмун проглотил комок. Окно – или портал – мерцало и колыхалось посреди комнаты. Такого не могло быть… Но все же он видел это собственными глазами.

– Это Таймс-сквер, – сказала Констанс, – если смотреть с юга на Нью-Йорк-Таймс-билдинг со значительной высоты.

Она замолчала на секунду.

– Могу предположить, что точка наблюдения находится где-то на Западной Сорок шестой улице… вероятно, в отеле «Марриотт маркиз».

– Уверен, что ты права, – ответил Пендергаст.

Зрелище было потрясающее: ярко освещенная площадь с установленными на окружающих ее зданиях гигантскими экранами, которые светились рекламой, логотипами и новостными сообщениями. У самого подножия Таймс-билдинг бежала обычная информационная «змейка», а под ней – строка биржевых котировок. Был оживленный вечер, площадь заполнили туристы и театралы. И еще звуки… Колдмун слабо различал проникающий через портал шум Таймс-сквер: автомобильные сигналы, гомон толпы, полицейские свистки и крики зазывал. И так же слабо доносились запахи ночного майского города: выхлопных газов, нагретых тротуаров, подгоревших кренделей и шашлыков.

Колдмун все смотрел и смотрел. Картина была слишком реальной для телевизионного экрана с любым разрешением. Опять же словно вид из открытого окна – лучшего сравнения не придумаешь. Он удивленно скользил взглядом по площади, пока не остановился еще раз на Таймс-билдинг и его легендарных гигантских экранах с температурой, датой и точным временем.

Датой и временем.

– Это же Таймс-сквер прямо сейчас, – изумленно проговорил он.

После недолгого молчания Констанс ответила:

– Нет.

– То есть как это?

– Это не Таймс-сквер… во всяком случае, не наша Таймс-сквер. И не прямо сейчас к тому же.

– Черта с два! Видите цифры на экране? Девять одиннадцать вечера.

Констанс достала сотовый телефон и показала Колдмуну.

– Сейчас девять десять. Таймс-сквер, на которую вы смотрите, на одну минуту в будущем.

Колдмун переводил взгляд с изображения на телефон и обратно. Время на большом экране в портале изменилось на девять двенадцать. А на телефоне Констанс – на девять одиннадцать.

– Это и есть секрет успешной торговли Эллерби, – сказал Пендергаст. – И Фрост до него. Как видите, по экрану бегут котировки разных акций – на одну минуту в будущем. И там указаны только акции ведущих компаний. Это объясняет, почему Эллерби ограничивался торговлей по промышленному индексу Доу – Джонса.

Колдмун уставился на экран. Биржевые символы и цифры казались ему полной белибердой.

– Мм, одна минута? Непохоже, что это такое уж большое преимущество.

– Достаточно, чтобы получить скромную прибыль, особенно при нестабильном рынке, – ответил Пендергаст. – Мисс Фрост занималась этим много лет: небольшой, но стабильный заработок. Но потом за дело взялся Эллерби, а его маленькая прибыль не устраивала. Он изучил принципы работы прибора и сумел создать улучшенную модель, используя современные технологии.

Он повел рукой в сторону устройства.

– Как видите, это не простенький прибор Фрост, умещавшийся в кейсе, а куда более мощный агрегат. Способный заглянуть дальше в будущее.

Колдмун лишь снова покачал головой.

Пендергаст взял блокнот.

– Если я правильно понял обозначения Эллерби, римская цифра II на регуляторе означает второй уровень мощности. Во много раз выше, чем та, которую собирались использовать Фрост и ее приятель из «Боинга». Она позволяет проникать в параллельную вселенную, находящуюся приблизительно на час в будущем. Но не забывайте, что мы видим не наше будущее. Это окно в параллельную вселенную, в точности такую же, как наша, только опережающую нашу на минуту или час. Зная, какие котировки будут через час и заключая сделки на основе этой информации, можно заработать миллионы. Сотни миллионов.

– Почему же тогда мы видим эту картину, а не какую-то другую?

– Фрост объяснила мне, – сказала Констанс. – Добившись того, чтобы устройство заработало в полную силу, она отправилась на Таймс-сквер, вошла в здание на северной стороне перекрестка, поднялась на такую высоту, откуда открывался удобный обзор, установила прибор на окне и направила на Бродвей. Сфокусировала или, точнее, настроила на этой самой картине. И потом, куда бы она ни перевозила прибор, всегда видела параллельную Таймс-сквер с этой точки обзора. Пока бегущая строка на экране показывала свежие котировки, ей не нужно было перенастраивать прибор на что-то другое, с этой информацией она спокойно могла торговать акциями.

– Это какая-то заумь, – проворчал Колдмун. – Мне такого не понять.

– Пожалуйста, постарайтесь понять, – ответил Пендергаст. – Дело в том, что я собираюсь повысить мощность до второго уровня.

– Зачем? – удивился Колдмун.

– Потому что именно так поступил Эллерби.

Колдмун оглянулся на Констанс, а та обернулась к Пендергасту со странным выражением лица.

– Мне