Женщины, о которых думаю ночами - Миа Канкимяки

Или это чувство и есть результат животворящей силы подлинной гармонии? Может, и тот, кто созерцает ее, ощущает на себе ее воздействие?

Галерея Уффици – объект моего паломничества. Это старейший в мире художественный музей, где сосредоточены шедевры эпохи Возрождения. В XIV веке Флоренция вознеслась выше всех городов Европы. Ею управляли гильдии торговцев шерстью и шелком, банкиров, судей и аптекарей, а в искусстве о себе заявили Джотто, Данте и Боккаччо. В следующем столетии начался продлившийся триста лет период владычества рода Медичи, в заслугу которым можно поставить Ренессанс. Представители рода были банкирами до мозга костей, они выстраивали свою репутацию, финансируя возведение церквей и капелл, заказывая художникам многочисленные произведения на религиозные темы. Тем самым Медичи выкупили себе место в раю, а заодно – породили искусство эпохи Возрождения. На протяжении XV–XVI веков их покровительством пользовалась элита мира искусства от Мазаччо до Фра Анджелико, от Брунеллески до Донателло, от Леонардо да Винчи до Боттичелли и Рафаэля.

В период Кватроченто[38] одним из наиболее почитаемых людей во Флоренции был Лоренцо Медичи – полный харизмы правитель, покровитель искусств и поэт. В результате его преобразований город расцвел. Лоренцо устраивал блестящие праздники, охоту, турниры, увлекался философией и организовал у себя в саду школу скульптуры, в которой обучался юный Микеланджело. Сливки общества изучали античные образцы и читали Платона. Из мастерских художников выходили картины, мраморные скульптуры, архитектурные проекты и эскизы фресок. В будущем все это воплотит самое лучшее из того, что когда-либо создавал человек в искусстве. На высоких металлических шестах, закрепленных на стенах палаццо, не просто развевались флаги, но можно было лицезреть диковинных птиц, кошек и обезьян в клетках. В 1490 году в саду Лоренцо жили золотые сицилийские фазаны, газели из Туниса, попугаи и жираф, дарованный султаном.

Жизнь в те годы не была сплошной идиллией. Каким бы могущественным ни был Лоренцо, но и он не мог ничего поделать с ноябрьской непогодой, когда Флоренция погружалась в холод, грязь и зловоние. Нередко свирепствовали и эпидемии. Темными влажными ночами единственным источником света были факелы на стенах домов-форпостов. Художники той эпохи трудились в промозглых и темных церквях в крайне неудобных условиях, постоянно рискуя заболеть туберкулезом. Улицы утопали в грязи, особенно после дождей, площади были покрыты жижей, так что женщинам приходилось надевать на ноги башмаки на толстой подошве. Канализации не было, отчего смрад стоял невероятный. Он еще больше усиливался оттого, что ремесленники разных цехов селились в разных районах, где помимо человеческих испражнений пахли отходы из мастерских красильщиков, дубильщиков, мясников, свечников, заводчиков шелкопряда. В те времена на Понте-Веккьо еще не было ювелирных лавок, как нынче. Там «благоухали» рыбные лавки и мастерские по выделке кож. Внутренность зданий тоже была далека от идиллии. Когда в ноябре становилось холодно, на стены палаццо изнутри навешивали покрывала из беличьих шкурок. Если в окнах не было стекол, их затягивали льняными тканями, пропитанными маслом или воском. И если уж говорить об ароматах Флоренции, стоит вспомнить, что тогдашние аристократы в своих промозглых дворцах совсем не умывались. Водой не мылись никогда, потому что считали, что через воду передаются болезни – в том числе самая страшная, чума. Считалось еще, что прикосновения к телу приводят к нечистым помыслам. Да и вообще: умываться запрещалось, так как это «могло ухудшить зрение и вызвать зубную боль»… Красивые одежды никогда не стирались – в лучшем случае их чистили и проветривали. Аристократии полагалось пользоваться благовониями. Мешочки с ароматическими веществами подвешивались под одеждой. На улице было принято закрывать рот пропитанной духами перчаткой – так заодно защищались от эпидемий.

Лоренцо Великолепный скончался от подагры в 43 года, после чего Флоренция на некоторое время оказалась без представителя династии Медичи. В тот период в городе обрел влияние Джироламо Савонарола – суровый доминиканец, обрушивший свои гневные проповеди против распутства и роскоши. Он отправлял на улицы отряд мальчиков с крестом, которые искали в домах признаки тщеславия и советовали гражданам Флоренции поститься и доносить друг на друга. Многие его слушались. Модницы сняли с себя дорогие уборы и начали одеваться в простые одежды. Церковное и монастырское имущество распродавалось, серебряная посуда и иллюстрированные книги уничтожались. В 1497 году на площади Синьории воспылали «костры тщеславия», куда бросали веера, парики, украшения, благовония, шелковые одежды, шахматные доски, картины Боттичелли, трактаты Платона, пособия по магии и портреты всех тех прекрасных флорентиек, которые по случайности не были изображены в образе мадонны. Проекту Савонаролы по нравственному возрождению Флоренции не суждено было длиться долго: через год его самого сожгли на той же площади.

В 1737 году линия Медичи прервалась. К счастью, накопленные семьей гигантские коллекции предметов искусства уже находились в Уффици. Само здание галереи в 1560 году распорядился возвести Козимо I – оно должно было служить его резиденцией, но позже его сын Франческо I разместил там галерею искусств. Да, Анна-Мария Луиза Медичи осталась бездетной. Однако ее безусловной заслугой является то, что она передала флорентийцам эти великолепные шедевры. По ее распоряжению все граждане могли иметь доступ к коллекции, из которой нельзя изымать ни единого произведения.

И вот теперь эти шедевры доступны всем и каждому, достаточно только выстоять многочасовую очередь, петляющую перед входом в галерею Уффици. Или, подобно мне, приехать сюда в дождливый ноябрьский день и попасть прямиком внутрь.

Здесь мадонны, купающиеся в золотом море, свежие пастельные тона мадонн Филиппо Липпи, «Портрет герцога Урбино» Пьеро делла Франческа, великолепие и научная точность «Благовещения» (Леонардо написал полотно в двадцатилетнем возрасте, списав крылья с перьев птиц). Здесь произведения, предназначенные для частных коллекций и спален, например Боттичелли «Рождение Венеры» и «Весна», списанная, по легенде, с самой красивой флорентийки той поры – Симонетты Веспуччи. А еще – возлежащая на ложе «Венера Урбинская» Тициана. Заказчик этой работы желал, чтобы она послужила уроком его 13-летней невесте. Здесь можно найти и тондо «Мадонна Дони» Микеланджело. Кстати, больше всего Микеланджело ненавидел именно рисование – в сравнении со скульптурой оно для него было пустой тратой времени. За всю свою жизнь он написал только два произведения – тондо и фрески Сикстинской капеллы, создать которые он согласился скрепя сердце и за хорошую плату. «Ладно, намалюем что-нибудь», – произнес он сквозь зубы и настолько быстро справился с потолком капеллы, что последующие поколения никак не могут понять, как такое оказалось возможным.

Если я планировала найти во Флоренции женщин, то в Уффици они повсюду: мадонны, марии магдалины, евы, жены Медичи, матери, сестры и дочери, неизвестные монахини, достойные аристократки, копающиеся в сундуках служанки, подружки художников, праведные синьоры, соблазнительные венеры, большая часть из них безымянна, и все эти женщины – лишь прообразы для изображения кого-то другого.