Сочинения в трех томах. Том 1 - Роберт Ханс ван Гулик

и больные не будут стоять на коленях в суде. Не утруждайте себя, госпожа, назовите свое имя и изложите жалобу.

Женщина низко поклонилась и невнятно произнесла:

— Меня, ничтожную, зовут Лян, в девичестве — Оуян. Я вдова Лян И-фэна, купца из Кантона. — Тут она запнулась, из глаз хлынули слезы, и ее тщедушное тело сотрясли рыдания.

Судья Ди понял, что она говорит на кантонском диалекте, который он понимал с трудом. К тому же она явно была не в состоянии изложить свое дело. Он сказал ей:

— Госпожа, вам тяжело стоять здесь. Я выслушаю вас в своем кабинете. — Повернувшись к стоявшему за его спиной советнику Хуну, судья Ди сказал: — Отведите женщину в малую приемную и распорядитесь, чтобы ей предложили чай.

Когда женщину увели, судья Ди перешел к рутинным делам, а затем закрыл заседание.

Советник Хун ждал судью в кабинете.

— Ваша светлость, — сказал он, — похоже, что женщина не в себе. После чашки чая ее сознание на миг прояснилось. Она дала мне понять, что ее семья подверглась чудовищной несправедливости. Но потом она опять разрыдалась, ее речь стала бессвязной. Я взял на себя смелость послать за старой служанкой Вашей светлости, чтобы та ее успокоила.

— И правильно сделали, советник, — сказал судья. — Подождем, пока женщина успокоится, а там посмотрим, что она нам скажет. Часто несправедливости, о которых говорят люди, существуют лишь в их воспаленном воображении. Но взыскующий справедливости не должен получить отказа в суде до тех пор, пока у меня нет четкого представления о его деле.

Судья Ди поднялся и начал расхаживать по комнате, заложив руки за спину. Советник уже хотел было спросить, что его беспокоит, когда судья остановился и сказал:

— Мы сейчас одни, и я хотел бы изложить вам, моему верному другу и советчику, свое окончательное мнение о храме Великой Благодати. Подойдите поближе, чтобы никто не услышал. — Понизив голос, судья Ди заговорил так: — Вы должны понять, что продолжать расследование бессмысленно. Во-первых, твердо доказать что-либо почти невозможно. Дао Гань, которому я полностью доверяю, так и не нашел потайного хода. А если монахи, неизвестно как, все же творят подлые дела, нечего и рассчитывать, что их жертвы осмелятся дать показания против них, выставляя на посмешище себя и своих мужей и ставя под сомнение законнорожденность своих детей. Кроме того, есть и более весомая причина, которую я открою по секрету лишь вам. — Судья Ди зашептал ему на ухо: — Недавно я получил тревожные новости из столицы. Кажется, буддийская церковь, чье влияние крепнет день ото дня, проникла в Императорский Суд. Все началось с обращения в буддизм нескольких придворных дам, а теперь черная братия пользуется благосклонностью Августейшей Особы. Его Императорское Величество снизошел до рассмотрения их ложного учения. Настоятель столичного монастыря Белой Лошади назначен членом Императорского Совета, и теперь он со своей камарильей решает внутренние и внешние дела Империи. Их шпионы и агенты — повсюду. Верные слуги трона весьма обеспокоены.

Судья Ди умолк на мгновение и затем, нахмурившись, совсем тихим голосом сказал:

— При таком положении дел понятно, что может случиться, начни я дело против храма Великой Благодати. Нам противостоит не обычный преступник — мы идем против мощной организации, охватывающей всю страну. Буддийская братия немедленно встанет на сторону настоятеля и во всем поддержит его. Они начнут интриги в Суде, используют свое влияние в провинции, и соответствующие подарки будут поднесены нужным людям. Даже если 6 я смог представить неопровержимые доказательства, задолго до окончания дела меня бы перевели на должность куда-нибудь в приграничный район. Даже не исключено, что по ложному обвинению в цепях отправили бы в столицу.

— Это означает, Ваша светлость, — в негодовании воскликнул советник Хун, — что здесь мы бессильны?

Судья Ди грустно кивнул. Поразмышляв, он со вздохом произнес:

— Если бы такое дело можно было начать расследовать, а преступников осудить и казнить — и все это в один день! Но вы знаете, что наши законы запрещают подобное своеволие. Даже обладая полным признанием вины, я должен получить разрешение на смертный приговор в столичном суде, а пока мой доклад дойдет туда через губернских и провинциальных начальников, пройдут недели. Этого времени буддийским последователям будет достаточно, чтобы замять мой доклад, закрыть дело, а меня самого подвергнуть опале. Я бы с радостью поставил на карту свою карьеру и даже жизнь, если бы видел хоть малейшую возможность удалить эту опухоль из нашего общества. Однако весьма возможно, что такого случая не представится никогда! А пока прошу вас, советник, держать язык за зубами и никогда больше не возвращаться к этому вопросу. Я уверен, что у настоятеля есть свои агенты и среди служащих Суда. Даже одного слова о храме Великой Благодати будет достаточно. А теперь пойдите и посмотрите, готова ли говорить та госпожа.

Когда советник Хун вернулся вместе с пожилой женщиной, судья Ди предложил ей удобное кресло за столом напротив. Затем мягко произнес:

— Я крайне огорчен видеть вас в таком горе. Вы сказали, что фамилия вашего мужа Лян, но не уточнили подробностей его гибели, а также не рассказали мне о тех несправедливостях, которым вы подвергались.

Дрожащей рукой женщина пошарила в рукаве и достала свиток, завернутый в потертую парчу. Она почтительно обеими руками подала его судье и неуверенным голосом произнесла:

— Не соизволит ли Ваша светлость изучить эти документы? Я стара, у меня не все в порядке с рассудком, и я способна сосредоточиться лишь на мгновения. Я не могу связно рассказать о несчастьях, выпавших на долю моей семьи! Ваша светлость найдет все в этих документах.

Откинувшись на спинку кресла, она вновь разрыдалась.

Судья Ди велел советнику Хуну подать ей чашку чая и развернул сверток. В нем был плотный свиток документов, замусоленных и пожелтевших от времени. Развернув один из них, судья Ди определил, что это подробное повествование о кровавой вражде двух богатых купеческих домов из Кантона — семейств Лян и Линь. Все началось с того, что Линь совратил жену Ляна. Впоследствии Линь беспощадно преследовал семью Лян, отняв у нее все состояние. Когда судья Ди дочитал до конца и взглянул на дату составления документа, он в изумлении поднял глаза и сказал:

— Госпожа, этому документу более двадцати лет!

— Тяжкие преступления, — кротко сказала она, — неподвластны времени.

Судья Ди заглянул в другие документы и увидел, что все они как-то связаны с этим делом, будь то давние дела или события последних лет. Красными чернилами была сделана пометка — вердикт судьи, гласивший: «Дело закрыто за отсутствием