Джейк Рэнсом и воющий сфинкс - Джеймс Роллинс

— Ну хоть кто-то здесь повинуется царским приказам! — Голос звучал по-прежнему высокомерно, но в уголках губ таилась веселая улыбка. — В награду за преданность возвращаю тебе друга. Спасибо за то, что уступил мне его на время.

И Нефертити отодвинулась в сторону, давая пройти Пиндару. Тот прихрамывал и выглядел не лучшим образом. Но когда юный римлянин взял принцессу за руку, его лицо засияло от счастья.

Похоже, Пиндар обзавелся подружкой.

Они с Нефертити встали рядышком. Пиндар, правда, стоял несколько скособочившись, так как под мышкой держал здоровенное коричневое яйцо в красных пятнах.

Джейк удивленно воззрился на странный предмет, и Пиндар кивнул в сторону площади:

— Внизу лежало.

Джейк понял, что это. Видимо, магия, обратившая вспять время, добралась до площади, и птеранодон превратился в свежеснесенное яичко. Пиндар недовольно скривился — добыча весила немало, да еще и норовила выскользнуть из рук.

— Проголодался я, — пояснил он.

Джейк улыбнулся. Хоть в космос улети, Пиндар — он и есть Пиндар.

— А что? Скоро солнце взойдет, — рассудительно проговорил юный римлянин, и его живот, словно в подтверждение, выдал длинную руладу. — Тут-то я и пожарю себе яичницу!

Джейк поднялся, отряхнул штаны и хлопнул друга по плечу:

— Хорошая мысль!

Через неделю празднование победы переместилось из Дешрета в Калипсос.

Над головой ярко сияло солнце, и Джейк медленно шел через двор замка Калакрис. Вокруг сверкали яркие краски и раздавались радостные крики: два мира знакомились друг с другом и вместе торжествовали победу. Ревели рога, били барабаны, в воздухе плыли нежные мелодии лютней и лир. Стены замка украшали гобелены и ткани из Калипсоса и Дешрета, а столы ломились от яств из обеих стран — повара постарались на славу, соревнуясь в кулинарном искусстве, и теперь угощали гостей лучшими блюдами.

Около ведущей в замок лестницы на возвышении сидели члены совета старейшин. Там же разместилась свита фараона Неферхотепа. Старый царь выздоравливал после отравления, однако был еще очень слаб. Через портал его пронесли в обложенном подушками паланкине. Джейк присмотрелся: так и есть, отец Пиндара, старейшина Марцелл Тиберий, склонив голову к старому царю, увлеченно обсуждает с ним что-то. Да уж, многое придется обговорить, прежде чем страны получше узнают друг друга — но надо же с чего-то начинать, правда?

А на другом конце возвышения сидел Джер и смеялся шуткам старейшины викингов, Астрид Ульфсдоттир. Похоже, женщина ему пришлась по нраву. А она, в свою очередь, души не чаяла в ребенке, которого Джер подбрасывал на колене. Египтянин решил взять на воспитание своего кузена. Возможно, если мальчика будут окружать хорошие люди, на этот раз из него вырастет что-то путное. Однако в данный момент Джера занимало совсем другое. Он расстроенно объяснил Джейку:

— Кри, бедняжка, так мучается!.. Зубки режутся, и пребольно! Несчастная кроха…

Джейк тем не менее не проявил никакого сострадания к малютке.

И пошел к огороженной веревками площадке для танцев. Музыканты из обеих стран играли по очереди. Гости пытались разучивать непривычные чужеземные движения, и все несказанно веселились. Сейчас исполняли задиристую — шотландскую, насколько Джейк мог понять — мелодию, и танцоры прыгали на одной ноге, увлекая партнеров за собой.

Джейк заметил Пиндара среди пляшущих. На юноше была обычная тога, но украшенная всем, чем только можно, от плетеных ремешков до бронзовых медалей. Естественно, на видное место он повесил знак всадника. Юный римлянин изо всех сил пытался произвести впечатление на партнершу. Правда, получалось не ахти: бедняга скакал с очень сосредоточенным лицом, то и дело одергивая тогу. Одеяние предательски развевалось и грозило задраться самым неприличным образом.

Однако партнерша не обращала на его усилия ровно никакого внимания, ее донельзя увлекло разучивание незнакомого танца. Нефертити накрасилась на египетский манер, но надела охотничий костюм — очень красивый, кстати. На плечах у нее развевался плащ. Увидев Джейка, она широко улыбнулась.

Правда, не Джейку.

Кто-то похлопал по плечу, и он обернулся.

Марика, очень смущенная, отступила на шаг. Девушка тоже приоделась: белое льняное платье почти до пола, сверху расшитая безрукавка. Длинные черные волосы Марика распустила, только на спине перехватила лентой. А на шее висел яшмовый ягуар. На солнце камень ярко сиял изумрудным блеском — и удивительно сочетался с цветом глаз.

— М-марика… — пробормотал Джейк — все слова и мысли куда-то разом улетучились.

Она опустила голову и покраснела.

И тут за спиной раздался знакомый насмешливой голос:

— Джейк, ты болван! Немедленно пригласи девушку на танец!

Он повернулся и, естественно, увидел Кэди в обнимку со старшим братом Пиндара, Геронидом. Эти двое всю прошлую неделю вспоминали былые времена и, активно целуясь, сводили более тесное знакомство.

Однако Джейк понимал, что Кэди держится немного в стороне не только потому, что крутит роман с юношей. Вернувшись в Ка-Тор, Джейк посвятил целый вечер рассказам. Впрочем, большая часть времени ушла на описание их краткой встречи с мамой. Кэди заставляла его повторять снова и снова, дотошно выспрашивая: а что она точно сказала? А как выглядела? А ты что в ответ? И так далее. И конечно, все это время она плакала. Горькие и одновременно счастливые слезы текли рекой.

«Почему ее увидел ты, а не я?!» — простонала она наконец, закрыв ладонями лицо.

У Джейка не нашлось ответа на этот вопрос.

А еще они подумали-подумали и честно сказали себе: тот образ, что явился Джейку в зеркале Тота, принадлежал невообразимо далекому прошлому. Столетия утекли с тех пор, как мама подошла к той стороне зеркала. Поэтому, вполне возможно, Джейк разговаривал с призраком из глубины времен, от которого уже ничего, совершенно ничего не осталось.

А потом Кэди вдруг отдалилась. Должно быть, вид Джейка причинял ей боль. Даже сейчас, среди всего этого веселья, он ясно видел печаль в глазах сестры — печаль и ревность. Она так и не смогла простить, что брат встретился с мамой, а она — нет. И Джейк не знал, чем ее утешить.

Однако Кэди подошла и обняла его. Их щеки соприкоснулись.

— Иди танцевать, — тихо сказала она с едва заметной печальной улыбкой. — Просто иди и танцуй.

И, ухватив его за плечи, развернула к Марике.

А может, им ничего другого и не оставалось?..

И он протянул девушке руку.

И Марика приняла ее.

Музыка замедлилась — заиграло что-то спокойное, но не совсем безнадежное. И он повел Марику, которую держал под руку, и, закружившись в медленном танце, забыл обо всем.