Пуля для следователя - Фридрих Незнанский

Милиция взяла его в подмосковном Зеленодольске, о котором он раньше и не слышал. Изъятые у него при обыске образцы собственного творчества поразили начальника местного УВД Гордиенко.

— Будешь работать на меня! — не терпящим возражений тоном изрек Альберт Васильевич.

Он нарисовал этническому немцу такие мрачные перспективы, ожидающие его в случае отказа, что тому поневоле пришлось согласиться. Иначе о возвращении на историческую родину можно было даже не мечтать.

Из Зеленодольска Волфганга перевезли в Ярославль. Там, в подвале дома на Тюльпановой улице, для него оборудовали мастерскую. Купили всю указанную им технику: компьютер, два принтера, сканер и пресс. В изобилии подготовили бумагу и все химические вещества, включая краски и специальный лак. Бергер умудрился добиться того, что на фальшивых деньгах имелись водяные и рельефные изображения, по которым легко отличить настоящую купюру от поддельной. Для этого он выгравировал специальное клише, оно вставлялось в пресс, а рельефные рисунки выполнял вручную. Правда, первые «контрольные» распространения показали, что лазерные машинки отличают его искусные копии от оригинала, и Бергер продолжал трудиться в поте лица, пытаясь достигнуть совершенства.

Сейчас Вольфганг являлся единственным обитателем дома, сохранявшим спокойствие. Даже охранники были на взводе. Они поняли, что хозяева спрятались здесь от милиции, а вовсе не от конкурирующей преступной группировки, как те им сказали. Охране на преступную группировку начхать. А вот с «силовиками» связываться неохота. Чаще всего это выходит боком. Оксана Балахонова от страха тоже ни жива ни мертва, она вообще не могла понять, на каком свете находится. О прибывших в панике из Зеленодольска Гордиенко, Ладошкине и Балясникове и говорить нечего: это с их появлением в доме поселилась тревога — слепая, безотчетная, заполнившая все его пространство.

Через пару дней после появления хозяев, таковыми считались все трое, положение усугубилось.

Одного из охранников послали в магазин. Это была блажь Балясникова — в доме полным полно еды, а ему вдруг захотелось обычной докторской колбасы, соскучился, видишь ли, в Люксембурге, ностальгия замучила. Когда охранник возвращался, к нему прицепился милиционер. Спрашивал, где владелец, кто сейчас находится в доме. Тот отвечал строго по инструкции: хозяин в отъезде, а он сторожит дом, в котором сейчас больше никого нет. Вот выскочил на минуту купить себе колбаски. Бывает, приезжают из Москвы хозяйские друзья, отдыхают. Тех он впускает, поскольку Константин Макарович разрешил. Больше никого не пропустит, даже милицию.

Узнав об этом разговоре, Гордиенко взвился на дыбы:

— Это их Вероника навела, больше некому. Придушил бы гадину своими руками. Как ей позвонить? — спросил он.

— Откуда же мне знать? — пожал плечами Ладошкин. — Я ей сроду не звонил. Ее привозили сюда помимо меня.

Вольфганг тоже сказал, что не знает телефона бывшей подруги. Ее номер нашелся лишь у одного из охранников, Федора, который обычно ездил за ней. Стали звонить — телефон заблокирован.

Когда убедились, что за домом не следят, Гордиенко решил съездить с Федором в город. Охранник по понедельникам ездил за Вероникой и знал, где она живет.

Веронику они дома не застали. Поговорив с соседями, Анатолий выяснил, что женщина вообще несколько дней не появлялась в своей квартире.

— И машины ее не видать, — сказала одна из соседок.

— У нее и машина есть? — оживился Гордиенко. — Какая?

— Синяя иномарка, названия не знаю.

После уточнения у мужской части жильцов удалось выяснить, что у Горелкиной синий «фольксваген». К сожалению, номера никто не помнил.

— Да и как его запомнишь! — оправдывался пожилой, изрядно подвыпивший сосед. — Верка свои машины каждый год меняет. Не реже, чем мужиков. Кто их будет помнить! Это же нет никакой человеческой возможности.

Анатолий решил заехать в пекарню. Ее купили, скинувшись, отец и мэр, вся прибыль шла им. На словах Вероника считалась директором, на деле же была наемной работницей. Свои обязанности она выполняла нормально, за работой следила, все-таки оклад ей положили приличный. Может, тамошние сотрудники что-нибудь про нее знают.

В пекарне о ней ровным счетом ничего не знали. Ни где она сейчас, ни на какой машине обычно приезжала. Однако здесь выяснилось одно обстоятельство, которое еще больше укрепило уверенность Гордиенко, что Веронику необходимо ликвидировать. Ему сказали, что ее разыскивает прежний владелец пекарни.

При купле-продаже недвижимости между покупателем и продавцом устанавливается джентльменское соглашение: в договоре указывается сумма значительно меньше фактической. Это делается, чтобы сэкономить на налогах. Разница компенсировалась наличными деньгами. Веронике для этого дали доллары, изготовленные Бергером. Никакого шума бывший владелец не поднимал, все были уверены, что он где-то благополучно сбагрил эти фальшаки. Но сейчас он появился. Значит, держал деньги в кубышке, поэтому не заметил подделку. Теперь он разыскивает Веронику, и та, разумеется, молчать не будет.

Если бы отец был на свободе, номер машины Горелкиной Анатолий узнал бы через две минуты. Но и самому при желании такую информацию получить несложно.

Еще не объяснив самому себе, зачем это нужно, Гордиенко попросил Федора заехать в ближайшее отделение ГАИ. Его охватил спортивный азарт — хотелось найти гадину, узнать, что и кому она наболтала. Побродив по коридору, Анатолий обнаружил единственную комнату, возле которой не толпилась очередь. Вежливо постучав в дверь, он услышал разрешающий выкрик и вошел в кабинет. За столом сидел молодой капитан. По его выжидающему взгляду было легко понять: нахрапистого посетителя мигом отбреет, а если ты с ним заговоришь по-человечески, то и он тебе хамить не станет.

Анатолий решил подтвердить истину, гласящую, что унижение паче гордости.

— Простите, капитан, у меня к вам чисто личная просьба, — доверительно зажурчал он. — Познакомился на днях с очаровательной женщиной. Записал ее адрес, телефон, договорились созвониться и встретиться. Так, представляете, потерял записную книжку. Теперь волосы на себе рву.

— Я-то тут при чем? — удивился гаишник.

— Помню некоторые ее данные. Может, подскажете адрес.

— Какие данные? У нее есть машина?

— Ах да, самого главного не сказал! — Анатолий шлепнул себя по лбу, словно наказывая за забывчивость. — У нее синий «фольксваген», зовут Виктория Горелкина, отчества не знаю. Живет где-то на Августовской улице. Ради нее я готов обойти все дома на этой улице, но, боюсь, дело затянется. Девушка ждать не станет.

— В принципе мы таких справок не даем, — добродушно сказал гаишник, перебирая клавиатуру компьютера. — Но если речь идет о взаимном счастье… Так и быть: Горелкина Вероника Сергеевна. Записывайте: Августовская улица, дом семнадцать, квартира сорок восемь…

— Как-как? — переспросил Гордиенко. Делая вид, что не успел записать, Анатолий, привстав со стула, бросил взгляд на экран монитора и увидел то, что ему нужно: — Сорок восьмая квартира. Ну спасибо, огромное вам спасибо. — Замялся: — Может, я заплачу за помощь. Выпьете бутылочку за наше счастье.