Падение небес - Дмитрий Казаков

– Одному из кротов не понравилось, что ты колдуешь над его норой, – буркнул Харальд. – Он и вылез.

– И тар-Готиан погиб… да?

– Ты можешь оживить его? – спросила Саттия. – Или вся ваша проклятая магия только и годится, чтобы убивать?

– Я… э, ну… вряд ли, – признался Бенеш, и девушка отвернулась, пряча заблестевшие глаза.

В центре пехотинцы Тринадцатого удерживали натиск ополченцев, на левом фланге конница ари Вална тоже не могла похвастаться успехами. На правом гномы Ан-чи наступали, и секиры в руках восточных воителей купались в крови. Но противостоявшие им ратники и не думали отступать.

И через поле боя шагал красноглазый исполин, не обращая внимания, что топчет своих.

– Надо его встретить. – Олен подскочил к коню, вспрыгнул в седло. – А то раздавит мне всех… – Он дал шпоры скакуну, и помчался вперед, навстречу разъяренному богу. – Ари Рогхарн, отходите!

Рыжий метнулся следом, но даже оцилану не успеть за пришпоренной лошадью.

Крик был услышан, и таристер, что командовал центром, принялся раздавать приказы. Заорали тысячники и сотники, вымуштрованные лучники откатились назад. Ополченцы, воодушевленные собственным успехом и поверившие, что еще немного, и враги побегут, ничего не услышали.

И только когда над рядами врага воздвиглась гигантская фигура, они поняли, кто им угрожает.

– Ааааа! – грянул многоголосый крик, полный дикого ужаса, и войско мигом превратилось в испуганную толпу.

Кто бросал пики, кто растерянно стоял на месте, кто вертел головой, разыскивая командира. Они не знали и не могли знать, как нужно вести себя в подобной ситуации, и обречены были погибнуть.

Тринадцатый ворвался в ряды пехотинцев, точно слон в заросли кустарника. Только захрустели под ногами у него не ветви, а кости людей, и в стороны полетели не листья, а изуродованные трупы. Ополченцы, испуганно вопя, ринулись назад, несколько рискнувших преградить путь богу погибли мгновенно. Один едва не попал под копыта коня Олена, в последний момент метнулся прочь.

– Не терять строя! – рявкнул Рендалл, пытаясь приостановить бегство.

С таким же успехом он мог дуть навстречу урагану.

Тринадцатый сделал еще пару шагов и оказался рядом. Горящие яростью алые глаза остановились на Олене, конь заржал и попытался сбросить всадника. Тот одной рукой вцепился в поводья, а другую вскинул, отдавая приказ Сердцу Пламени.

Перстень отозвался мгновенно.

Струи малинового огня ударили в Тринадцатого, остановили его на бегу, окутали бурлящим «мохнатым» коконом. Державшая поводья рука Рендалла ослабела, и он выпал из седла. Свалился на плечо, ключицу обожгло болью, в локте хрустнуло, перед глазами потемнело.

Пламенный кокон лопнул, огонь потух, вновь стал виден Господин, обгоревший, но с тем же неистовым блеском в глазах.

– Умри! – проревел он.

Преодолевая боль, Олен откатился в сторону. Туда, где он только что лежал, ударил кулачище размером с валун.

Бог мог покончить с соперником одним пинком, не прибегая к божественной силе.

– Не дождешься! – пропыхтел Рендалл, вскакивая на ноги.

Конь с истошным ржанием рванул прочь. Ледяной клинок сам прыгнул в руку. Полупрозрачное лезвие вспыхнуло, от него полетели белые и синие искры. Тринадцатый остановился, на лице его отразилось нечто вроде неуверенности. Затем над головой бога сгустилось фиолетовое облако, и оттуда на Рендалла с воем ринулись твари, похожие на крылатых рыб из алого тумана.

На мгновение запоздал с ударом, и самый шустрый призрак задел ухо. Боль оказалась такой, будто к месту, откуда содрали кожу, приложили раскаленный прут.

Олен завертелся, как уж на сковородке, полосуя мечом воздух, уклоняясь и атакуя. Ни один простой, сколь угодно искусный воин не отразил бы такого нападения, помогли опыт и умения предков, а также необычайно легкое оружие.

Последняя крылатая рыба сгинула в облачке безвредного серого дыма, и Рендалл обнаружил, что могучий враг подошел вплотную.

Ледяной клинок в руках дрожал, намекая, что пора высвободить всю заключенную в нем мощь, как тогда, во время битвы над Безарионом. Чтобы Олен стал подобен гостям с Нижней Стороны, обрел силу и возможность на равных биться с богом…

Искушение было сильно, казалось, что в голове шепчет мягкий, завлекающий голос. Тот, что звучал в жутких снах-видениях, еще до того, как Рендалл раздобыл Сердце Пламени.

Послушай его, и ты победишь. Но в этом случае перестанешь быть человеком, а Древний Лед ворвется в Алион. Не послушай, и Тринадцатый убьет тебя. Скорее всего, захватит весь мир, но это не уменьшит интереса к нему с Нижней Стороны.

И что хуже? Вряд ли кто-то хотел бы оказаться перед таким выбором…

Фиолетовое облако над головой бога сгустилось в гигантский боевой молот. Тринадцатый схватил его и обрушил на врага. Олен прыгнул в сторону. Молот взрыл землю, полетели черные комья.

В этот момент Рендалл осознал, что не видит ничего вокруг, ни собственного войска, ни рати противника. Исчезли из виду спутники, бегущие ополченцы и белые гномы, чьи секиры были красны от крови. Вокруг поединщиков сомкнулась стена опалового пламени, в котором мелькали голубые, желтые и рыжие языки.

Остался где-то за ней мчавшийся на помощь хозяину оцилан.

– Что за ерун… – договорить Олен не успел.

Громадный и тяжелый на вид молот порхал в руках Тринадцатого как легкий и тонкий клинок. С него летели красные искры, похожие на брызги крови, сердито гудел воздух.

Рендалл вновь отскочил в последний момент, затрепетал в руках меч, посылая по мышцам сладостную судорогу – ответь, нанеси встречный удар…

– Нет! – закричал он, и на лице бога появилось недоумение.

Тринадцатый вряд ли мог подумать, что новый император Безариона в этот момент больше сражается с собой, чем с ним.

Ледяной клинок бился в руках попавшей на крючок рыбиной, и сила, чужая и холодная, волнами текла от него, норовя наполнить тело и вместе с тем подчинить его. Лицо Олена покрывал пот, застывал коркой льда, и таял.

Тринадцатый продолжал атаковать, но более осторожно.

В какой-то момент Рендалл понял, что меч покорился его воле. И тут же ощутил всю его жуткую тяжесть, тот невероятный холод, что струился через шероховатую рукоятку в ладонь, и дальше в тело, заставляя кровь в жилах обращаться снегом, а сердце сбиваться с ритма.

И пока этот холод еще не пожрал Олена, не погасил его сознание, уроженец Заячьего Скока проскользнул под падающим молотом. Вытянувшись так, что заныли мышцы, он выбросил вперед ледяной клинок, смирившийся, но не укрощенный.

И бело-голубое лезвие вонзилось Тринадцатому в пах.

Не в силах удерживать тяжелое и холодное оружие, Олен выронил его, и отскочил назад и вбок. Выставил руку с Сердцем Пламени, но раненый бог не спешил нападать на лишившегося меча противника.