Картель правосудия - Фридрих Незнанский

– Почему люди становятся киллерами? Каждый стремится делать то, чему его научили, то, что умеет лучше других. Если ты профессионал, неважно в чем, значит, ты возвышаешься над толпой, над безрукими полузнайками. Научи человека прочищать унитазы или строить атомные реакторы – он будет прочищать или строить. Научишь убивать – будет убивать. Натуральное хозяйство изжило себя две тысячи лет назад, во всяком случае в Европе. А у нас каждый сам себе и сантехник, и строитель, и садовод, и жнец, и швец, и на дуде игрец. Оттого и живут так, что каждый слишком много как бы умеет, а толком – ни хрена.

«Эк тебя развезло, – сокрушенно думал Дуремар. – Вынужденное безделье расслабляет даже закаленных бойцов».

Биолог опрокинул последнюю порцию «Абсолюта», поднялся, пошатываясь, стал на руки и прошелся от камина до двери. Приняв естественное положение, он выглядел абсолютно трезвым.

– Кто следующий?

«Да, были люди в наше время», – восхищенно подумал Дуремар, глядя на акробатический этюд.

Следующим в очереди на тот свет стояли два человека, которые сами по себе ни в чем перед Дуремаром не провинились; но цель его состояла в том, чтобы организовать войну между домодедовской группировкой и людьми «милиционера». А потом, в решающий момент, ее прекратить. И взойти на престол триумфатором.

На Ракитскую он отвел себе трое суток и на следующий день после разговора с заказчиком в 6.30 вышел на предварительную разведку.

Ракитская жила на Алтуфьевском шоссе в обычном девятиэтажном доме. Днем, когда большинство жителей были на работе и опасность встретить кого-нибудь на лестничной клетке снижалась до минимума, Миль прошелся по подъезду. Нужная ему квартира находилась на третьем этаже, но он тщательно обследовал весь подъезд, проверил, есть ли выход на крышу, причем люк был закрыт не на обычный висячий замок: скобы просто скрутили куском проволоки. Разумеется, он не собирался устраивать гонки по крышам, но мало ли что может случиться, предусмотреть нужно все варианты.

На четвертом этаже ему попалось кое-что интересное. Прямо к кожаной обивке двери квартиры было прикручено распятие: деревянное и довольно искусно сделанное, а под ним красовалась латунная табличка:

"Экстрасенс Бестужевъ-Ценский Я. Я.

Часы приема 16.00 – 20.00".

«Очень кстати, – подумал Миль, – даже если этот маг и целитель не пользуется бешеной популярностью, все равно появление в подъезде незнакомых личностей соседи наверняка связывают именно с его сеансами».

Удовлетворенный осмотром, Миль вернулся в машину и стал ждать возвращения Ракитской. Она появилась в 15.45, загнала «хонду» в «ракушку» под окнами и поднялась к себе. Миль немедленно вернулся в гостиницу.

Он все еще не решил окончательно, какой способ воздействия избрать на этот раз. Конечно, можно было бы повторить вариант с Уткиным. Ракитская жила одна, и пробраться к ней в квартиру и подготовить сюрприз было бы не сложно. Но, во-первых, повторяться Миль не любил, а во-вторых, не имел точных сведений о ее привычках. Отравленный предмет мог оказаться невостребованным несколько суток, а позволить себе роскошь работать на перспективу он не мог. Для изучения же привычек жертвы необходима не одна неделя.

…Ракитская доехала до Покровки, остановилась у церкви Святой Троицы на Грязях и, набросив на голову шарф, скрылась внутри. Миль пошел следом. В храме было тесно, шла служба. Ракитская скупо перекрестилась и остановилась у самого входа, прислонившись к колонне. Миль пожалел, что чемоданчик с «инструментами» остался в машине: момент был вполне подходящий. Подойти со шприцем и… В такой толпе все равно никто не заметит.

Ракитская постояла минут пять, погруженная в себя, и вышла, на ходу одарив нищих щедрой пригоршней мелочи. Миль попытался обойтись без пожертвований, но попрошайки были начеку и окружили его плотным кольцом, на все лады пересказывая историю о больных детях, которым не хватает на операцию. Выбираясь из окружения, он чуть не потерял Ракитскую, «хонда» которой уже влилась в поток машин. Что она делала в церкви, он так и не понял, хотя в принципе священники те же адвокаты, только выступать с защитой им придется на Страшном суде. Миль улыбнулся своей шутке: может, она перенимает опыт?

После церкви она посетила президиум Московской коллегии адвокатов в Полуярославском переулке, пообедала в ближайшем ресторане, съездила к Сенатору в Орехово-Борисово, и, пока Ракитская беседовала со своим работодателем, Миль изучал издалека его особняк – пригодится, и довольно скоро. Потом они снова вернулись в центр.

Ракитская припарковалась у Елисеевского гастронома, Миль остановил свою машину чуть позади ее, но в магазин заходить не стал, утомительная это процедура – толкаться вслед за женщиной у прилавков. Он перешел на противоположную сторону улицы и подошел к киоску, в котором торговали «горячими собаками» и горячим кофе. Оглядев столики у киоска, он выделил из немногочисленных любителей перекусить на скорую руку серого неприметного типа в мятой мешковатой куртке с таким же мятым лицом и холщовой сумкой. Типичный совковый инженер-подкаблучник, которого жена выгнала за покупками. «Как все-таки тесен мир», – подумалось Милю. Этот непримечательный с виду субъект был одним из лучших «стирателей» в ГБ еще в те времена, когда он, Миль, только начинал свою карьеру. Тогда ему можно было на вид дать лет пятьдесят, но и сейчас он выглядел точно так же. Мужичок вяло жевал сосиску и безразлично глазел по сторонам, но цепкий взгляд из-под нависающих кустистых бровей четко фиксировал нужные ему подробности: ширину улицы, высоту и расположение окрестных домов – и все это соразмерял с одному ему известным объектом.

Миль тоже взял себе сосиску и стаканчик кофе. Откусив кусочек, проглотил с некоторым отвращением и подошел к столику, за которым разместился коллега.

– Да, и собака бывает горячей, – безучастно заметил он, салфеткой отодвинул сосиску и отломил корочку булки, в которой она покоилась.

Коллега медленно повернул голову, мельком взглянул на него и вновь вернулся к наблюдению за противоположной стороной улицы.

– Я слышал, ты в Альпах…– Он ничем не выдал своего удивления.

– Конечно, а ты разве видел меня в Москве?

– Логично, – хмыкнул он, – а ты меня?

– А ты разве был в Швейцарии?

Оба едва заметно улыбнулись.

– Как оно вообще? Еще служишь? – Миль прихлебывал кофе, который в сравнении с сосиской был просто сказочно вкусным, даже несмотря на плавающие в нем бурые хлопья неизвестного происхождения.

– Нет, – сосед неопределенно махнул рукой. – У меня теперь своя фирма.

– "Вилла «Белый конь»?

– Не понял…

– У Кристи романчик такой есть… – Миль пытался по направлению его взгляда определить объект наблюдения, но не смог. Красная «хонда» на стоянке коллегу явно не интересовала, и то хорошо.