Зачистка в Аризоне - Евгений Костюченко

Он пронесся по пустой комнате, через окно выскочил к огороду и перебежал к соседнему дому. Грохот выстрелов смешивался с воплями и диким ржанием, над площадью поднялось облако пыли и дыма.

За углом его ждал винчестер. Он вскинул винтовку и взял под прицел дорогу. Как только на ней показался удирающий бандит, Кирилл ссадил его первым же выстрелом. В следующий миг из-за угла вылетел еще один конь, без всадника — только в стремени болтался застрявший сапог.

Вопли стихли, прекратилась и пальба. Вот ударил еще один выстрел, а потом прозвучал голос майора:

— Отличная работа, амиго.

Кардосо спрыгнул с крыши соседнего дома и подобрал с земли чей-то револьвер. Прокрутил барабан и направился к центру площади, где под ногами лошадей валялись окровавленные тела. Кирилл двинулся за ним, поводя стволом винчестера по сторонам.

Майор перешагнул через один труп, носком сапога перевернул второй. Возле третьего тела он задержался, чтобы выстрелить лежащему в голову.

— Не вижу главаря, — сказал Кардосо.

— Двое удрали, — крикнул с крыши Рико. — На одной лошади. К речке. Я бил вдогонку, но там камыши…

— Плохо, — заключил майор и посмотрел на Кирилла.

Тот развел руками:

— Я стрелял в него, он заслонился конем. Наверно, его кто-то подобрал. Еще можем догнать.

— Не стоит.

Кардосо присел над лежащей раненой лошадью, которая громко всхрапывала и била ногами в пыли. Вставил револьвер в ухо и отвернулся. Кирилл невольно зажмурился и услышал приглушенный выстрел.

— Сердце разрывается, когда приходится добивать коня, — вздохнул Кардосо, сунув кольт за пояс. — Ну что, пора уходить.

— Как так — уходить? — послышался голос Хуана. — Уйти? И все бросить?

Он вышел на площадь, сжимая винтовку, и изумленно оглядываясь по сторонам.

Вокруг него лежали в пыли окровавленные тела тех, кто столько раз с презрительным спокойствием взъезжал в его деревню и по-хозяйски вытаскивал из амбаров мешки с мукой. Сегодня вместо муки им достался свинец. И этим свинцом накормил их он.

Из своих укрытий на площадь осторожно выходили жители поселка. Робко приближались они к трупам бандитов, не решаясь прикоснуться к ним. Даже мертвые, грабители наводили ужас на жителей деревни.

Преодолев страх и отвращение, крестьяне стаскивали с убитых патронные ленты, пояса и сапоги. Осмелев, они уже не брезговали и одеждой. Потом, перевалив раздетый труп на кусок холста, они вшестером уносили его в сторону кладбища. Трофеи складывали в кучу, чтобы потом разделить по справедливости.

Кирилл и майор сидели на ступенях веранды, дымя сигарами. Илья, спустившись с колокольни, подошел к ним.

— Как быстро все получилось, — сказал он, присаживаясь рядом и поставив винчестер между колен. — Пока я их ждал, прошла целая вечность. А когда началось, успел выпустить только шесть пуль. И все.

— Повезло. — Майор пожал плечами. — Если бы мы имели дело с солдатами, они бы не сбились в кучу, как бараны. И нам бы пришлось повозиться.

— Ничего, — сказал Кирилл. — Теперь справимся и с солдатами.

Бен Гаттер сидел на раскладном стуле и ждал, пока ему принесут кофе. Пусть мир вокруг рушится в геенну огненную, но он не шевельнется, пока не выпьет послеобеденную кружку кофе.

Хезелтайн покачивался в гамаке, отгоняя комаров веткой.

— Дойдем до Паломитаса и поворачиваем обратно, — сказал он, зевнув. — Мы сделали все, что могли, Я предпочитаю вовремя выйти из игры, пока не растерял все, что имел.

— Это не игра, — буркнул Гаттер.

— Все на свете — игра, — лениво процедил Хезелтайн. — Различие только в ставках. А суть одна и та же. Ты можешь выиграть лишь в том случае, если кто-то проиграет. Если у тебя есть доллар, значит, кому-то именно этого доллара не хватило, чтоб не сдохнуть к голоду.

— Чтобы не сдохнуть с голоду, доллар не нужен.

— Ты прекрасно понял, что я имел в виду. Просто не хочешь признать, что Мясник выиграл. А мы продулись. Пора вставать из-за стола.

Повар наконец подал Гаттеру кружку. Сделав первый глоток, Бен поморщился: кофе оказался слишком сладким. Новый повар еще не изучил его привычек. А старый остался лежать в лесу за каньоном, с пулей между глаз.

— И вовсе мы не продулись, — сердито сказал он.

— Все так говорят, когда хотят отыграться. Надо уметь считать. Сколько ребят было с тобой, когда ты вышел из Тирби? А сколько их сейчас?

— Все в строю.

— Не надо, Бен. Я же слышал, как судачили парни насчет двух могилок в лесу. Но продолжим наши подсчеты. Сколько дней мы потратили, мотаясь по горам? Не знаю, как ты, а я предпочел бы провести это время в конторе.

«А тебя тут никто не держит», — мог бы ответить Бен Гаттер. Он подозревал, что Хезелтайна к нему приставил сам полковник Тирби, чтобы рейнджеры, гоняясь за бандой по мексиканской территории, не заглянули куда не следует. Гаттер слыхал о каких-то незаконных приисках, но всегда считал, что его это не касается. Его дело — охранять границу, а не совать нос на другую сторону. Сейчас он находился на чужой земле, и это его раздражало. Он не хотел участвовать в темных делишках. Все должно быть чисто. Когда действуешь по закону, это удесятеряет силы. Можешь крушить все подряд, если у тебя за спиной Закон. А теперь придется ходить на цыпочках, придется деликатничать с местными властями. А власть тут — армия. А тупым продажным солдафонам не объяснишь, что Бен Гаттер прибыл сюда не из-за корысти, а всего лишь чтобы спасти несчастного старика, которого похитили мексиканские ублюдки…

— Вовремя выйти из игры — большое искусство, — продолжал Хезелтайн. — Самый хороший игрок делает это на взлете, когда всем вокруг кажется, что он цепко ухватил фортуну за хвост.

— А я думаю, что самый хороший игрок тот, кто бьется до конца, — сказал Гаттер. — До последнего цента. И до последнего патрона. А не поднимает лапки кверху. Вот так.

Он вытряхнул кофейную гущу и кинул кружку повару. Тот ухитрился поймать ее, и Бен подумал, что и; парня, может быть, и выйдет толк.

— Вот так, — повторил он, вставая, и отыскал взглядом помощника: — Флойд, поднимай ребят. Выходим через десять минут.

Хезелтайн перестал раскачиваться.

— Надеюсь, мы идем в Паломитас?

— Да.

— А оттуда — домой?

— Может быть. Если не встретим Мясника по дороге.

Дорога то петляла между отрогами, то горбилась, пересекая череду холмов. Хезелтайн с Мутноглазым держались в конце колонны, между парой обозных фургонов.

— Босс, ты можешь мне сказать, какого черта мы тут делаем? — спросил Лагранж. — Или нам заплатят жалованье, как рейнджерам? Я не помню, чтобы подписывал контракт с Гаттером.