Поместье Даунтон. Начало - Маргарет Йорк

Но Кора не собиралась сдаваться, заявив самой себе:

– Два месяца вытерплю!

Из Лондона прибыл заказанный рояль, инструмент оказался великолепным, после того как его настроили, Кора два дня вставала из-за рояля только чтобы перекусить и поспать. В результате сорвала правую руку, которую Анне пришлось туго перебинтовать. Снова тоска и одиночество…

Кора читала или слонялась по Дауэрхаусу, заглядывая в кухню и мешая то Анне, то Нэнси, то Арчи. Они не укоряли, напротив, старались поговорить, чтобы отвлечь от невеселых мыслей, но это плохо удавалось. О чем говорить? Снова вздыхать по поводу погоды или радоваться солнышку? Даунтон и его обитатели в разговорах под запретом, Нью-Йорк, Ньюпорт и Левинсоны тоже… Лишь однажды Нэнси спросила, не собирается ли миссис Левинсон заехать в Даунтон перед возвращением домой?

– Ты уже скучаешь по дому? Нэнси, если решишь уехать с миссис Левинсон, я отпущу.

– Нет, мисс, я останусь с вами… Вдруг я вам пригожусь?

– Нэнси… – попыталась обнять толстуху Кора, но это не удалось. – Эй, ты еще поправилась?!

– Скажите лучше растолстела, так будет честней, мисс Кора.

Нэнси упорно называла Кору не миледи и не леди Кроули, а мисс Корой. И исправлять эту ошибку почему-то совсем не хотелось.

Кора понимала, что слуги за ее спиной обсуждают и даже осуждают новую леди Кроули, но была уверена, что Анна и Нэнси не укоряют, хотя разговаривают наверняка. Это очень трудно – делать перед всеми вид, что тебе и одной хорошо, ничего страшного не случилось, все в порядке, все так и должно быть.

Весна явно намеревалась всерьез вступить в свои права. Благодатное время, когда все приготовилось к росту.

Кора решила прогуляться по липовой аллее, которая вела от Даунтонхауса мимо Дауэрхауса к реке. Ей страшно не хватало движения, Кора вообще мало двигалась в Даунтоне. К тому же в Англии вообще воспринимали пешие прогулки леди как нечто неподобающее, леди должны ездить, но не ходить. О теннисе она не заикалась, да и с кем играть?

Организм, привыкший к движению, протестовал, сама она страшно скучала.

– Одиночество не моя стезя…

Но как напишешь об этом Сьюзен или Аве? Как она вообще могла рассказать подруге о том, что муж умчался в Африку, только бы быть подальше от супруги? Счастливый брак называется… А как сообщить о том, что живет одна в малом доме? Мать это не интересовало, но вот Сьюзен… И Кора лгала в письмах, выдумывая бесконечные веселые события в Даунтоне.

«…Прости, нет лишней минутки, чтобы написать большое письмо. Вчера целый день провели у реки, устроив себе пикник. Нэнси пришлось запечь для нас окорок в вине, испечь пирог с голубями и имбирное печенье. У нее много работы, здесь все оценили кулинарный талант нашей Нэнси по достоинству…»

Чтобы не ошибиться, в очередном письме взяла за основу пикник из «Эммы» Джейн Остин и тут же попалась. Недаром они со Сьюзен подруги, книги читали одинаковые, Сьюзен изумилась:

«Как ваш пикник похож на тот, что описывала Джейн Остин!»

Пришлось выкручиваться:

«О да! Мы все любим ее романы настолько, что прозвали местный холм над рекой Бокс-Хиллом и частенько просиживаем там, читая романы вслух».

Сьюзен снова удивлялась:

«И граф Грэнтэм любит читать такие романы, да еще и вслух?»

«Граф Грэнтэм не всегда бывает с нами, он очень занят, он ведь лорд, а это обязывает заседать в парламенте…»

Писала и думала, что ответит, если подруга поинтересуется, почему она не в Лондоне, когда муж в парламенте. К тому же Сьюзен была занята подготовкой к своей свадьбе и обещала, что во время своего медового месяца они обязательно посетят не только Лондон, но и Даунтон, чтобы своими глазами увидеть маленький Бокс-Хилл и местечки, где прошло столько замечательных пикников. Кора решила больше не лгать, чтобы не запутаться и не краснеть, если Сьюзен с Джеймсом действительно приедут.

Более дельные письма приходили от леди Бельмонт. Она словно чувствовала, что у племянницы не все так гладко, как та пишет, хотя ей Кора вовсе не расписывала фальшивые пикники, старалась вообще не писать о том, что творится в отношениях с Робертом, и пыталась обходиться рассуждениями о разнице в климате, погоде и новинках литературы. Леди Бельмонт в ответ советовала найти себе дело по душе, и лучше не одно, чтобы не зависеть от настроения или занятости мужа. Она понимала, что невозможно в деревне заниматься светскими приемами, но советовала племяннице не сидеть целыми днями за роялем, не всем может нравиться музыка так, как нравится ей самой.

Не музыкой, тогда чем?

– Два месяца я вытерплю!

А что потом? Даже если Роберт вернется, как обещал, через два месяца, что изменится? Он уедет в Лондон, оставив ее в Дауэрхаусе, куда перебралась сама?

Тетушка права, нужно что-то делать, что-то придумать для себя, чтобы вернувшийся Роберт обнаружил не хандрящую, забытую всеми молчаливую женщину, а… кого же? Не важно, главное, не растерянную и не одинокую.

И снова встревоженно гудел нижний этаж дворца в Даунтоне. Молодая миледи грозила разрушить все правила и неписаные законы Даунтона! Мало того, что привезла с собой чернокожую кухарку, а потом рояль, так еще и занялась переделкой в доме и посадками вокруг него, наняв рабочих и садовника.

– Куда это годится – нанимать прислугу и работников без ведома дворецкого?! – шипели противники Коры на первом этаже большого дома.

Мистер Бишоп ходил с оскорбленным видом, старательно избегая любых разговоров о своевольной графине.

– Мистер Бишоп, что вас не устраивает?

Ему очень хотелось ответить, что все, но если признать честно, то деятельность леди Кроули была на пользу Дауэрхаусу. Дворецкий сказал иное:

– Меня волнует, что скажет леди Вайолет, когда вернется. Скорей бы уж вернулась.

Он не подозревал, что будет еще сложней.

Нэнси изъявила желание завести огород, чтобы всегда иметь под рукой необходимую зелень для стола. Позади Дауэрхуаса немедленно вытянулись ряды грядок, на которых быстро взошли первые ростки.

Сам дом от дороги отделил выстроенный кусок забора.

– Это зачем? – удивлялись слуги.

Оказалось, что молодая графиня обожает ограды, увитые плющом. И по свежей кладке пополз плющ, укрепленный на новенькой шпалере.

Каждый день в поместье что-то привозили и высаживали, появилось множество дорожек, обрамленных кустами, был разбит новый большой розарий, и кусты роз высажены даже вдоль подъездной дороги. Кора объяснила просто:

– Я люблю розы.

Оказалось, что она не любит регулярные парки с прихотливо постриженными клумбами.

– Мне ближе то, что выглядит более естественно.

Ради этого естественного вида в облик части Даунтона были внесены немалые изменения, посажены новые липы, несколько яворов, молодых дубков и кленов, огромное количество кустов, образовавших настоящие заросли, сооружены десятки шпалер, разбиты клумбы.