Навлекая беду - Лиза Скоттолайн

Энн бежала по тротуару к машине Джуди. Она тяжело дышала, ноги подгибались. Дитс не бросился за ней следом. Оглянувшись, она увидела пустое крыльцо и запертую дверь. Бет упросила мужа войти внутрь. Успокоившись, Энн прыгнула в машину, нашла ключи и вставила их в замок зажигания, не обращая внимания на боль в плече. Завела, утопила в пол педаль газа и рванула вдоль улицы, поглядывая одним глазом в зеркало заднего вида. Проехав квартал, она достала мобильник, открыла и нажала кнопку с номером Мэта.

«Давай, Мэт, возьми трубку!»

Звонки прекратились, и механический голос сообщил: «Абонент находится вне зоны действия сети…» Раздался сигнал. Энн свернула с Мур-стрит.

— Мэт, позвони мне на мобильный! — прокричала она в трубку. — Мы с Дитсом только что подрались! Ты зачем ему о нас рассказал? Насколько я поняла, он тебя уволил? Перезвони, как только сможешь!

Она нажала «отбой» и швырнула телефон на сиденье. Дыхание выровнялось только в двух кварталах, когда в зеркале заднего вида стало полно машин, за рулем которых сидели нормальные люди.

Сердце забилось спокойнее, хотя плечо по-прежнему болело, а щека пылала. Энн посмотрелась в зеркало. Скула опухла и отекла, но ни порезов, ни царапин. Она была рассержена, испугана и сбита с толку. Остановившись на светофоре, Энн попыталась восстановить в памяти, что же все-таки произошло. Мэт рассказал Дитсу об их отношениях и о той ночи… Под воздействием чего? Приступа откровенности? Или совесть замучила? А может, у них такая душевная близость? Включился зеленый свет, и Энн встряхнула головой. Между истцами и юристами нередко устанавливаются дружеские отношения, да только всему же есть предел! Мысль: мужчины умеют дружить куда лучше, чем это кажется доктору Филу.[43]

Энн встала за мини-вэном с развевающимся на антенне американским флагом и прикинула, как могли развиваться события. Узнав о диске, Билл Дитс решил похоронить иск, а Мэт ни о чем не знал. И Дитс воспользовался рассказом адвоката как поводом для отставки. Придя домой, он расскажет жене об Энн с Мэтом и выставит их крайними. Как ее угораздило попасть в такой переплет?

Энн не отставала от мини-вэна. Она включила кондиционер на полную мощность, чтобы остудить горящую щеку. Тут Энн вспомнила о Кевине. Не исключено, что тот наблюдал, выжидал, прислушивался! Ей стало плохо, хотя Энн тут же отбросила всякие страхи. Надо выманить Кевина, иначе она никогда его не поймает. Энн внимательно оглядела улицу. Преследователя не видно. Еще раз. Все, хватит… О Господи! Если Кевин подслушивал их разговор на крыльце, то теперь он знает, что Энн спала с Мэтом. Новость может привести его в ярость, и тогда под удар попадает Мэт. Мысли ее закружились. Мэт сейчас на западе Филадельфии. Один, без машины. Куда они с Дитсом ездили? Что покупали?

Энн разогналась до конца квартала и проскочила в следующий. Вокруг тянулись жилые дома. Магазина нигде видно не было. На обочине стояла молоденькая мама с двумя детьми. Она собиралась перейти улицу.

— Вы не скажете, есть где-нибудь поблизости магазин, где продается уголь?

— Есть магазинчик на бензоколонке. Пять кварталов на север, а потом направо. Там можно купить уголь — если только они весь уже не распродали.

— Спасибо!

Энн жестом предложила им перейти и отправилась на поиски магазинчика. Она увидела ярко-белую автозаправочную станцию. Парковка напротив кишела людьми. Мэта снаружи не было, однако Энн затормозила, выключила зажигание и выпрыгнула из «жука». Не задерживаясь у сложенного в виде пирамиды угля, она прошагала в магазин. Внутри Энн быстро огляделась. Мэта здесь нет. Если он сюда и заходил, то теперь ушел. Энн уже шагала к выходу, как вдруг заметила плохонький черно-белый телевизор, стоявший на прилавке рядом с кассовым аппаратом. Увиденное на экране заставило ее замереть.

Там была ее мать. Она стояла рядом с заместителем начальника полиции. Наверное, пресс-конференция. Энн отгородилась от окружающего шума и прилегла на прилавок.

— Вот что я вам отвечу, — говорила она. — Я безумно рада, что моя дочь жива. Ни сейчас, ни в будущем я не собираюсь подавать в суд ни на муниципальную полицию, ни на городские власти, ни на судмедэкспертов.

Удивленная Энн только глазами захлопала. Ноги у нее так и зудели, но она словно к полу приросла. Ее маманя отказывается от денег?!

— Миссис Мерфи, а почему на опознание тела не позвали вас? — спросил какой-то репортер, не попавший в кадр.

Энн затаила дыхание. Мать склонила голову, а когда вновь посмотрела в объектив, в ее глазах стояли слезы.

— Меня не позвали потому, что даже Энн не знала, где меня искать. В прошлом я совершила несколько ужасных ошибок, и самая непоправимая из них — я бросила свою дочь, давным-давно…

Энн была поражена. Ей хотелось уйти и одновременно — хотелось остаться.

— Звучит ужасно, но, только услышав о смерти дочери, я осознала, сколь многого лишилась с ее уходом. И вот в отличие от многих родителей мне представилась новая возможность. Я могу попробовать еще раз. Вдруг она разрешит мне исправиться… Это моя единственная надежда. Энн, если ты меня сейчас слышишь, знай: я очень, очень сожалею о содеянном.

Ее мать смотрела в объектив с несвойственной ей серьезностью.

У Энн стало тесно в груди.

— Во врет-то! — услышала она чей-то голос. Оказывается, эти слова непроизвольно вырвались у нее самой. Кассир покосился на Энн.

Она стала проталкиваться к выходу, подальше от телевизора, стараясь забыть увиденное. Слишком больно, слишком поздно. Сколько она себя помнила, мать объясняла свои пагубные привычки черствостью ассистентов и недостаточной проницательностью мелких агентов, не разглядевших ее талант. Все время, пока Энн росла, ее спихивали то к няне, то к соседке, то вообще к незнакомому человеку, и каждый раз она оказывалась в одиночестве и делала уроки, сидя перед телевизором. Что было не так уж плохо. В воображении она поселилась в доме номер 623 по Шестьдесят восьмой улице, в скромно обставленной нью-йоркской квартире, где одна из стен была оставлена кирпичной и выкрашена белой краской, на каминной полке стоят пара китайских фигурок, часы и лежит забытая пачка сигарет. Ее маму звали Люси Рикардо, у симпатичного кубинского папы была своя музыкальная группа, и жили они счастливо — пока не появился маленький Рики. Ну кому нужен братик?

Энн села в машину и завела двигатель. Воспоминания не отпускали ее. Операция на заячьей губе… Даже об этом мать не побеспокоилась. Об Энн позаботился посторонний человек. Соседка, работавшая медсестрой, добилась, чтобы ей сделали три операции в одной из клиник. По правде говоря, мать даже ни разу ее там не навестила. Энн кое-как добилась ссуд от школы и от государства, чтобы оплатить колледж и юридический факультет. И отдавать их она будет всю оставшуюся жизнь. Ее сердце ожесточилось, превратившись в камень. Раздумывая, Энн вырулила от обочины.