Границы бесконечности - Лоис МакМастер Буджолд

– Я же всего лишь фронтовой лейтенант… – в ужасе начала Трис.

Ей вторил Оливер:

– Я боец, а не штабист. А полковник Тремонт был гением…

– Теперь вы его наследники. Я утверждаю это. Осмотритесь вокруг. Разве я ошибаюсь в выборе подчиненных?

После секундного молчания Трис пробормотала:

– Похоже, что нет.

– Наберите себе штабистов. Найдите гениев-тактиков, чудодеев-техников и заставьте их работать на вас. Но воля, решения и приказы должны исходить только от вас. И никогда не забывайте это место!

Оливер негромко спросил:

– И когда же мы уйдем из этой армии, брат Майлз? Мой контракт истек во время осады Фэллоу-Кор. Не будь я там, то давно бы уже отправился домой.

– И оккупационная армия цетагандийцев прокатилась бы по твоей улице?

– Пусть так. Шансы слишком малы.

– В свое время на Барраяре шансы были еще меньше, а они сумели изгнать цетагандийцев. На это понадобилось двадцать лет и такое море крови, какое вы вдвоем за всю жизнь не видели. Но они это сделали!

На Оливера этот исторический факт произвел большее впечатление, чем на Трис. Та скептически заметила:

– На Барраяре были фанатики-форы. Психи, которые рвались в бой, которым нравилось умирать. На Мэрилаке таких традиций нет. Мы – люди цивилизованные… или когда-то были таковыми.

– Давайте-ка я расскажу вам о форах, – прервал ее Майлз. – Идиоты, которые искали славной смерти в бою, нашли ее в самом начале. Это быстро очистило командование от набравшихся в нем дураков. А выжили те, кто научился биться не по правилам и выживать, чтобы снова биться и побеждать, и побеждать, и побеждать. Для них не было ничего важнее победы, и ради нее они жертвовали комфортом, безопасностью, семьей и друзьями. Выжить и победить – вот их закон. Они не были сверхлюдьми, и боль они чувствовали. Они страдали от неуверенности и незнания. И не имея даже половины тех ресурсов, которые сейчас есть у Мэрилака, они победили. Когда ты фор, – пояснил Майлз, немного успокаиваясь, – отставки для тебя не существует.

После короткой паузы Трис сказала:

– Даже армия патриотов-добровольцев должна что-то есть. И нам не победить цетагандийцев, стреляя из рогаток.

– Вы будете получать финансовую и военную помощь. Каналы для этого найдутся. Единственное, что требуется, – должно существовать командование Сопротивления, которому ее можно было бы предоставить.

Трис смерила Оливера выразительным взглядом. Майлз еще никогда не видел, чтобы в ее глазах пылал такой огонь.

Туман пронзил вой первого возвращающегося катера. Трис негромко произнесла:

– А я-то считала себя атеисткой, сержант, а тебя – верующим. Ну что, увольняешься или идешь со мной?

Плечи Оливера сгорбились, но Майлз понял, что это – груз ответственности, а не бремя поражения.

– Иду, – проворчал он.

Майлз поймал взгляд Танга:

– Как у вас дела?

Коммодор покачал головой:

– На шесть минут задержались при разгрузке.

– Хорошо. – Майлз снова повернулся к своим лагерным друзьям: – Я хочу, чтобы вы оба улетели с этой сменой, но на разных катерах, – по одному в каждый грузовик. Когда попадете туда, ускорьте разгрузку людей. Лейтенант Марко назовет вам катера…

Жестом подозвав Марко, он отправил Трис и Оливера выполнять приказ.

Беатрис задержалась.

– Я склонна к панике, – сообщила она холодным тоном, рисуя в грязи завитушки пальцем ноги.

– Мне больше не нужна охрана, – усмехнулся Майлз. – Может, нянька…

В ее глазах промелькнула улыбка, пока еще не добравшаяся до губ. «Потом!» – пообещал себе Майлз. Потом он добьется, чтобы она смеялась от счастья.

Пока приземлялись последние катера второго захода, прибывшие первыми уже взлетели вновь. Майлз молил Бога, чтобы в этом тумане не начало барахлить навигационное оборудование. Дальше они будут подлетать еще более беспорядочно. Туман быстро превратился в холодный дождь.

«Интеллект, лишенный любви и страха, мог бы счесть происходящее весьма интересным», – решил Майлз. Он стал левой рукой делать на грязи расчеты: число взлетевших, опустившихся, находящихся в полете, оставшихся… Но грязь уже превратилась в вязкую жижу и не сохраняла цифр.

– Дерьмо, – вдруг прошипел Танг сквозь сжатые зубы и судорожно стиснул дернувшуюся правую руку, словно ему хотелось от отчаяния и досады сдернуть с головы шлем и швырнуть его в грязь. – Ну вот! Мы только что потеряли два катера из второй волны.

«Которые? – в ужасе подумал Майлз. – Оливер, Трис?..»

Он заставил себя спросить:

– Каким образом?

«Клянусь, что, если они столкнулись, я найду стенку и буду биться об нее башкой, пока не одурею».

– Цетагандский истребитель прорвался через заслон. Он метил в наши грузовики, но мы его вовремя прищучили. Почти вовремя.

– Какие именно катера погибли? Они были нагружены или возвращались?

Танг подвигал губами, читая:

– А-7 – полностью груженный. Б-7 – возвращался пустым. Потеряны окончательно, выживших нет. Боевой катер «Триумфа» выведен из строя огнем противника. Сейчас ведется поиск пилота.

Майлз не потерял своих командиров. Тщательно выбранные и выпестованные преемники полковника Тремонта целы. Майлз открыл зажмуренные от боли глаза и увидел, что Беатрис, для которой кодовые номера катеров ничего не значили, с беспокойством ждет его объяснений.

– Двести погибших? – прошептала она.

– Двести шесть, – поправил Майлз.

У него в памяти промелькнули лица, имена и голоса шестерых дендарийцев. У цифры двести тоже были свои лица. Он запретил себе думать об этом – слишком большая перегрузка.

– Такое случается, – тупо прошептала Беатрис.

– С тобой все в порядке?

– Конечно, в порядке. Такое случается. Неизбежно. Я не слюнявый слабак, чтобы раскиснуть под огнем. – Быстро моргая, женщина подняла голову. – Дайте мне… какое-нибудь поручение. Любое.

«И побыстрее», – мысленно договорил за нее Майлз. Он ткнул пальцем в противоположную сторону лагеря.

– Найди Пела и Лианта. Раздели их оставшихся людей на группы по тридцать три человека и присоедини к тем, кто полетит в третьей волне. Придется посылать третью смену с перегрузкой. Потом вернешься обратно. Быстрее, остальные вернутся с минуты на минуту.

– Слушаюсь, сэр.

Беатрис отдала честь. Майлз хладнокровно ответил тем же жестом.

– Катера и так перегружены, – возразил Танг, когда Беатрис отошла подальше. – Если запихнуть туда двести тридцать человек, они будут лететь как камни. И прибавится время на погрузку и разгрузку.