Мстительница - Аластер Рейнольдс

– Ты странная, – сказала девушка. – Мне бы не помешало узнать твое имя.

– Фура Несс.

Разумница оказалась смышленой и не выбрала легкий путь назад к Драконьим вратам. От главной улицы ответвлялась сотня маленьких боковых проулков, и все они вели к тесному, гноящемуся лабиринту закоулков и узких проходов, которые едва ли можно было назвать переулками, не говоря уже об улицах, но все это было частью Нейронного переулка, и я предполагала, что она знала его лучше других. Я посмотрела, как девушка исчезла из виду, положив браслет в карман.

– Может быть, он перестал работать.

– Нет, – ответил Паладин. – Возвратный сигнал все еще был активен. И ты все еще очень сильно рискуешь быть пойманной. Мы должны поспешить на станцию, пока констебли не накинули петлю на весь этот район. У тебя еще остались деньги?

Я потрясла кошельком:

– Меньше, чем когда мы начинали. Но справимся.

Мы с Паладином двинулись по извилистому руслу Нейронного переулка, стараясь идти не быстрее других посетителей. Меня била дрожь, ноги подкашивались, и я поняла, что торговка конечностями была права, когда говорила, что мне нужно отдохнуть. Но у меня были дела, и теперь я хотела, чтобы все выглядело так, как будто фальшивая рука была частью меня в течение многих лет. Я старалась, чтобы она свисала естественно, раскачиваясь с каждым шагом; расправляла плечи и поднимала подбородок, как будто была хозяйкой этого места. «Никогда не видел девушку без обуви, не так ли? Убери от меня свои лампы, разумник, или я засуну этот кулак туда, куда фотоны не долетают».

– Должен признаться, я не думал, что у тебя хватит мужества.

– Так было нужно. Мне жаль, если от увиденного у тебя все внутри в узлы завязалось, но я теперь лечу под всеми парусами. – Потом я улыбнулась ему в ответ. – Ох, Паладин, ерунда какая – мне с трудом удается не говорить так, как разговаривают космоплаватели. Может, это и к лучшему. Я и должна изъясняться так, словно уже бывала в космосе, верно?

– Верно.

– Всего один раз, и завершилось все не сказать чтобы справедливо. Даже не знаю, удастся ли мне блефовать, если начнут задавать вопросы про другие корабли и других капитанов.

– Стоит на тебя взглянуть – и можно решить, что лучше не утруждать себя вопросами.

– По-твоему, я выгляжу свирепо?

– Бесспорно.

– Хорошо. – Я улыбнулась про себя и попыталась послать сигнал новым пальцам, чтобы они сжались в кулак. – Если такова цена, Паладин.

– Я вот что скажу, – ответил робот. – В той мере, в какой машина с моим когнитивным потолком способна испытывать некое чувство, которое можно назвать восхищением…

– Продолжай.

– Возможно, это состояние ума не так далеко от моего нынешнего мнения о тебе. Твоя сестра гордилась бы тобой.

– Будет гордиться, Паладин. Будет.

– Я оговорился.

Нейронный переулок представлял собой похожее на ночной кошмар скопище закоулков и проулков, но по краям он был обнесен стеной, и единственными легкими точками входа были Драконьи и Кошачьи врата. Мы приближались к последним. От Кошачьих врат – самого юго-восточного конца переулка – до станции Хадрамо было всего несколько минут ходьбы. Не было видно ни констеблей, ни Видина Квиндара, и я начала думать, что мы, возможно, были достаточно проворны и умны, избавившись от браслета. Но потом мы с Паладином завернули за угол, последний перед Кошачьими вратами, и увидели их: констебли со сверкающими синими эполетами – может, шестеро, – а сзади стоял Квиндар.

Я вздрогнула. Инстинкт потребовал повернуть назад, замереть, нырнуть в какое-нибудь укрытие – магазин или бутик.

Но они меня еще не заметили.

– Продолжай, – сказал Паладин.

И я пошла вперед, не смотря им в глаза, и их взгляды скользили мимо, не останавливаясь на мне. Они сосредоточили внимание на дальней части Нейронного переулка, ближайшей к Драконьим вратам.

– Отойди немного назад. Давай сделаем вид, будто мы не вместе. Воссоединимся после Кошачьих врат.

Даже Видин Квиндар не заметил меня. Это было видно по тому, как он стоял, забравшись на крыльцо магазина, чтобы приподняться над головами прохожих, держа руку под полями шляпы, а его пронырливые глаза всматривались в даль. Я продолжала идти, хотя каждый шаг приближал меня к разумнику, которого мне больше всего хотелось избежать. Очевидно, Квиндар и констебли были обеспокоены тем, что я могу воспользоваться Кошачьими вратами, но они и не подозревали, что я уже так близко к ним подхожу.

Квиндар стоял в трех магазинах справа от меня, в ожидании приоткрыв рот от идиотской сосредоточенности, но его глаза были суровыми. Через Кошачьи врата вошли еще два констебля. Квиндар кивнул им, что-то сказал, и те побежали трусцой, пробираясь сквозь толпу и обходя меня слева. Я подняла свой протез, надеясь, что его вид заставит Квиндара подсознательно отметить меня как не сто́ящую дальнейшего разглядывания. Он должен был следить за многими вещами, но точно не за девушкой с жестяной рукой.

Теперь до него остался лишь один магазин, и мне пришлось подавить желание перейти на другую сторону переулка. Такой маневр привлек бы внимание, а это был непозволительный риск. Квиндар что-то вытащил из кармана – какую-то черную коробочку – и ухмыльнулся, прежде чем приложил ее к правому уху. Что-то пробормотал, трогая ногтем другой руки свой шрам. Я была почти у его ног, а он все еще смотрел куда-то вдаль.

Из коробочки Квиндара послышался голос, и я услышала, как он сказал:

– А разумница-то смышленая. Надо было догадаться, что она обведет нас вокруг пальца. Соображайте, парни, она может быть где угодно в этой сточной канаве. – И тут он с почти благодетельным видом уставился на меня. Его кривая усмешка начала расползаться все шире и шире. – Ну ты глянь! Старый Видин еще не потерял хватку! Она здесь, парни, – у Кошачьих врат!

Я попыталась убежать, но поскользнулась на жирной мостовой, и ему хватило этого шанса, чтобы спрыгнуть с крыльца и схватить меня за руку. Его пальцы сомкнулись, а потом осознание неправильности ощущений – его плоть на моем металле – оказалось достаточно сильным, чтобы он ахнул:

– Что же ты наделала, детка моя?

– Отпусти, – прорычала я.

Протез начал отделяться от культи, и впервые с того момента, как я покинула торговку конечностями, мне стало больно – очень больно. Я завизжала. Квиндар схватил меня за здоровую руку.

– Это не ваше дело, – прорычал он всем и каждому, когда в людском потоке вокруг нас открылось свободное пространство. – Эта девушка несовершеннолетняя, и она сбежала из дома. И поглядите, что она учудила с рукой, оставшись без присмотра!

Я боролась изо всех сил, но от этого не было никакого толка. Краем глаза, однако, я видела Паладина, сокращающего расстояние, на которое он успел отдалиться, раскачиваясь из стороны в сторону, как метроном. Его колеса скользили по колеям и трещинам.