Мужчина из моего прошлого - Инна Инфинити

— Да, — отвечает Соболев. — Я же говорю, что он добрый и не кусается. Софья, приглашаю вас познакомиться с Чарльзом поближе.

— Нет уж, спасибо, воздержусь, — взволнованно отвечаю. Кровь все еще стучит набатом в ушах.

— Мама, ну иди сюда! — капризно просит Влад. — Посмотри, какой он хороший! — ребенок уже вовсю осмелел и гладит овчарку обеими руками, а та довольно жмурится.

Дима игриво выгибает бровь.

— Белоснежка, ты что, трусиха? Боишься собаку?

— Я не боюсь! Просто твоя собака больше, чем я!

Дима делает шаг ко мне и, неожиданно взяв мою руку, притягивает к Владу и Чарльзу.

— Ну же, Белоснежка, — шепчет склоняюсь над ухом. А у меня в крови произошёл новый выброс адреналина от того, что моя ладонь в Диминой. — Я запомнил тебя довольно смелой девочкой.

Я сейчас упаду в обморок. То ли от пережитого стресса, то ли от того, что тепло Диминой руки согревает мою.

— Мама, ну посмотри, какой он хороший! — Владик уже чуть ли не обнимает пса.

Ах да, больше всего ребенок хотел компьютер, а вот на втором месте в списке его желаний была собака. Правда, Владик просил лабрадора. Но тут он уже рад и овчарке.

Господи боже мой, да этот же пес откусит мне руку по локоть и не подавится.

Осторожно и неуверенно тяну к Чарльзу ладонь. Вторая по-прежнему в руке Соболева. Сейчас он сжимает ее сильнее, видимо, чтобы придать мне уверенности. С опаской касаюсь пальцами собачей шерсти, потом кладу руку на голову пса полностью.

Чарльз, почувствовав прикосновение, переключает внимание с Влада на меня. Сначала в глазах овчарки читается удивление, мол, ты кто такая? Но пес сидит смирно и даже не думает что-либо мне откусывать.

Это придаёт смелости. Я постепенно расслабляюсь и уже глажу собаку увереннее.

— Вот видишь, — Дима снова склоняется над ухом. — А ты боялась.

— Так откуда мне было знать, что твоя собака меня не сожрет? — взволнованно вопрошаю.

— Я же сказал, что она не кусается. Белоснежка, ну разве я когда-то тебя обманывал?

Кожа моментально покрывается мурашками от того, с какой интонацией Дима произносит последнюю фразу. Столь близкое присутствие Соболева и физический контакт с ним пьянят. Ну или коленки у меня ослабели все же от страшной на вид собаки.

Невозможно больше находиться в физическом контакте с Димой. Я вытаскиваю свою ладонь из его и принимаюсь гладить пса обеими руками. Чешу Чарльза за ушами, затем под подбородком. Делаю это смелее и смелее, вовлекаясь в процесс и даже не замечая, как по моему лицу расплывается улыбка. Овчарка с блаженно прикрытыми глазами принимает от меня ласку, а потом проводит языком по моей руке.

— Ну вот, теперь ты официально своя, — торжественно объявляет Дима, и мы втроём расслабленно смеёмся.

У Димы оказывается довольно уютный и компактный дом. Где-то метров пятьдесят первый этаж и столько же второй. Внизу просторная гостиная, кухня с выходом на веранду и ванная. На втором этаже три комнаты и еще одна ванная. Во дворе гараж, где они с Владом собирают компьютер, беседка и сад. Вернее, видимо, предполагается, что это должен быть сад, но у Димы все пространство просто засеяно зеленой травой.

Я обращаю внимание, что в доме не грязно. Не так чтобы прямо идеально чисто, кое-где на поверхностях виднеется пыль, в гостиной на стуле навалены мужские футболки, но все же, когда я иду босиком по ламинату, к ногам ничего не прилипает, а в обеих ванных кристально чистые зеркала и сантехника.

В комнатах, которые Дима выделил на эту ночь для меня и Влада, тоже очень приятно и опрятно. У меня новая кровать, большой зеркальный шкаф, туалетный столик и окно с видом на внутренний двор. У Влада комната меньше: тут диван, маленький шкаф и письменный стол. Окна выходят на дорогу.

Видно, что очень давно здесь никто не жил. Скорее всего, большую часть времени двери в эти спальни просто закрыты. Меня манит еще одна дверь на втором этаже: в комнату Димы. Когда Соболев показывал нам дом, на свою он просто махнул рукой со словами: «Тут, если что, сплю я». Он не открывал дверь и не демонстрировал нам спальню. А мне до ужаса любопытно, какая у него комната. Но я, конечно, не решаюсь переступить ее порог без разрешения хозяина.

Владу не терпится дорваться до компьютера, поэтому сразу после экскурсии по дому они с Димой идут в гараж. Я мельком замечаю груду проводов и схем, в которых ничего не понимаю. Единственное, что мне удается различить — это монитор, клавиатуру и мышку. Их, видимо, они не будут собирать сами, а возьмут к своему компьютеру готовыми.

Мне нечем заняться, пока сын увлечен проводами и микросхемами. Достаю из сумки книгу и опускаюсь в большую мягкую качелю в саду. Чарльз ложится у моих ног. У Димы тихо, птички поют, летнее солнце и легкий ветерок ласкают лицо. Блаженство.

Но чтение все равно не идет. В голову лезут разные мысли про Соболева. Он живет здесь совсем один? Почему он живет в доме в области, а не в квартире в Москве? У Димы есть друзья? К нему приезжают гости? Как он жил эти семь лет, не считая службы в армии?

Вдруг понимаю, что совсем ничего не знаю о Диме. Я и в школе мало о нем знала, Соболев предпочитал не рассказывать о себе. После того, как я побывала у Димы дома, поняла, почему. Он и правда вырос в неблагополучной семье алкашей, а школа — это такой период, когда кроме крутых родителей хвалиться больше особо нечем. Вот поэтому Дима и не рассказывал ничего про себя.

Но мне всегда было все равно, кто у Димы родственники. Для меня он был самым лучшим на свете. Я и сейчас прекрасно отношусь к Соболеву. Знаю, что он никогда не совершит ничего плохого и мне не страшно оставить с ним Влада.

Судя по доносящимся до меня из гаража разговорам, у них там увлекательный процесс. Влад задаёт миллион вопросов, а Дима терпеливо на каждый отвечает.

Они выходят из гаража только часа через три. Ребенок довольный, как слон. И Дима тоже счастливый. Сейчас, когда они стоят совсем рядом, их сходство особенно заметно. И как Соболев не понял в самую первую встречу, что это его сын?

— Предлагаю пообедать, а потом пройтись по лесу, — произносит Дима, глядя на меня.

— Можно.

— Я сделаю мясо на мангале.

— Ого, — непроизвольно удивляюсь. — Ты умеешь готовить?

Теперь очередь Димы удивляться.

— Ну да. А что?

— Не, ничего… — смущенно бормочу.

Просто Игорь не готовил. До нашего брака он питался безобразно. И это при том, что его мать — гастроэнтеролог в прошлом. Через некоторое время после свадьбы, когда я уже достаточно привыкла к Игорю, я стала собирать ему обеды на работу. Ну просто потому что нельзя целыми днями есть только сэндвичи и кофе. Меня всегда поражало, как, будучи врачом и сыном гастроэнтеролога, можно настолько наплевательски относиться к питанию.