Цветной Дозор - Карина Шаинян

Глаза Тави округлились, и она прижала ко рту пальцы.

– Полная потеря жизненной энергии, как тогда, в Бангкоке, – мрачно сказал Андрей. – Узнаешь почерк?

Тави молча покачала головой, не сводя глаз с тела Темного.

– Это Дэнг! – шепотом выкрикнул Андрей. – Я не сумел задержать его. Я же говорил тебе, говорил!

Она оторвала наконец ладонь ото рта. Спросила:

– Как ты здесь оказался? Услышал что-то?

– Ты вообще в курсе, что я Иной? Что у меня второй уровень? Что у меня бывают предчувствия? – Он яростно ударил кулаком по ладони. – Я почти схватил его… но он же Высший, черт возьми!

– Видишь ли, какая незадача, – медленно проговорила Тави. – Дэнг-то умер.

Показалось – или в глазах Андрея мелькнула растерянность? Если и так, заминка была секундной. Светлый маг горько рассмеялся, кивнул на труп:

– Это он тебе, что ли, сказал? И ты поверила? Темному? Даже если не соврал – магу вне категорий ничего не стоит инсценировать собственную смерть. Кто бы стал проверять? Этот парнишка? Он отправил отчет в Дневной Дозор Краби и успокоился. Или маразматик с каруселью? Больше здесь Иных нет.

«Надо проверить старика, – подумала Тави, – жив ли?»

– Есть еще мы, – сказала она.

А еще была комиссия от обоих Дозоров и Инквизиции. Но Андрей об этом не знает. И о смерти Дэнга не знал…

– Это что, признание? – сухо спросил Андрей. – Или…

Он замолчал, и Тави пришлось договорить за него:

– Обвинение.

– Ну, знаешь… – теперь уже открыто растерялся Андрей. – Как ты можешь быть такой банальной! Кого застали рядом с трупом – тот и убийца, так, что ли? Разве ты не видишь, что это – продолжение Бангкока?!

– Вижу, – кивнула Тави. Заговорила медленно, обращаясь скорее к себе, чем к Андрею: – Я вошла в контакт со слабым Иным – и слабый Иной убит. Старый учитель, фокусник… Бобби. Я общалась с ними всеми. И с этим Темным – тоже. Видимо, я приношу несчастье слабым Иным. – Она выдавила кривую улыбку. – Вы оба были тогда рядом, Дэнг и ты. Только теперь Дэнга нет.

– Ты не знаешь…

– Не знаю. Может, это мистификация, и он жив. Но…

Что-то царапало, кололо, вертелось в голове, как закрученный сухим ветром комок перекатиполя. Сухой, припахивающий пылью ветер, упруго бьющий в лицо. Налетающий издалека шум поезда…

Полупустая станция бангкокского метро. Стюардессы в золотисто-фиолетовой форме тайских авиалиний оживленно болтают, заглушая дробный рокот колес своих чемоданчиков. Пожилая русская пара весело спорит над картой. Тави так счастлива, что хочет поделиться радостью со всем миром, и влезает в их диалог. Вдалеке маячит тощая, чуть сутулая фигура со спортивной сумкой через плечо…

– Дэнг не мог знать, что я встречалась с Иваном Алексеевичем. А ты… Ты был на платформе, когда я с ним разговаривала.

«Наверное, надо испугаться или впасть в ярость, – подумала Тави, глядя в знакомые до каждой крапинки на радужке, полные горечи глаза. – Наверное, мне должно быть больно. Я должна почувствовать себя преданной… но это я чувствовала давным-давно. Просто не захотела впустить в сознание. Ведь он – Светлый…»

– А я ведь говорил, – сдавленно произнес Андрей. – Я предупреждал тебя, старался оградить, я не хотел, чтобы были еще трупы. Но ты же не слушала. Я сделал все, чтобы ты больше никому не причинила вреда, никогда не сталкивалась вот с такими, слабыми, расхлябанными, оставшимися без надзора… Чтобы чья-то беспечная распущенность не стала почвой для твоих… гнусностей. Но ты все испортила. Мне пришлось… снова. Ты вынудила меня! Можешь считать, что своими руками убила этого парня, а ведь я дал тебе понять, что не надо с ним разговаривать…

– Ты сошел с ума, – прошептала Тави. Она смотрела в глаза, в которых не было ничего, кроме абсолютной уверенности в своей правоте, и ужас постепенно заползал в ее сердце.

– Давай вернемся домой, – спокойно сказал Андрей. – Там я смогу присмотреть за тобой. Не бойся, я не дам тебе больше никого убить, обещаю…

– Ты псих, – повторила Тави и тут же пожалела. Нельзя влезать в спор. Надо соглашаться. Спокойно добраться до дома и аккуратно сдать Андрея на руки коллегам. О наказании и речи идти не может – он очевидно безумен. Но, возможно, его еще можно вылечить… Заодно Тави узнает, существуют ли психушки для Иных.

Видно, что-то проступило в выражении ее лица: Андрей отпрянул, плотно сжав рот. Резко проступили знакомые страдальчески-гневные складки в углах губ.

– Хочешь меня сдать, – разочарованно процедил он. – Я знал, что зря распинаюсь. Знал, что ты предашь. Но я…

«А теперь он меня убьет», – подумала Тави. Мысль была спокойная, лишенная эмоций: так предсказывают следующий ход соперника по безнадежной шахматной партии. Тави никогда не умела играть в шахматы… Пустая до звона голова. Холодная обреченность.

Тави поймала глазами свою тень, отброшенную зажженным Андреем светом, и шагнула в Сумрак. Она хорошо училась, но сейчас надо было забыть обо всем, что вбили в голову во время занятий. В честном магическом бою Тави не выжить. Противопоставив его Силе свою, она может только погибнуть – быстро и бессмысленно.

Серое вскипело, когда рядом появился Андрей. Белый клинок в руке. Белый Меч, боевое заклинание, в теории поражающее лишь Темных…

– …избавлю тебя от Тьмы, – договорил Андрей, занося лезвие белого пламени, чистый Свет, обращенный в грозное оружие против малейшего следа темноты. На его лице проступила нетерпеливая радость.

И Тави потянула на себя нити энергии, расплетая и перерисовывая их по-своему, вздымая сумрачную волну, которая однажды уже сокрушила Андрея. Волну, способную потушить воплощение Изначальной Силы в его руке…

Прошлого не было. Памяти не было. Не было встречи с Дэнгом, Ночного Дозора, учебы, зубрежки, правил и заклинаний. В бесконечно далекой реальности снова шел дождь, и одуряюще пахло прелыми листьями, а Тави была здесь, в сером ледяном тумане, густом, как желе. И все, что она могла сделать, – толкнуть это серое на страшного человека, стоящего напротив, человека, в чьих глазах торжество сменялось ужасом и отвращением – медленно, очень медленно… Он любил Свет и ненавидел Тьму, этот свято уверенный в собственной правоте маг. И единственное, что пугало его, приводило в животный ужас, внушало желание бежать, никогда не видеть, забыть навсегда, – это серая волна Сумрака, нависшая над головой…

– Не смей, – прочитала Тави по губам. Он еще держался. Он еще боролся с паникой и омерзением, этот сильный и безупречный Светлый…

– Прости, – ответила она.

Разум сжался в точку, готовый толкнуть.

И отпрянул, ослепленный вспышкой, в центре которой зияла пустота.

Волна, поднятая Тави, дикой Иной, не знающей разницы между Тьмой и Светом, опала. Вокруг была густая ледяная хмарь, скрипели под ногами остатки сожженного выбросом энергии синего мха. Сумрак урчал и ворочался; Сумрак получил свое – и теперь успокаивался, возвращался к нормальной структуре. Тави видела, как стягиваются, ползут упругие линии энергии, возвращаясь на свои места. Она была одна посреди этого серого орнамента, и никто больше не нарушал его.