Обещание страсти - Даниэла Стил

— Я сделаю вам кофе. Идея пить пиво после шоколадасовершенно невыносима.

— Правильно, — отозвался Алехандро. Его голоспрозвучал как-то рассеянно, и Кизия подумала: что-то случилось. Лукас был похожсегодня на маленького мальчика или на человека, скрывающего какую-то тайну.Кизия улыбнулась сама себе, пытаясь догадаться, что же с ним происходит.Какая-то глупость или что-то из ряда вон выходящее? Или на него так повлияла еепрогулка с Алехандро? Похоже, именно так. Кизия не допускала мысли, пыталась недопустить, что все это связано со слушаниями. Так не могло, не должно былобыть. Ведь Люк доволен собой и в шутливом настроении. В противном случае всебыло бы иначе.

Через несколько минут Кизия вернулась в гостиную с двумячашками кофе. Теперь Люк выглядел еще более изможденным.

— Посмотри на нее, Аль, она хочет, чтобы мыпротрезвели, — заявил Люк. Но по виду Алехандро совсем нельзя былосказать, что он нуждается в срочном протрезвлении. Наоборот, он казалсянапряженным и печальным, — между ним и Люком что-то произошло. Кизиявнимательно посмотрела на Алехандро, потом на Люка, поставила чашки на стол иприсела на софу.

— Ну все, мой дорогой, игры кончились. Рассказывай, чтопроизошло сегодня? — Голос Кизии стал высоким и ломким, а руки задрожали.Все-таки эти проклятые слушания… — Что случилось?

— А с какой стати ты решила, что что-то случилось?

Кизия смерила Люка взглядом с головы до ног и повернулась кАлехандро.

— Пожалуйста, извини меня. — Потом сноваповернулась к Люку. — По одной простой причине — ты пьян, Лукас. Развенет?

— Нет, я не пьян.

— Неправда, ты пьян и напуган. И я хочу знать, что стобой произошло. Ты уже рассказал Алю, теперь расскажи мне.

— Ас чего ты взяла, что я о чем-то говорил сним? — Было ясно видно, что он сильно нервничает. Кизия начала сердиться.

— Знаешь что, Люк? Перестань играть в эти игры! Мнесейчас и так нелегко, а тут еще твои выходки. Немедленно скажи мне, чтослучилось.

— Кизия, ради Бога, перестань. Аль, ты слышалкогда-нибудь нечто подобное? — Люк посмотрел на них обоих с легкойусмешкой, положил ногу на ногу, потом снова поменял их местами. Кизия заметила,что Алехаудро совсем расстроен.

— Алехандро, может быть, ты скажешь, чтослучилось? — Ее голос почти сорвался на крик. Она была близка к истерике.Тут вмешался Люк. Всем своим видом выражая раздражение, он с трудом поднялся изсвоего кресла, мгновенно при этом побледнев.

— Ладно. Я сам скажу тебе. — Люк резко повернулсяк Кизии, комната поплыла у него перед глазами. Он покачнулся и упал на колени.Алехандро рванулся к нему и выхватил из руки полупустой стакан. Оставшийся тамкоктейль выплеснулся на ковер. Лицо Люка стало иссиня-бледным.

— Не торопись, братец. — Алехандро поддерживалЛюка под руки. Кизия подбежала к ним.

— Лукас! — Она смотрела на него с бешенством вглазах. Люк безвольно сидел на полу, свесив голову на колени. Он был совершеннопьян. Потом медленно повернул голову к Кизии и с нежностью на нее посмотрел.

— Милая, в сущности, это пустяк. Кто-то пыталсязастрелить меня сегодня. Он промахнулся всего на дюйм. — Произносяпоследние слова, Люк закрыл глаза, как будто боялся смотреть на Кизию.

— Что? — Кизия закрыла лицо ладонями. Люк открылглаза и снова посмотрел на нее. Понял, что последние слова еще не дошли до еесознания.

— Кизия, я полагаю, кто-то пытался меня убить илиприпугнуть. Одно из двух. Но сейчас все нормально, просто я немножко не в себе,вот и все.

Кизия мгновенно вспомнила о Мориссее, и Люк тоже, она зналаоб этом.

— Боже мой… Лукас… кто это сделал? — Кизия сиделарядом на полу, вся дрожа и чувствуя непрерывные приступы тошноты.

— Я не знаю кто. Трудно сказать. — Люк пожалплечами. Внезапно на его лице появилось выражение страшной усталости.

— Давай, старик, пойдем приляжем. — Алехандропомогал Люку подняться на ноги. Он не знал точно, кого из них двоих ему надоподдерживать — Люка или Кизию. Она выглядела ничуть не лучше. — Люк, тыможешь идти?

— Ты что, шутишь? Я в полном порядке. И полечу как накрыльях. — Когда он улегся в постель, Кизия стала поудобнее устраивать егона подушках. Алехандро обеспокоенно качал головой и хмурился. — Ради Бога,Кизия, прекрати, я еще не на смертном одре. Лучше дай мне выпить.

— А нужно ли?

Люк засмеялся и скорчил жуткую гримасу.

— Ох, еще как нужно! — Кизия улыбнулась. Впервыеза последние десять минут. Но противная дрожь все еще сотрясала ее с ног до головы,и она присела на краешек кровати.

— Господи, Лукас, как же это случилось?

— Не знаю. С утра я поехал в испанский квартал Гарлема,надо было поговорить с несколькими ребятами. Мы все вместе шли по улице. Вдругкто-то начал стрелять и почти попал в меня. Эта сволочь, должно быть, целиласьв сердце, но он промахнулся.

Кизия, все еще не веря, смотрела на Люка. С ним моглослучиться то же, что и с Мориссеем. Он мог погибнуть. От этой мысли Кизияоцепенела.

— Еще кто-нибудь знал об этой встрече? — Алехандробыл явно испуган. Он стоял рядом с кроватью и смотрел на друга.

— Знали еще несколько человек.

— Сколько?

— Немного.

— О Боже, Лукас… кто же мог это сделать? —Внезапно Кизия разрыдалась. Люк приподнялся с подушек и обнял ее.

— Ну, детка, не принимай близко к сердцу. Это мог бытькто угодно. Может, какой-нибудь псих решил пострелять для смеха, а может,кто-то, кто меня знает: кто-то из правых, кому поперек горла мои тюремныепроекты, или какой-нибудь умник из левых, который считает меня паршивой овцой вих стаде. Какая разница, кто это сделал? Они попытались, но я оказался им не позубам. Я жив и здоров, и я люблю тебя. А это все… пустяк. Согласна? — Люкснова опустился на подушки, улыбаясь своей поразительной улыбкой. Но ни Кизия,ни Алехандро не попались на его удочку. Они понимали, что это только бравада.

— Ладно, я принесу тебе что-нибудь выпить. —Алехандро отправился на кухню и сам приложился к бутылке. Черт, до чего дошло!И Кизия тут, рядом. Тяжело вздыхая, Алехандро побрел обратно в спальню, —он нес для Люка высокий стакан с крепким бурбоном. Он застал Кизию плачущей, ноона уже пыталась овладеть собой. Они с Люком обменялись долгим взглядом поверхее склоненной головы. Люк медленно кивнул. Сегодня был трудный день, и они обаподумали об одном и том же: вполне возможно, что все дни слушаний будут похожина этот. Оба понимали, кто стоит за этим покушением — полиция. Кизии они обэтом, конечно, ничего не сказали, но реальность от этого легче не стала. Люкбыл популярен только у тех, с кем непосредственно работал и общался, и узаключенных по всей стране, которые были заинтересованы в его проектах. Другиеего просто не понимали. И насколько одни любили, настолько же другиененавидели.