Наследие - Стивен Сэвил

- Люди, - презрительно фыркнула Эммануэль.

- Да, люди. Нравится тебе это или нет, скот близок к тому, чтобы уничтожить нас.

Вдалеке закричала женщина, но вопли ее быстро оборвались.

Эммануэль холодно улыбнулась.

- Слышал? Вот как мы расправляемся с людьми.

- Знаю, - ответил он, боясь самого себя, боясь того, чем он стал, боясь собственного будущего.- Знаю.

Альтдорф. Зима, 2051

На бегу Феликс Манн крепко прижимал книгу к груди.

Согнутая в локте свободная рука равномерно работала, словно рычаг насоса; приоткрытый рот шумно втягивал воздух и отдувался. Корешок книги упирался в подбородок. Сердце колотилось в груди.

Он свернул за угол и оказался в одном из сомнительных районов города. Две собаки грызлись из-за кости с ошметками мяса. Вор обогнул зарычавших псов и едва не споткнулся о человеческую ногу, еще не оторвавшуюся от берцовой, кости, из-за которой и дрались дворняги.

Два послушника Сигмара бросились в погоню, а третий поднял тревогу. Крики: «Стой! Держи вора!» ударили ему в спину, но не заставили сбавить ход. Люди оборачивались на вопли, но он проносился мимо них - и вот, кажется, оторвался.

Феликс бежал по узким перенаселенным улочкам, петляя между выстиранных простыней, развешенных так низко, что покачиваемое ветром белье едва не подметало мостовую.

Небо потемнело, облака затянули то немногое, что осталось от солнца. Ночь впервые с тех пор, как она казалась вечной, снова была его другом. Она обещала густую тень - места, где можно укрыться. Пришло его время.

Люди глазели на него. Они запомнят, куда он побежал. Запыхавшийся вор остановился, прижался спиной к стене и прислушался к звукам преследования.

Он начал понимать, что натворил.

Это не просто книга. Феликс чувствовал это всем телом. Эта вещь была отвратительна. Порочна. Кожа, соприкасавшаяся с кожей обложки, зудела. Ему не хотелось держать ее при себе дольше, чем было необходимо. Идея казалась хорошей: взять плату, заставив приспешников Сигмара сдержать слово старика, но, как и со множеством других хороших идей, все оказалось совсем не просто. Феликс оторвал лоскут от сохнущей на веревке рубахи, завернул в него книгу и сунул ее под мышку. Тряпка не защитила его от дурного излучения книги, но, по крайней мере, исчезло ощущение мертвой кожи.

Он отдернул очередную простыню и оторвался от стены. Позади послышался топот, но, когда он обернулся, там никого не было. Феликс быстро зашагал по аллее. Он не знал, куда идти. Не к обычным же скупщикам краденого. Несмотря на то, что кольцо выглядело дешевой безделушкой, оно таковой не являлось. Оно, как и книга, обладало силой - в этом вор не сомневался. Надо найти особого продавца, но кто в Старом Свете готов к торговле черной магией? А она здесь, безусловно, присутствует. Недаром же служители Сигмара рвали книги, страница за страницей, и скармливали их костру. Даже огонь не был нормальным - грязь проклятых листов делала его голубым. Не так уж сложно сложить два и два: фон Карстен оживил армию мертвецов, вытащив их из могил. Так не скрывают ли эти колдовские страницы мрачную тайну воскресения?

Феликс содрогнулся и бросил испуганный взгляд через плечо.

Как бы ни хотелось думать иначе, оживление мертвецов не находилось за гранью реального. Война, затеянная графом-вампиром, доказала это. Если книга, которую он украл, содержит нечто близкое по мощи черной магии фон Карстена, значит, она смертельно опасна, и не только для вора.

Нужно подумать. Хотелось, конечно, поскорее избавиться от нее, получить плату и покинуть Альтдорф. Можно было попробовать обратиться к Альбрехту в Рейкспорте или к Мюллеру в Амтсбецирке, хотя это означало, что придется шагать по западному берегу Рейка до Императорского моста, а потом перебираться еще и через Трехпошлинный. По дороге вора подстерегает много опасностей вроде патрулей, которые может выставить правительство вместе с духовенством и влиятельной знатью, и, естественно, есть еще Шульдтурм, долговая тюрьма. Тюрьмы охраняются. А сигнал тревоги - это совсем не то, что жалкие крики пары жрецов «Держи вора!»

Нет, Мюллер отпадает; слишком уж тут вероятен нежелательный исход. Оставался Альбрехт. Говорят, у него есть вкус к эксцентричному. Возможно, он знает кого-то, кто заинтересуется книгой и кольцом. Какого-нибудь коллекционера. Любителя антиквариата или ученого, обожающего загадки. Чего-то эти штуки да стоят. Черт, если его опасения насчет книги оправданны хотя бы наполовину, она одна уже бесценна.

Он задержался на перекрестке, посмотрел налево, где старая служанка, стоя на коленях, скребла крыльцо многоквартирного дома, и направо, где дети играли посреди мостовой в догонялки. Вор кивнул женщине, поднявшей на него глаза, и поспешно пересек улицу.

Конечно, Феликс вполне мог вынести оба предмета из города и продать их уцелевшим вампирам. Они-то должны знать истинную цену книги и кольца фон Карстена. Он был достаточно зол, чтобы предать город и уйти, кинув горожан на произвол судьбы. Но знал, что досада выветрится и сменится горечью. Феликс понимал, что без подпитки праведным гневом он не сможет продать жизни друзей и соседей за пригоршню монет, вне зависимости от того, насколько сильно он ненавидит жрецов.

Оставалось надеяться, что Альбрехт знает кого-нибудь, кого волнуют таинственные вещицы вроде тех, что он собирается продать, а если нет, то знает человека, который знает человека, племянник брата соседа которого знает нужного человека.

Внезапно колокольчик воровского чутья звякнул, волосы на затылке встали дыбом, кожа покрылась мурашками.

Кто-то следил за ним.

Он понятия не имел, давно ли его преследуют. Феликс замедлил шаг. Пусть они нагонят его или выдадут себя, скользнув в затененный проем.

Он чувствовал на своей спине чужой взгляд. Вор привык доверять инстинктам. На этой неделе он, к несчастью, уже один раз не послушался собственной интуиции.

- Одурачь меня однажды, - пробормотал он, - стыд тебе. Одурачь меня дважды - стыд мне.

Феликс покрутил головой, озирая улицы, но никого не приметил.

Но это не значило, что там никого нет. При его работе невольно станешь параноиком. Вор ждал, считая до одиннадцати и прислушиваясь. Он пытался различить какие-нибудь посторонние звуки.

Ничего.

Феликс понимал, что, если застрянет тут, его промедление предупредит наблюдателя. Нужно было двигаться. Инстинкт велел сворачивать к Рейкмаркту, но гарантий того, что в сутолоке удастся оторваться от слежки, не было, как не было и гарантий самой сутолоки. Осада подкосила торговлю. Южная рыночная площадь была ближе, к тому же в порт вновь стали прибывать траулеры со свежей рыбой, а значит, была вероятность, что на рынке окажутся люди, среди которых можно затеряться. Прочие продукты, конечно, дороже и прибыли приносят больше, но торговые караваны до города еще не добрались.