Тот, кто умрет последним - Джеймс Гриппандо

– Мне жаль.

– Не сомневаюсь. Но Бог мой, ты не должна позволять репортеру манипулировать собой подобным образом.

– Не знаю, что сказать. Я собрала все свои силы. Тебе ведь известно, что в последнее время мне было не совсем по себе.

– Все мы многое пережили.

– Нет, ты не понимаешь. – Келси всхлипнула. – Тот человек угрожал Нейту.

– Что?!

– Человек, который напал на меня у юридической библиотеки, сказал, что если Татум не выйдет из игры… – Ее голос прервался.

– То что он сделает?

– Он сказал… – Келси посмотрела на фотографию в рамке на столе Джека, на которой ее сын сидел у него на закорках, и дрожащим голосом продолжила: – Он сказал мне, что Нейт последует дорогой дочери Салли.

Джека охватил гнев.

– Сукин сын! Ты могла бы мне этого и не говорить, я и так знал, как в таких случаях поступают эти подонки.

– Вот почему я отправила сына к своей матери, как ты мне посоветовал.

– Мне бы хотелось, чтобы ты воспользовалась еще одним моим советом и обратилась в полицию.

– Нет. Этого я не могу сделать. Он сказал, что в таком случае пострадает Нейт. И я не хочу рисковать. Но неужели ты не понимаешь, что в моем теперешнем состоянии я не могла собраться с духом? Я в ужасе. Ты ведь знаешь, как такая угроза подействовала на меня. То, что случилось с этой бедной девочкой, ужасно… Но Нейт… Я рассказала тебе все о том случае с утоплением, когда ты впервые взял Нейта покататься на лодке Тео. Меня все еще преследуют кошмарные сны.

– Во всем, что касается тебя и Нейта, я сочувствую вам, как никто другой. Но тебе следует собраться с силами. Ты не должна быть марионеткой в руках какой-то журналистки.

– Я понимаю и принимаю это. Но надеюсь, мое поведение объяснимо. Негодяй обещал утопить моего сына, если Татум Найт не выйдет из игры. Я растерялась, не знала, что делать, о чем говорить кому бы то ни было. А тут еще как гром среди ясного неба звонит эта журналистка и начинает задавать вопросы о беседе Татума Найта с Салли Феннинг перед ее смертью.

– Тебе следовало сразу же прервать разговор.

– Конечно, но, клянусь тебе, Джек, она уже знала о встрече все. Мне казалось, что я оказываю твоему клиенту услугу, сказав ей, что встреча состоялась не за двадцать четыре часа до смерти Салли.

Джек строго посмотрел на нее. Он почти не верил в то, что способен выговорить такое, но адвокатское начало взяло верх над ним.

– Келси, ты в самом деле полагала, что оказываешь услугу? Или тебе казалось, что ты даешь тому, кто напал на тебя, именно то, что он хотел, – вывести Татума Найта из игры?

– Неужели ты обвиняешь меня в этом? – изумилась Келси.

– Я просто задал вопрос.

– Нет, черт побери!

Джек пожалел о том, что поставил вопрос так резко, но ему, как адвокату Татума, следовало проявлять твердость. Голос Келси дрожал.

– Уж не считаешь ли ты, что я преднамеренно нарушила право адвоката не разглашать сведения, полученные от клиента? Я не собираюсь попасть в черный список коллегии адвокатов Флориды еще до окончания юридического института.

Поразмыслив, Джек отказался от своих подозрений. Келси была слишком потрясена, чтобы солгать о своих истинных намерениях.

– О'кей, – сказал он. – Ты растерялась. Так уж получилось. Но все же ты поступила неправильно.

– Перестань, Джек.

– О чем ты?

– Я уже сто раз извинилась. Эта журналистка застала меня врасплох. Я ни разу как следует не выспалась со времени нападения. Все, о чем я тогда думала, был Нейт, та маленькая девочка и какой-то псих, держащий их под окровавленной водой в ванной, об их дергающихся ножках и…

Келси потеряла над собой контроль, и слезы полились ручьем. Казалось, она вот-вот потеряет сознание. Джек быстро подошел к ней. Келси встала, надеясь, что он обнимет ее, но Джек остановился. Он вдруг почувствовал себя ее работодателем, а не опорой.

– Эй, эй! – Джек успокаивающе положил руку на ее плечо. – Все будет хорошо.

– Я чувствую себя ужасно. Как бы мне хотелось исправить положение.

– Не беспокойся. Все образуется.

Джек попытался отступить назад, чтобы между ними образовалась дистанция, но Келси взяла его руку и спросила:

– Ты уверен?

– Дело в том, что рано или поздно нам все равно пришлось бы столкнуться с этой проблемой. Ведь Татум действительно встречался с Салли. И она пыталась договориться с ним, чтобы он убил ее. Исправить ситуацию нам поможет то, о чем не упомянула в своей статье Дейрдре: Татум категорически отрицает, что принял предложение Салли.

– Не могу ли я помочь тебе в этом деле?

– Я сам займусь этим.

Они стояли рядом, в футе друг от друга, и Джек чувствовал себя неловко. Большие выразительные глаза Келси выражали смущение и сожаление. Она сжала его руку.

– Для меня важно, что случившееся не изменит твоего отношения ко мне.

Джек промолчал.

Келси вымученно улыбнулась.

– Как по-твоему, способен ли ты простить встревоженную мать-одиночку, которая совершила ошибку, присущую студентке юридического института?

Джек подумал над этим, стараясь не замечать выражения лица Келси и прикосновения ее руки, стараясь забыть об одном светлом моменте, который они пережили вместе на ее веранде, и о той ночи, когда он в одиночестве размышлял над тем, что между ними могло бы произойти. Ему нужно было время, чтобы разобраться в своих эмоциях, и Джек испытал смущение оттого, что Келси в этой ситуации разыграла карту мамы-студентки. Но он сказал то, что ей, по его мнению, следовало услышать:

– Я способен простить тебя.

Келси улыбнулась, показывая, что у нее отлегло от сердца.

– Так между нами все будет хорошо?

– Конечно. Но вердикт остается прежним по более «крутому» вопросу.

– Какому?

– Простит ли тебя Татум?

Бар был заполнен в основном людьми, которым немного за двадцать, придурками, готовыми пить кислоту из аккумуляторов, лишь бы она была дешевая. Дейрдре Мидоуз допивала четвертую порцию джина с тоником. Она сидела в отдельной кабинке со своей лучшей подругой Кармен Белл, внештатной журналисткой и поэтессой-дилетанткой, которая никому, кроме Дейрдре, не признавалась в том, что ее подлинное призвание – сочинение ядовитых поздравительных открыток по поводу фирменных знаков. Сегодня подруги пришли вместе на традиционный «дамский вечер» – они устраивали его по средам после того, как Дейрдре сдавала в срок материалы. Но сегодня повод для встречи был более серьезным, чем когда-либо прежде.