Последний Фронтир. Том 1. Путь Воина - Вероника Мелан

Это лишнее — мысли в сторону.

Просто колечка. Симпатичного, с тонкой гравировкой, с парой встроенных функций.

А что? Ему нравилось.

В этом поступке крылась не только нужная карте его судьбы нелогичность, но и что-то большее. Чуть-чуть благодарности, немного теплоты, удивление от себя самого, радость от будущего процесса творения. Сейчас он передаст четвертому отделу полномочия продолжить сканирование, а сам направится в Лабораторию и разработает дизайн.

Давно он работал с молекулярной структурой напрямую. Разомнется.

Когда Сиблинг вышел из кабинета, спустился на лифте пятью этажами ниже и толкнул дверь в Лабораторию, он вдруг вспомнил о елке, которую Белинда хотела поставить в монастыре. И подумал: «А два нелогичных поступка на карте судьбы перед завершением временного цикла — это допустимо?»

Молекулы соединялись, образуя плотную кристаллическую решетку — структуру металла.

Джон мысленно нарисовал в воображении не просто колечко, но ободок с маленьким шариком, подвешенным снизу. Мелочь, а приятно. На шар нанес тонкую гравировку, состоящую из энергосимволов, привязал их к собственному астральному телу, подумал о том, что Белинда обрадуется подарку.

Она будет его ждать — этот подарок. Потому что каждый раз она ждет самого Джона — он это явно чувствовал. Он приходил и будет приходить, будет ее учить столько, сколько ей понадобится. И пусть девчонка по имени Белинда будет его самым странным и самым нелогичным в жизни поступком — он не против. К Сиблингу никто и никогда не относился так, как она: не гладил душой, не стеснялся глазами, не обожал сердцем.

Сережка сослужит ей добрую службу — она проведет между ними нить.

Тикали секунды; настоящее творило новое настоящее — структура металла материализовалась в физическом мире.

Уже скоро.

Джон подумал о том, что ждет сегодняшнего занятия, как ждал и вчерашнего. А еще о том, что он, похоже, как и Начальник, поддался настроению…

Ничего, накануне праздника крайне нестабильными становятся в первую очередь эмоциональные структуры, поэтому накануне праздника «немножко» можно.

* * *

Тин-До.

Ножницы, как и прежде, дал Ума. Нитки — Лум.

Белинда уже во второй раз использовала келью для медитации не по назначению — нет, еще полчаса назад она честно медитировала, но затем «устала», выплыла на поверхность разума чуть раньше назначенного времени.

И теперь вырезала снежинки.

Первые две вышли корявыми: одна с топорными примитивными конечностями, другая, слишком глубоко прорезанная в середине, распалась в руках при попытке листок развернуть. А вот последующие удались на славу — оказались тонкими, узорными, «снежными-снежными». На третью ушло примерно шесть минут. На последующие двенадцать чуть больше часа — каким-то непостижимым образом Лин безо всяких часов начала чувствовать время.

Продевать в последнюю снежинку нитку она закончила аккурат перед ужином — за несколько секунд до гонга.

* * *

— Человек — это система физическая и энергетическая. Для того чтобы пробить первую, нужно прикладывать одно усилие, для второй совершенно другое. На муляже перед тобой наглядно видно, где именно проходят меридианы, и что случится, если ты ударишь иначе, нежели привыкла…

Пока Джон говорил, Лин держала руку в кармане и терла пальцами уголок конверта, в котором лежала открытка.

Сегодня сфера не кусалась; Мастер Мастеров сотворил для обучения прозрачного и почему-то лысого человека, внутри которого, словно в трехмерной модели, перемещались красные и синие потоки.

— Это твоя боевая груша. Давай, ударь его. Помни о том, что кулак должен дойти не до поверхности тела, а до задней поверхности тела, чтобы пробить препятствие. Бей.

Белинда подчинилась команде. Вынула руку из кармана, привычно смягчила колени, сконцентрировалась и с шумным выдохом выбросила кулак вперед.

— Нет! — тут же рявкнул Джон. — Никакого эффекта. Просто ударять нет смысла — бей его не кулаком — энергией.

— Я не уме…

— Злиться умеешь? Злость — это сконцентрированная эмоция определенного порядка. Если не она управляет тобой, а ты ей, тогда ее можно использовать в качестве наполнения. Тебе бы хотелось ударить кого-то конкретного? Вспомни.

Человек сбоку от нее не просил — приказывал.

Лин вздрогнула — ей вдруг показалось, что напротив не муляж вовсе, а наглая ухмыляющаяся рожа Килли. Вероятно, голубая сфера что-то считала из ее памяти и перенесла это на прозрачную модель. И точно, прозрачный человек теперь скалился совсем как Джордан.

— Отлично, — Джон остался доволен. — Теперь врежь ему.

Белинда никогда еще не била живых людей. Настоящих. А Килли — пусть даже такой — был настоящим, потому что он существовал в жизни. Осознание этого факта ослабило ее удар, сделало его похожим на шлепок.

— Что за ерунда? Это не удар, потому что в нем нет ни физической, ни энергетической силы.

Лин размахнулась и представила, что перед ней не псевдо-живой человек, а мешок с песком. Ударила.

— Слабо. Еще!

Прозрачный «Килли» ухмылялся. «Я избил тебя, — скалилась его сальная и довольная рожа, — избил, как собачонку. Ногами. Мне, кстати, понравилось».

Лин разозлилась и ударила так, что зазвенело в собственной башке, — в полную силу.

— Не то! — ревел учитель. — Злость в голове делает тебя слепой. Остынь и направь эту злость в руку. В тело, в локоть, в кулак.

Удар, удар, еще один…

«Я избил бы тебя еще», — ухмылялась рожа.

У Лин не выходило абстрагироваться от звучащего в голове голоса, чтобы попробовать протолкнуть собственные чувства из головы в руку.

«Послушал бы, как хрустят твои ребра…»

Удар правой, левой, снова правой.

— Не то! — стегал словами Джон. — В руках энергии нет. Вся рассеяна! Собери ее!

«Если бы мы с тобой встретились еще раз…»

Позвоночник Белинды вдруг сделался стальным, как хребет футуристической кобры: если бы они на самом деле встретились с Килли еще раз, она бы не потеряла голову от гнева, она бы вложила всю свою ярость в свои же кулаки, она бы уже никогда и ни за что не позволила пинать ее. Никогда! Ни за что!

В челюсть, в глаз, в солнечное сплетение!

Ее последний удар прошил манекена насквозь, и что-то сделалось с сине-красными потоками, которые ранее от касаний не страдали, — чужая энергия потеряла движение, завихрилась, смешалась и сделалась похожей на мутную лужу. Начала расползаться прочь из тела противника.

Джон за спиной трижды отрывисто хлопнул в ладоши.

— Отлично. Последний бы его убил. И вовсе не потому, что ты повредила бы его физические ткани, но ты разорвала бы нормальное течение структуры энергетической. Поздравляю, ты справилась. Будем повторять.