Безумцы - Александр Насибов

Первым появляется Глюк. Сейчас, кроме пистолета, он вооружен и автоматом. Затем мимо Карцова цепочкой проходят незнакомцы. Первый, как он успевает заметить, совсем молод. На нем военная форма офицерского покроя. А кисти рук скованы.

В наручниках и те, что движутся следом. Это тоже военные, но, очевидно, солдаты. Немцы? Нет, у них совсем другие мундиры. Да и люди иного обличья: смуглые, похожие на южан. У того, что идет последним, коренастого человека с серьгой в ухе, курчавые черные волосы.

Шествие замыкает Вальтер с автоматом наизготовку.

Незнакомцев пятеро. Карцов вспоминает: столько же было кассет-цилиндров. Кто же эти люди? Американцы или англичане?

Группа движется по направлению к лагуне. Шаги утихают.

Постояв, Карцов выходит из укрытия.

Обычные процедуры у Ришер Карцов делает машинально. Дважды он ловит себя на том, что, приостановив работу, тупо глядит в лицо пациентке. Нервничает и она: учащенный пульс, тревога в глазах.

— Что там случилось? — спрашивает Ришер. — Я слышала, мимо прошли люди, несколько человек…

Карцов не успевает ответить. Дверь отворяется. Это Абст. Он здоровается, справляется о самочувствии больной.

— Давно вы здесь? — спрашивает он Карцова.

— Минут двадцать, шеф. Я пришел в обычное время. Вам кажется, я опоздал?

Абст не отвечает. Помедлив, обращается к больной:

— Где ваш ключ?

Ришер кивком показывает на дверь.

— Я запру вас, — говорит Абст. — Запру на час или полтора. Доктор Рейнхельт, постарайтесь развлечь свою подопечную. Сегодня вам даются все возможности испытать благотворное влияние психотерапии.

Усмехнувшись, он выходит и затворяет дверь. Слышно, как дважды поворачивается ключ в замке. В комнате тишина. Ришер тяжело дышит.

— Выпейте. — Карцов подает ей чашку воды.

— Что там случилось? — вновь спрашивает она. — Доставили новую партию?.. Вы видели цилиндры, которые всплывали из-под воды?

— Видел.

— В цилиндрах были люди… Это их провели мимо двери?

— Да.

— Сколько?

— Пятеро.

— Боже мой, — шепчет Ришер, — боже, еще пятеро!

— Кто они? Что с ними сделают?

— О, вы все отлично знаете! — Ришер с ненавистью глядит на Карпова.

— Нет, — говорит он, — я о многом догадываюсь, но ничего не знаю наверняка.

— Ложь!

— Меня заперли с вами. Подумайте: почему? — Карцов достает из кармана кассету с пленкой. — Ваша, — говорит он, держа кассету на раскрытой ладони. — Там, в расщелине возле лагуны, еще четыре таких ролика. И кинокамера.

В глазах у Ришер ужас.

— Вы неосторожны, — продолжает Карцов. — Разве можно так рисковать? — Он протягивает кассету. — Возьмите и выбросьте. Берите же!

Ришер чуть заметно качает головой.

— Нельзя?.. А, понимаю: ее надо сохранить. И другие тоже?.. Хорошо. — Карцов опускает кассету в карман. — Хорошо, я запрячу их понадежнее. И кинокамеру. Они будут в целости, не беспокойтесь. Я назову вам место… — Он берет руку Ришер. — Скажите, что сделает Абст с теми людьми?

Девушка лежит неподвижно. По лицу ее разливается бледность.

Карпов ждет.

В пещере тишина. Долго длится пауза.

— Марта, — мягко говорит он, — Марта, мы теряем время. Отвечайте же! Он убьет их?

— Нет, — шепчет она.

— Что же тогда? Операция?

— Не сразу. Сперва временно подавит их волю. Есть препарат… Потом операция.

— Какая?

— Лоботомия.

— Я не совсем понял…

— Трансорбитальная лоботомия.

— Как она делается?

Ришер подносит руку к лицу, касается пальцем верхнего края глазной впадины.

— Отсюда? — шепчет Карцов. — Какова цель операции?

— Человек лишается воли, памяти. Он покорен, почти не мыслит.

— Это навсегда?

— Не знаю.

— А брикеты, которые получают пловцы, зачем они?

— Если их не давать, оперированный вскоре превращается в параноика. Это зверь, одержимый манией убийства. Потом он погибает.

— И его нельзя спасти? Скажем, повторная операция?

— Не знаю.

— А что, если препарат вводить здоровым людям?

— Он действует, но очень быстро вымывается из организма.

— Понимаю… Абст сам дошел до всего этого?

— Он работал со специалистами. Практиковался в лагерях.

— Вы были там вместе с ним?

— Да.

— Неужели помогали ему?

— А вы? — Ришер глядит на Карцова злыми глазами. — Сами вы чем занимаетесь?

Люди в наручниках приведены на площадку перед лагуной. Глюк жестом показывает на каменный выступ неподалеку от трапа:

— Садитесь!

Пленные продолжают стоять. Видимо, не понимают по-немецки.

Конвоир хмурится и повторяет приказ, подкрепляя его движением ствола автомата.

Люди опускаются на камень.

Они удивлены, озадачены. Разглядывая грот, негромко переговариваются, пожимают плечами.

Немцы отошли в сторонку и ждут.

Из туннеля выходит Абст.

— Внимание, встать! — кричит Глюк.

Пленные будто не слышали. Молодой офицер, что сидит на краю справа, отворачивается и закидывает ногу за ногу.

— Встать! — повторяет конвоир.

Абст движением руки останавливает Глюка, который угрожающе вскинул автомат.

— Встаньте, лейтенант, — говорит он, и голос его звучит почти ласково. — Вы обязаны встать!

Тот, к кому обращены эти слова, неподвижен, хотя и очень волнуется: грудь так и ходит под кителем, руки в оковах напряглись.

Абст улыбается. Минут десять назад он точно так улыбался в комнате Ришер.

— Хорошо, — говорит он, берет у Глюка автомат и веером дает очередь над головой пленников.

Грохот, гул. Едкая дымка заволакивает площадку. Когда она рассеивается, четверо пленных стоят навытяжку.

А лейтенант сидит. Ему лет двадцать пять. У него полные губы, короткий с горбинкой нос, румяные смуглые щеки. Он всем телом привалился к камню. Голова запрокинута, глаза устремлены вверх — большие, темные, с влажными голубыми белками.