Бизнес-ланч у Минотавра - Антон Леонтьев

– Какой вкусный! Эй, официант, даме еще один!

Лера видела, что все смотрят только на них, прекратив разговоры, и только ее дочка и сын Кирилла по-прежнему, погрузившись в загадочный мир «Ветра в ивах», ничего вокруг себя не замечали.

Обомлевший официант осторожно приблизился к ним, и Кирилл, взяв сразу два коктейля, протянул их Лере:

– Если тебе от этого легче и если это поможет нам оставить наши разногласия в прошлом, Лерочка, то устрой мне разноцветный витаминный душ! Ну, что же ты?

Разногласия? Он что, в самом деле не понимал – или не желал понимать, что это были отнюдь не разногласия?

И оставлять их в прошлом, которого он ее лишил, Лера не намеревалась.

– Ну что же ты, Лерочка? Красным ты меня уже полила, каким теперь желаешь, янтарным или бирюзовым?

Лере стало ясно: если она поведется на его провокацию, то поступит только во вред себе. Поэтому она сказала:

– Думаю, нам больше не о чем говорить!

Кирилл рассмеялся:

– Ну как же так, думаю, тем для разговора у нас найдется масса! Посмотри, как мой сын и твоя дочка спелись! Прекрасная пара, не так ли?

Леру как током ударило от таких слов, а Кирилл продолжал:

– Может, как аристократы в прошлые века, заключим брачное соглашение о том, что когда они вырастут, то поженятся? А почему бы и нет, Лерочка?

Лера, развернувшись, двинулась к дочери и, тронув ее за плечо (она до такой степени была увлечена совместным вслух чтением романа с сыном Кирилла – и своим единокровным братом, – что не замечала ничего вокруг), произнесла:

– Нам пора!

Дочка, обычно не капризничавшая, стала ее упрашивать:

– Мамочка, ну, мы же только пришли! Мы на самом интересном месте остановились!

– Нам пора, Феодора!

В отличие от покойной бабушки, звавшей ее только полным именем, Лера никогда так дочку не называла.

И вот назвала.

– Мамочка, вот если ты хочешь, то ты и иди. А я останусь!

Упрямством Феодора пошла явно в мать и прабабку.

– Нам пора!

Тут голос подал сын Кирилла. Мальчик, заикаясь, произнес:

– Это же детский день рождения… И я буду рад, если Феденька… если она останется…

Лера взглянула на мальчика, и ей вдруг стало ужасно его жалко. Он стал игрушкой в играх взрослых, в первую очередь своего бессовестного отца и преступного деда.

Тут из прихожей послышались крики, а затем истошный женский вопль:

– Кирюша, это я, мама!

Мальчик, сорвавшись с софы, тотчас бросился туда, хотя Кирилл ринулся к нему, чтобы задержать. Лера, проследовав в огромную прихожую, увидела молодую, болезненно худую блондинку в облачении официанта, которая, прижав к себе плачущего Кирюшу и сама рыдая, покрывала его лицо поцелуями.

Кирилл, подскочив к ней, отпихнул от сына.

– Тебе нельзя приближаться к нему ближе чем на сто метров! Алкоголичка чертова!

Мать Кирюши, которая под видом официантки проникла на празднование дня рождения собственного чада, куда ее никто пригласить не соизволил, вопила, когда один дюжий тип оторвал рыдающего и сопротивляющегося Кирюшу, затем просто положив его на плечо и унося его по лестнице на второй этаж. А ее саму подхватили точно такие же безликие дюжие типы и поволокли прочь из квартиры.

– Отпустите его! – за Кирюшей ринулась Феденька. – Отпустите его немедленно! Это же его мама!

Подоспевший отец Кирилла преградил девочке дорогу, и та, споткнувшись о его ногу, полетела на пол.

Лера, ринувшись к дочери, помогла ей подняться, увидев, что у Феденьки рассечена губа, из которой хлестала кровь.

Кирилл, метнувшись к ним, бормотал извинения и валил все на свою «сумасшедшую бывшую», которая вздумала проникнуть на день рождения сына, а Лера, прижав к себе ни издававшую ни единого звука Феденьку, произнесла:

– Вы за это заплатите. За все заплатите!

* * *

И вечером того же дня отдала распоряжение выйти на бывшую жену Кирилла и добыть из нее всю компрометирующую информацию, какую только было возможно, а также подготовить к выходу в эфир фильма-разоблачения под названием «Его превосходительство любил домашних птиц» (тот в самом деле увлекался разведением редких пород голубей) об отце-прокуроре, его причастности к смерти ее отца, а также к коррупционным схемам и крышеванию организованной преступности во вверенной ему области.

Фильм-разоблачение о папаше Кирилла вышел в день рождения Феденьки, его внучки. А неделю спустя и репортаж о дрязгах в семье его сына, успешного бизнесмена Кирилла Белогорко, который прикладывал все усилия для того, чтобы уничтожить свою бывшую жену и ее семью, под названием «Развод по-прокурорски».

Медиадрака, последовавшая за этим, была знатная: адвокаты Кирилла и его отца, все, естественно, отрицая, подали сразу девять исков, требуя компенсации за нанесенный репутационный ущерб и желая получить от холдинга Леры в общей сложности миллиард рублей.

Через две недели после подачи исков вышла вторая часть эпопеи, озаглавленная «Прокурор и его сын: карьера на крови».

И еще через неделю третья, финальная: «Оборотни в погонах: прокурор и его сын в Москве».

История с исками затянулась надолго, в итоге только один из них был частично удовлетворен, после чего адвокаты холдинга Леры подали на апелляцию, шесть отозваны истцами, а два признаны не соответствующими формальным критериям.

А вот реакция на аферы Белогорко-старшего не заставила себя ждать. Сначала на наконец-то на освободившийся пост прокурора области назначили другого человека, хотя папаша Кирилла был самым вероятным кандидатом, а спустя примерно полгода он, перенеся инфаркт, вышел на пенсию по выслуге лет.

Лера знала, что могла праздновать победу: убийца отца потерял свое теплое место, однако разве это могло воскресить папу?

Нет, не могло. Как не могло и бабушку, и Лариску.

Она добилась того, чтобы против отца Кирилла, заместителя областного прокурора в отставке, было начато уголовное дело в связи с его ролью в насильственной гибели ее отца, манипуляции с доказательствами и прочими неблаговидными делишками.

Не считая таких мелочей, как многомиллионные взятки и связь с преступным миром.

Вслед за этим папаша угодил на больничную койку с инфарктом, а Лера задавалась вопросом: закончится ли все, если он наконец умрет?

Испытает ли она после этого облегчение?

Сможет ли она, наказав отца Кирилла, наконец-то похоронить своих мертвецов?

Ответа на этот вопрос у нее не было.