Ночь в твоих глазах - Яна Ясная

—  В таком случае — у вашего высочества лишнего толкового советника не найдется? Понимаете, у сестры раньше был советник, но за прошедшие годы…

Я замялась, а мой венценосный собеседник кивнул:

— Не выдержал испытания временем. Понимаю. Предательство верных — это всегда печально.

—  Почему сразу - предательство! - я почувствовала себя задетой. —  Просто... Тяжелые жизненные обстоятельства. В конце концов, я спасала ситуацию, как могла.

Кронпринц рассмеялся, поняв о ком я, и спросил:

—  Неужели вы согласились бы жить, прикованной к сестре, госпожа?

—  Меня для этого растили. И если бы все осталось как прежде — у меня бы не было ни возражений, ни сомнений. Но я успела попробовать иное. Найти то, чем мне заниматься действительно по душе. Стоять за спиной Тау — это тоже очень интересно, но...

Но это не сравнится с огнем творения. Хотя, конечно, я не скажу этого вслух.

Впрочем, это и не понадобилось. Теренс Оуксворд улыбнулся:

—  К сожалению, толковые советники — штучный товар, они не бывают лишними. Но я подумаю, что тут можно сделать.

Что тут можно сделать — уже до нас с вами подумали, ваше высочество. Покойный князь Янтарный был умным человеком, он видел сильные и слабые стороны своей старшей дочери — и ее учил тому же. Но сложность в том, подумать и осуществить задуманное — это не тождественные понятия.

Эту бесценную мудрость до кронпринца Теренса Оуксворда я доносить тоже не стала. Что поделать — в нынешней мутной воде абсолютно все хотят поймать рыбки больше, чем было оговорено между соратниками.

Каменные плиты Тысячи Ласточек ложились под ноги. Оракул, Великое Ничто, как же мне страшно! Даже семь лет назад я боялась куда меньше — потому что тогда меня хранили оптимизм юности, блаженное неведение и вера в бессмертие родителей.

А теперь все это исчезло без следа, теперь я слишком хорошо знала, как это может быть. Как это бывает.

А ведь принц Теренс видел куда больше меня. Как же страшно должно быть ему?

И именно от этого странного ощущения понимания и единения, я решилась задать свой вопрос:

—  Ваше высочество… почему вы вообще согласились на этот сценарий?

—  Ваше высочество… почему вы вообще согласились на этот сценарий? Предложенный вами план был гораздо разумней. Безопаснее и надежней. Вариант Мэлриса — рискованный и безумный. Единственное его преимущество — возможность завершить всё махом, а не в течение пяти лет. Но… Эта возможность не перекрывает вероятных рисков.

—  А если мы не рискнем, он будет продолжать мучать и убивать в течение всех этих пяти лет… — задумчиво отозвался кронпринц.

—  А если рискнем, и не справимся — он будет делать это в течение не пяти, а пятидесяти лет, а то и больше — сердито отмахнулась я от отговорки. —  Родвиг Третий — сильный маг, кто знает, сколько он еще проживет!

—  Я устал. Я очень устал, госпожа Даркнайт Ирондель… Мне едва больше тридцати лет — и большую часть жизни меня пытается убрать родной отец. И если сперва он ограничивался просто желанием удалить меня от двора, то теперь его намерения носят в прямом смысле слова убийственный характер, и, если мы будем действовать разумно и осмотрительно — я рискую просто не дожить до нужного момента. А это сулит некоторые проблемы: помимо того, что моя смерть пошатнет положение империи на международном уровне, я очень хочу жить. А еще я устал смотреть, как мою страну превращают в кормушку для одуревших от безнаказанности свиней. Знаете, госпожа Даркнайт Ирондель… Будь моя воля — я бы давно решился на отцеубийство. Но…  Я могу позволить себе запятнать честь. Я не могу позволить себе огласки.

Его высочество ждал, как я восприму столь шокирующие слова.

—  Не смотрите на меня так, — отрезала я, — я же не Таура Роше. Мне доступно понятие политической гибкости. Да и Тау не такая уж закостенелая поборница правил. Защищая свои ценности, она сперва стряхнет с меча кровь врага, а лишь потом будет скорбеть, что его убийство нанесло урон ее чести.

  —  Значит, у нее есть шанс стать пристойной правительницей, — мрачно резюмировал его высочество.

Не знаю, жалел ли он о своей откровенности, но тему сменил:

—  Мой человек сумел сделать так, чтобы прошение эль-Алиэто об аудиенции было удовлетворено в кратчайшие сроки. Император был заинтересован — вас примут послезавтра.

Что? Всего три дня на прием у императора?! Но… Не бывает таких стремительных аудиенций! Это слишком быстро! Я морально не готова!

— Лорд Эиравель Тамиорн Амакиир Мэлрис Васарен эль-Алиэто, глава дома эль-Алиэто, с делегацией, — доложил о нас секретарь его величеству.

Да уж, “с делегацией”: один кронпринц, одна беглая преступница, одна бедная эльфийская родственница и один лорд из тайной канцелярии императора.

Из нас четверых шансы на самостоятельную пробиться к императору имелись только у Сомхэрла.

Зато в качестве сопровождающих делегацию — запросто. Гордые (и очень уж изворотливые) дети эльфийской расы и тут выбили себе преференции. Принимающая сторона имела право отказать в визите — но не могла указывать главе делегации, кого брать в спутники. Не отказала — и нам всем было дозволено войти во дворец. Вот только я сомневаюсь, всех ли нас собирались отсюда выпустить?

Впрочем, планы, которые вынашивала относительно нас императорская канцелярия — это, с моей точки зрения, последнее, о чем нам стоило волноваться.

Учитывая наши собственные намерения...

Аудиенции у его императорского величества мы дожидались больше восьми часов.

То ли это было своеобразной компенсацией за то, что наше прошение так быстро удовлетворили, то ли любящий отец ненавязчиво указывал сыну его место.

За это время нас успели ненавязчиво, но тщательно изучить — я ощущала магическое сканирование. Принц и лорд Сомхэрл предупреждали о магическом досмотре, но это все равно было… неприятно.

Как и восьмичасовое ожидание в императорской приемной, где не было предусмотрено сидячих мест для посетителей. Но все когда-нибудь заканчивается — закончилось и оно.

Шаг в тронный зал — и чары, ограничивающие магию, навалились на плечи тяжелым грузом, заставив почувствовать себя ничтожным слабосилком, которым я столь успешно притворялась. Справившись с тяжестью, я заставила себя расправить плечи и поднять голову.

Мэл произносил предписанные этикетом слова приветствия, а я разглядывала мужчину, сидящего на троне. За прошедшие восемь лет он почти не изменился, да и с чего бы? Глупо было бы ждать, что у него отрастут клыки и когти. А в остальном — восемь лет для мага его силы не срок.

Мэлрис замолчал. Молчал и император, в упор разглядывая нас всех по очереди, и только своего сына демонстративно обходя вниманием, словно он пустое место.